Александр Изотов - Мера один

— Не горячитесь, — маг Коли примирительно поднял ладони, хотя взгляд у него был недовольный, — Ничего нарушено не было. Хотя и необычно это…

Я стоял рядом с Фолки и в недоумении всех оглядывал. Что от меня требовалось-то? Танцы с бубнами? Или я тоже должен был носиться за Факелом с охапкой земли?

— Деревня Голубое озеро принадлежит клану Лунный Свет, — громко произнес маг, — Таково «слово»!

Мортен недовольно рыкнул и пошел с берега в сторону деревни, кивком позвав своих. Маг Коли, чуть подождав, сказал:

— Не везет Кривому Оскалу в последнее время.

— Это Белым Волкам не повезло, — огрызнулась Хильда, — А Кривой Оскал переживет.

— За Белых преступники будут наказаны, ты же знаешь, Дикая, — Коли покачал головой, — Скоро прибудет великий приор, Совет отложил суд над Скорпионами до его прибытия.

— Когда?

— Поговаривают, что даже завтра.

По взгляду Хильды я понял, что она запаниковала. Но Волчица сдержалась и проворчала:

— А тех ли мы судим?

— У нас есть «слово» Грэя, Кабаны его подтверждают, — сурово ответил маг, — Хильда, это уже обсуждалось много раз, твои подозрения беспочвенны!

— Не смеши меня, Коли, — сказала Волчица, — Так и передай и своему мастеру Рульфу, и Грэю. Лунный Свет будет отстаивать «слово» на суде, и ты видел, что наш примал готов.

Коли засмеялся и ткнул в меня пальцем.

— Факел — это же слабак, ты же знаешь.

И, посмеиваясь, маг тоже направился в деревню. Когда мы остались одни, Фолки захохотал.

— Это что было, Спика?

— А что не так, мастер зверь?

— Ты молодец. Больше воин, чем позер, — улыбаясь, сказал Фолки, — Сколько я видел этих боев, прималы всегда носятся, как петухи, со своими стихиями. И сколько боев было из-за этого проиграно.

Хильда же молчала, думая о чем-то своем.

— Что дальше, госпожа? — спросил Фолки.

— Нельзя терять времени, Спике надо тренироваться, — Хильда тоже повернулась к деревне, — А мне еще со старейшиной говорить.

— Подождите, — сказал я, — Я могу на арену зайти?

— Какого хрена, Спика? Я сказала, времени нет.

— Можешь, теперь это просто земля, — кивнул Фолки, с интересом наблюдая за мной.

— Я не поняла, меня будет кто слушать? — рыкнула Хильда.

Но я прошел на арену и ткнул кучу песка копьем. Острие не пробило его, и звон услышали все. Песок был схвачен каким-то раствором. Я усмехнулся — не надо быть особого ума, чтобы догадаться, что тут обычная подстава.

— Вот же дерьмо нулячье! — Хильда округлила глаза, — Сраный Совет! Где этот старейшина, первушник долбаный? Я убью его!

И она быстрым шагом пошла в сторону деревни. Фолки молча попинал застывший песок, а потом кивком позвал меня следовать за хозяйкой.

После моей победы Хильда усилила охрану. Уже на следующий день после показательного боя ей нужно было куда-то отлучиться, и сам Хакон пришел в особняк. Он долго смотрел на то, как я тренируюсь с копьем.

— В тебе силен дух, — сказал он наконец, — Сильная воля.

Я вздрогнул, в очередной раз услышав эти слова. Хакон же сбросил куртку и с голым торсом направился ко мне. Он наметил удар, но провел его на малой скорости.

Древком я отвел кулак, не встречая сопротивления. Зверь явно поддавался, но через секунду мое копье отлетело в сторону. Я даже не понял, что он сделал.

— Хильда вне себя от радости, даже ее Трутень не соображал столько в боевом искусстве.

— Господин Хакон, — сказал было я, но тут же осекся. Пятый коготь не давал мне права говорить.

Тот усмехнулся, намечая следующий удар:

— Продолжай. Нам давно надо поговорить.

— Я ожидал чего-то большего от боя прималов. Но этот Факел не показался мне сильным бойцом. Хотя орал очень громко.

Хакон засмеялся, затем сделал захват и стал ждать, когда я соображу, как вырваться.

— А ты что думал-то? Это же первота, какие из них бойцы?

— Но я тоже перву-у-у-ушник, — я с кряхтением вырвал руку, заломив ее в сторону большого пальца.

— А мыслишь, как зверь! — Хакон уставился на меня, положив свою лапищу мне на шею, — Верно я говорю?

— Не знаю, о чем вы, господин, — я нырком попробовал уйти ему за спину.

— Я про свободу. Первушники всегда остаются рабами в душе, Хильда так и не смогла выбить это из Трутня. Примал — это шанс первоте стать свободным.

— Зачем тогда все это? Почему звери не бьются между собой?

Мы провели серию странных пируэтов. Хакон просто атаковал, делая все на малой скорости, и смотрел на мою реакцию.

— Приорат ввел прималов, чтобы стаи не резались друг с другом. Будто бы потому, что Небо не терпит насилия, — и Хакон засмеялся, — Вранье! Не должно говорить такое первушнику, но тебе скажу.

— Спасибо за доверие.

Зверь снова пошел в атаку, делая выпады в разные уровни. Прямой в голову, подсечка, следом в корпус и апперкот в подбородок. Он специально замедлял удары, если я не успевал, но все равно все выглядело достаточно быстро.

— Не в доверии дело, — сказал Хакон, — Третья мера боится. Каждый сильный зверь со временем понимает, что, убивая других зверей, он может поднять меру. Поэтому и ввели этот закон.

— Неужели стаи не воюют друг с другом?

— Еще как воюют. Но только под внимательным взглядом приората. Без решения Совета и приора война невозможна, — тут Хакон засмеялся, — Но только кому это мешает тайно резать друг друга?

Откровения главы проливали свет на некоторые вещи, но у меня закралось сомнение.

— Зачем же вы, господин зверь, рассказываете все это мне, обычному первушнику?

— У меня предчувствие, — он недовольно нахмурился и посмотрел наверх, на пару одиноких облачков, — Ты же знаешь, у меня дар. Я могу внушать.

Я кивнул. И пошел в атаку, решив посмотреть, как он отражает удары.

— С тобой все сложнее, — Хакон усмехнулся, мягко подставляя ладони под мои кулаки, — Обычно первушники сразу сгибаются под моим воздействием. Но не ты.

— Что со мной не так?

— Ты выше своей меры, Спика.

— Что?

Я даже остановился, решив, будто мне показалось. Сердце гулко билось, легкая тренировка с Хаконом все равно была для меня серьезной нагрузкой.

— Небо каждому определяет его меру. Слышал такое?

— Да.

— Тебе оно определило его неправильно, — вдруг сказал он, а затем на всякий случай приложил два пальца ко лбу.

Потому что это заявление действительно прозвучало как гром среди ясного неба. Я промолчал, не зная, как реагировать на это. О задании Абсолюта и о своих планах рассказывать я все равно не собирался.

— У тебя же есть путь, Спика?

Я не видел смысла врать зверю, для которого все эмоции были как на ладони.

— Да.

— Я чувствую, что если помогу тебе, то ты поможешь нам. Хильда мне как дочь, и вся эта история с Белыми Волками очень важна для нее.