Александр Изотов - Мера один: Примал

Огонек духа через несколько секунд вонзился мне в грудь, и я все-таки вспомнил — надо бы посмотреть свою меру.

Столб духа ясно показал мне, что я в самом начале шестой ступени. Обидно, я ведь думал, что буду гораздо выше. Видимо, с ростом требуется все больше и больше духа.

Совершенно неожиданно я увидел рядом с собой точку лошади. Ну, да, животное же тоже имеет свою меру. Лошадь была десятой ступени, что равнялось зверю третьей ступени. Будет ли она слушаться первушника?

Отдаленные возгласы заставили меня поторопиться.

Я в два прыжка подскочил к лошади, и на третьем заскочил в седло. Я проделал это так, будто всю жизнь только этим и занимался. Животное оказалось удивительно смирным.

Вот только, оседлав коня, я вдруг вспомнил, что ни разу в жизни не скакал. Ни в этой, ни в той, земной, жизни.

Рука привычным движением отвела оружие чуть вбок и вниз, другая схватила поводья, и пятки ударили по бокам животного, будто я с детства сидел с копьем в седле. Только уже когда ветер засвистел в ушах, я понял, что техника Скорпионов распространяется и на верховой бой. Странно, а лошадей у них в деревне я не видел.

— О, да! — закричал я, оглянувшись на миг, чтобы заметить показавшихся на тропе зверей.

У них не было лошадей, и мое преимущество было неоспоримым. Конь десятой ступени это вам не шутки! Правда, я так подозревал, что, сев на лошадь верхом, я наверняка нарушил какой-нибудь закон Инфериора. Если уж даже второму клыку Даглу грозило наказание, если бы его заметила высшая мера.

Карта на удивление была очень точной, и я даже не заблудился. Очень скоро я достиг той самой развилки, где в одну сторону я бы ушел к Хорькам, а в другую прямо на деревню Белых Волков.

Через пару часов я уже скакал по знакомой холмистой равнине, оставив позади на высоком пригорке лиственный лес. Оказывается, была безопасная дорога, по которой можно было спуститься, не боясь сломать шею. Впереди и по бокам уже высились горы, и я знал, что деревня Белых Волков должна была быть уже очень скоро.

Особенно, когда я проскакал через первую деревушку, где ночевал в прошлый раз. Сейчас времени на остановку у меня не было, да и конь еще даже не устал.

На холмах сбоку показалась стая диких волков. Их белая шерсть отражалась яркими пятнышками в свете яркого солнца. Они неслись в стороне от меня, долгое время сопровождая, но так и не напали.

Вот я бы не удивился, если это оказались те самые волки, что не дали мне уйти тогда из Вольфграда.

— Э-хей! — крикнул я, вскинув копье в приветственном жесте, — Белым братьям салют!!!

Что еще крикнуть, я не знал, но было что-то лихое во всей этой скачке по диким прериям. Не знаю, почему, но моя душа пела.

В любое другое время я бы сразу насторожился, ведь опасности я никакой не ощущал. Но подо мной молотила гора мышц, а ветер бил в лицо, играя с волосами… Я рискнул и на пару секунд прикрыв глаза, отдаваясь ощущениям. Ради таких моментов и стоит жить.

Что-то ласковое коснулось разума, и будто бы даже прилетела мысль:

«Здравствуй, брат!»

Волки вдали завыли и ушли с вершины холма вниз. Больше я их не видел.

Открыв глаза, я сосредоточился на дороге, выискивая, нет ли искорок. Не хватало еще словить шальную стрелу, если мое чутье заглушили.

Вскоре показался холм с деревней Рычка и я уверенно взял в сторону. Туда мне не надо, моя дорога лежит прямо на Ущелье Правды. Я лишь мельком мазнул взглядом по крышам домов.

Интересно, будут ли тут жить еще звери или первушники? Будь я на месте Кабаньих Клыков, не дал бы простаивать целому селению.

— Скоро, Рычок, скоро, — шепнул я и ударил пятками по боку коня, пригнувшись.

Остался последний рывок.

Небольшая гора, за которой был спрятан схрон Белых Волков с оружием, осталась позади. Именно здесь мы с Рычком убегали от погони в прошлый раз, заметив ее вдалеке.

Я на всякий случай оглянулся.

— Дерьмо нулячье! — выругался я.

Опять далеко позади меня, на вершинах холмов появились точки преследователей. Гонятся они за мной, или прибежали на всякий случай, я не знал. Но отступать мне было некуда.

Места вокруг были знакомы не только после путешествия с Рычком. Видение, которое внушил мне демон, говорило, что уже пора повернуть в сторону, чтобы обогнуть Ущелье Правды.

Едва сбоку пошла линия обрыва, как лошадь зафырчала, запрядала ушами, и стала заметно сбавлять темп. Видимо, не только разумные боятся идти в Проклятые Горы — впереди уже возвышался склон первой вершины, исчезающей в небесах.

В гору лошадь наотрез отказалась идти, и я соскочил с нее, придерживая за поводья. Хрустнул под сапогами острый щебень. Здесь совсем не было растительности, меня окружали огромные камни и валуны, когда-то скатившиеся сверху.

Прищурившись, я посмотрел на солнце. День был в разгаре, послеобеденное время. Опустив взгляд на долину, я разглядел погоню. Звери, хоть и заметно отстали, все еще бежали в эту сторону.

Сзади, среди россыпи валунов, послышался такой знакомый стрекот — обитатели Проклятых Гор встречали гостей. Лошадь, вздрогнув, жалобно заржала, вырвала поводья и унеслась прочь.

— Эй, — меня охватила легкая досада.

Вздохнув, я перехватил копье и обернулся. Пещера с ауритовой жилой была совсем недалеко.

Сороконожки — их стрекот окружал меня, раздаваясь по всему склону, будто я попал на ночное поле со сверчками. Как же я по ним соскучился.

Не успел я пройти пять шагов после прощания с лошадью, как на меня резко выскочило из-за валуна стрекочущее чудовище. Я был готов. Три точных тычка копьем по россыпи глаз — и насекомое даже не успело подняться на дыбы, пытаясь напугать меня.

Сороконожка была небольшая, мне по колено, но, когда ее труп свалился с гулким стуком и поехал по склону на меня, пришлось отступить в сторону.

С тела жертвы мне в грудь сорвался маленький светлячок, и как-то сразу вокруг стало тихо. Орава насекомых не спешила нападать, хотя я прекрасно слышал за камнями топот хитиновых ножек.

Животные явно задумались, стоит ли со мной связываться, и я решил им помочь. Чувством земли я прекрасно видел, что одно из них пряталось в тени нависшей глыбы. В два прыжка я оказался рядом и, вообразив «каменное жало», вонзил копье в затаившееся чудовище.

Даже не надо было искать щель между пластинами — копье пробило панцирь, как вафлю. Насекомое заверещало, зацарапало по земле десятками ножек, но быстро затихло.

Мне в грудь влетел мелкий светлячок. Насколько я понял, теперь это для меня были крохи, но отказать себе в удовольствии я не мог. Сегодня я был на голову сильнее того нуля, что в пещере еле справлялся с ними.

Я небрежно пнул застывшее насекомое: