Александр Изотов - Мера один: Примал

Мне ничего не оставалось, кроме как пожать плечами, и Волчица, как обычно, вдавила острые пальцы мне в плечо. Она шепотом спросила:

— Та самая жила — правда?

Я кивнул.

— Кажется, сейчас не время для такого милого воркования, — послышался насмешливый голос Рульфа.

Его поддержали десятки зверей, по залу прокатился смех.

Кое-как справившись с волнением, она схватила меня за руку и подняла с колена. Я сразу почувствовал облегчение, будто мое тело обняла какая-то дружеская сила.

— Примал, благодарю тебя за службу клану, — дрожащим голосом сказала Хильда, когда я встал перед ней на подкашивающихся ногах.

Я видел, что ей хочется крепко обнять меня, но она, плотно сжав губы, только взяла печать. Кое-как заставив себя отпустить мою руку, она кивнула головой в сторону зверей Лунного Света:

— Займи свое место, примал, и будь готов защищать слово клана.

И, как в старые добрые времена, она пошла впереди, а я за ней, уперев взгляд в прямую точеную спину. Дикая хищница…

Я встал рядом с Фолки, и тот сразу же ощутимо ткнул в меня пальцем, а потом даже ущипнул. Мне удалось сдержаться, не зашипеть от боли, и тот усмехнулся:

— Живой… Где близнецы?

Я только пожал плечами, и Фолки кивнул:

— Ладно, потом поговорим.

Волчица передала печать Хакону и тот, вступив на постамент, прошел к приору и остановился в двух шагах. Зигфрид кивнул одному из своих рыцарей забрать доказательство, и глава Лунного Света, встав на одно колено, протянул печать.

Я мельком глянул на рыцаря, чьи плечи был прикрыты плащом цвета морской волны. Он был чем-то похож на Зигфрида, только светлые волосы другого оттенка — если у приора золото, то у этого они голубоватое серебро. Возможно, они были братьями или еще какими близкими родственниками.

Мне не очень понравился взгляд этого человека. Если вся свита приора смотрела, как на диковинную зверушку, а сам приор просто был недоволен, что его вытянули в это звериное захолустье, то этот рыцарь с серебристыми волосами был недоволен именно мной. Это я понял сразу.

Поклонившись, Хакон встал и вернулся назад. Рыцарь передал приору дощечку, тот покрутил ее и, небрежно бросив на пол, снова повернулся к оракулу Рульфу.

— Оракул, я, кажется, спросил, где же Кабаньи Клыки?

Альфа хотел что-то добавить, но Зигфрид требовательно поднял руку, даже не повернувшись к вождю:

— Рагнар, я уже прекрасно понял, что ты о своих землях знаешь меньше, чем замковая прислуга.

Вождь свирепо поджал губы и с ненавистью пронзил взглядом оракула Рульфа. А на оракула надо было посмотреть в этот момент — от уверенности старика не осталось и следа. Да и Грэй побледнел.

Я усмехнулся такой иронии судьбы — Серые Волки посерели от страха.

— Рюгла… Кабаний Клык… он сейчас занят охраной земель, — неуверенно начал Рульф, покосившись на Рагнара, — Знаете, в Проклятых Горах появились странные нули…

Зигфрид чуть топнул ногой, и дрожь от этого достигла моих ног несмотря на то, что постамент был монолитной плитой. Вот это мощь. Я ясно почувствовал — это стихия земли, какой-то недостижимый для меня уровень.

— Не смей заговаривать в моем присутствии о нулях, — приор сжал кулак, — Вторая мера пытается оправдаться происками инфериорского мусора — это позор. Рагнар, ты тоже прикроешься нулями?

— Великий мастер, Кабаньи Клыки не так давно потеряли целую деревню из-за ереси нулей, — начал было Рагнар, — Если бы не происки Скорпионов…

— О, Небо, за что мне это? — Зигфрид хлопнул себя по лицу, а потом ногой подтолкнул дощечку к стопам Альфы, — Это что, вождь?

Тот нехотя поднял печать, покрутил ее, и со вздохом ответил:

— Свидетельство, что Кабаны приняли новую веру…

Тут Зигфрид встал, и по залу будто прокатилась волна незримой силы. Не знаю, как звери, но я остро ощущал желание бежать отсюда как можно скорее — приор был в тихой ярости.

— Вы, зверье, размякли на своей западной окраине, — приор обвел всех взглядом, — Забыли, что такое настоящая ересь и почему за нее такое суровое наказание? Я сказал — настоящая ересь!

В зале царило молчание.

— На востоке звери отвернулись от Неба, и поддались влиянию мерзкой Бездны… Именно там сейчас идет война.

Я с интересом слушал приора, опасаясь поднимать глаза выше его ног. Раз за разом мне приходилось ощущать его внимательный взгляд, и я боялся лишних мыслей в своей голове. Особенно о том, что произошло на Перевале.

Зигфриду навряд ли это понравится. Точнее, его голове.

— Мы отправляем на войну зверей, преступивших закон, но все так же верных Небу, — приор опустил взгляд на пленников, и я с облегчением понял, что Скорпионов, скорее всего, помилуют, — Именно поэтому стаи, где укоренилась настоящая ересь, вырезаются на корню! И это правильно — нельзя пополнять ряды врагов.

Приор пошел по постаменту, обходя по кругу и пленных Скорпионов, и вождя Серых Волков. Он играючи поднял меч, и, взмахнув им, направил на Альфу. Тот не посмел даже шелохнуться.

— Ты подводишь меня, Рагнар. Мало того, не видишь, что происходит у тебя под носом, так еще я должен за тебя решать такие вопросы?

Он забрал у него печать и, скривив губы, небрежно потряс ею.

— Нулевая ересь. Что может быть смешнее? Просветленные, проповедующие среди грязи сказку о том, что она может перестать быть грязью.

Зигфрид поднял печать над головой:

— Когда Кабаньи Клыки присылали письма, они сообщали о ереси и произволе со стороны Зеленых Скорпионов. Но умолчали об этом.

Он смерил взглядом Альфу, который не сводил глаз с клинка у своей груди.

— Быть может, Рагнар, стоит подумать о смене вождя в землях Серых Волков?

— Великий приор, стая Пятнистых Рысей всегда хранила верность приорату, и вы должны знать, что мы с радостью… — начал было зверь, у которого на кожаный нагрудник была накинута пятнистая шкура.

— Молчать, Гвала! — рявкнул приор, и он снова повернулся к Рагнару, — Хороший вождь должен следить за шакалами. Они думают, что могут использовать приорат в своей грызне.

Он хлопнул себя по нагруднику, и звуковая волна мягко ударила по лицу. Я все больше поражался силе третьей меры.

В зале никто не смел разговаривать, пока вещал приор, и стояла абсолютная тишина. Зигфрид чуть понизил голос, прищурившись:

— Я прожил достаточно много, Рагнар, и чувствую, что тут все гораздо серьезнее.

Приор убрал меч от груди Рагнара, и тот облегченно выдохнул. Затем Зигфрид обвел взглядом присутствующих.

— Кто может сказать, что кроется за всем этим? — он снова поднял печать, — Ради чего можно вырезать древний род?

Повисло гробовое молчание, звери будто задумались над вопросом. Тишину тут же нарушил звонкий голос Хильды:

— Ауритовая жила.