Александр Изотов - Мера один: Примал

— Да, я просто поинтересовался, — беззаботно ответил старик.

Я наконец снял и кинул нагрудник Борову, оставшись в простой рубахе. Тот посмотрел на защиту, оставшуюся на моих предплечьях, и на штаны.

— Это получишь, когда выведешь, — я поднял руки, а потом глянул вниз, — Штаны не отдам.

Наголенники тут были плотно пришиты к ткани, и просто так отвязать их бы не получилось. А продолжать путешествие без штанов мне как-то не хотелось.

— Ладно, — неожиданно легко согласился старик, и с довольным лицом стал напяливать обновку.

Нуляшка восхищено пялилась на него, а когда он завязал-таки нагрудник и выпрямился, у нее вырвалось:

— Ты мой альфа, Боров!

Тот довольно хрюкнул, чуть набычившись для солидности, и нищенка захихикала. Затем зверь наклонился и вытащил из кучи хлама длинную палку с намотанной на нее паклей.

— Случаем, ты не стихушник огня, случаем? — спросил он, а потом прищурился, — А, не…

Я покачал головой и поморщился от досады. Вот определять стихии я пока что не научился, хотя давно пора.

Старик нагнулся к ближайшей свече, стоящей у стены, и поджег факел. Затем отстранил меня в сторону и выглянул в широкий прогал. Он осторожно покрутил головой, посветил факелом то в одну сторону, то в другую.

— Не попадись выродкам, Боров! — крикнула вслед нуляшка.

Тот недовольно обернулся:

— Накаркай еще!

Нищенка обиженно надулась и спряталась под тряпки, а Боров вылез, с плеском погрузившись в бегущий снаружи поток нечистот. Меня воротило от одной только мысли о том, что же там плавало — такая дикая вонь ударила в нос.

— Торопись, первота, — послышалось его ворчание, — А то чую я, ты рыбка крупная, там вся синета всполошилась.

— Синета?

— Ну, дичь приорова, — Боров обернулся, — Зверье шакалье, что служит челяхам.

Я слушал зверя и не верил своим ушам. Чем ближе к цивилизации, тем меня все больше поражали контрасты с окраинами. Тут высочайшее почтение граничило с лютой ненавистью. В Вольфграде звери бы за одну такую мысль просили бы прощения у Неба.

А тут… Дичь, челяхи.

— Хряшка, скоро буду, — крикнул Боров и махнул мне, — Все, пошли, перваш, нет времени.

В канализации под Лазурным Городом вонь стояла великая. Мы шли по узкому тоннелю с льющимися нечистотами, где не было никакого намека на боковые выступы. Так что остаться сухим не получилось, и приходилось месить зловонную жижу. Глубина была разной — где по щиколотку, а где и по колено.

Боров с кряхтением двигался впереди, и свет его факела освещал склизкие стены, бросал блики на какие-то сопли, свисающие с потолка. Так противно мне давно не было, и даже бросать стихию земли вокруг было неприятно. А уж про воду я и не говорю…

От дикой вони я срывался в тяжелый кашель, и один раз меня все-таки стошнило. Но, как только это случилось, стало намного легче.

— Что, нравится в клоаке, однуха? — весело пропел Боров, а потом вдохнул полной грудью, — Вот он, аромат людского величия!

Я молча брел по колено в вонючей жиже, пытаясь успокоить надрывающиеся легкие, а заодно понять, как же так получилось. Утром сегодняшнего дня я был еще прималом, и мои действия еще могли на что-то повлиять. Если подумать, я сегодня сдал сразу несколько великих долгов.

Стаи Белых Волков и Скорпионов отмщены и оправданы, а клан Лунный Свет отстоял свое слово.

Кстати, получается, что я защитил «тринадцатого»? Если Хильда уже в Совете, то мой долг перед Абсолютом выполнен… Я даже слегка разволновался — вдруг прямо сейчас перенесут обратно, в мой мир.

А ведь еще необходимо выяснить про ту девочку…

«Абсолют!» — позвал я мысленно. В ответ — молчание.

Нет, так невозможно работать, это просто полное отсутствие обратной связи с заказчиком. Я выяснил про Хильду и выполнил. Сейчас единственная моя зацепка — это Хали, которая заточена в Чистилище. Такое совпадение, но она, оказывается, была тринадцатым стражем.

Где-то позади послышался всплеск…

— Клоа-а-акой отмечен воина за-а-ад! — загорланил впереди старик.

Обернувшись, я больше ничего уже не услышал. Боров тут же прибавил шагу, и мне пришлось поторопиться. Я слушал его завывания, и до меня не сразу дошло, что это та хвалебная ода, которую кричали своему приору восхищенные жители, только переиначенная.

— Душо-о-ою был чист, теперь один смра-а-ад! — Боров кричал уже так, что звук резонировал от стен.

Я остановился, слушая внутреннее чутье. Чувство опасности не просто гудело, он ревело общим фоном. Обернувшись, я снова посмотрел в черноту прохода.

Что-то смотрело оттуда на меня. И думало, съесть или нет…

— Будешь так стоять, тебя съедят, — рявкнул старик, — Съедя-я-а-ат!!!

Я оглянулся на него, не понимая, что он так орет, и вдруг заметил пару зеленоватых искр. Они исходили прямо от головы старика, будто он применял какую-то магию. Точнее, скрывал ее.

— Боров, что ты задумал? — осторожно спросил я.

— Я? — тот даже обиженно выпятил нижнюю губу, — Мы вроде договорились, перваш? Я помогаю тебе, а ты отдаешь броньку.

Вонь мешала сосредоточиться, и в сапогах уже хлюпала липкая холодная жижа… Нет, не в сапогах! Это плеснула вода в темноте…

— Клоа-а-акой отмечен воина за-а-ад! — заорал Боров и замахал факелом.

Я быстро шагнул в сторону и потянулся к стене. Пальцы погрузились в сопливую слизь, коснулись камня, и я призвал в толще образ копья. Сила наполнила меня, сразу стало намного легче — голова прояснилась, и все чувства навострились до предела.

Боров замолчал. Он стоял в десяти шагах впереди, в свете факела его глаза поблескивали особо зловеще.

— Устал? — спросил он с участием, с любопытством рассматривая меня. Кажется, заметил изменения в моем личном пути, — Ты постой, отдохни…

Я, чуть опустив взгляд, пытался просканировать все вокруг. Сразу несколько лучей закружили вокруг меня…

Чувство опасности кольнуло в затылок, заревело сиреной! Я дернулся, присев, и над головой пролетела зеленая клякса и разбилась о стену.

— Первуха сраная! — заорал Боров.

Он выхватил нож и запрыгал ко мне, чавкая в трясине. Я, не отнимая руки от стены, следил за ним краем глаза, одновременно всматриваясь в черноту. Потому что уже знал, что это за дрянь…

Техника Скорпионов включилась полностью, я чувствовал ее в крови, и мне осталось только выжить.

— А-а-а!!! — старик так и кричал, надрывая горло.

От него исходили эманации тревоги, но без смертельной угрозы — он пугал меня, и это явно была ловушка.

— Убью! — Боров почти прыгнул, но замешкался в шаге от меня, не зная, чем ударить, ножом или факелом.

Он только бороду топорщил, пытаясь выглядеть страшнее, и махал факелом над собой. А вот из темноты, вслед за плеском воды, снова прилетел луч самой настоящей опасности.