Марик Лернер - Все не так, как кажется [litres]

– Просто мне понадобится время, чтобы найти подходы к людям. У тебя они вроде имеются. Чем больше времени проходит, тем холоднее след. Потому два косаря наличкой тебе, и не волнует абсолютно, как, с кем и на каких условиях договоришься. Мне надо к вечеру. И не выдержки с выписками. Все что есть. Буквально.

– Как ты себе это представляешь?

– Ну пусть вызовут повесткой и на месте дадут прочитать.

– То есть ты проходишь в связи с убийством? – Она определенно насторожилась. Пахнет не простым любопытством, и всплыви потом, недолго и соучастие словить со всеми вытекающими.

– Не я. И это личное, – согласился в ответ на мелькнувшую мысль.

В следователи, что ли, податься? Любой у меня сознается за десять минут. А если нет, то буду знать, где искать. Почему среди наших такие не водятся? Хотя помимо нежелания сотрудничать с властью это еще и огромный шанс невольно засветиться, да и зарплата маленькая.

– Последняя убитая мне приходится сестрой. И я этого так не оставлю.

– Ты думаешь, самый умный и найдешь нечто, прошедшее мимо опытных волков сыска? – Вот здесь уже прозвучало пренебрежение.

– Может, нет, а может, и да. В отличие от людей закона, у меня руки развязаны и есть кое-какие знакомства.

– Стоп! – сказала она быстрее, чем в голове оформилась мысль. – Ты реально знаком с Артемовскими? С Черным Лео?

– Это не интервью, – сказал после паузы с уважением. Вот уж не подозревал, насколько глубоко умеет копать. Где же нас видели вместе? Неужели полиция следит? – Комментариев не будет. У нас сугубо деловой разговор. Я не прошу нечто реально противозаконное, да-да, тайна следствия, но все равно ни с кем делиться не собираюсь. И действительно заплачу, а не по дружбе прошу.

– Деньги – это хорошо. Только мне бы хотелось иного.

– Не думаю, что идея хорошая. Ничего конкретного тебе все равно не скажут, наврут с три короба.

Взгляд был выразительный.

– Ну, может, и сведу при случае, но сначала стулья. А проблемы потом лично твои.

– Договорились. – Алла счастливо улыбнулась. – Давай телефон для связи.

– Деньги с тобой? – спросила она сразу, как только вылез из машины.

Я вручил ей оговоренное. Пришлось после встречи забежать в обменник и сплавить по официальному курсу фунты из сейфа. С некоторых пор не люблю английскую валюту и отношусь к ней с подозрением. Скорее всего, с таким же успехом фальшивками может оказаться любая импортная купюра.

Алла, не пересчитывая, поделила одну из пачек пополам, отправила в разные карманы брюк и двинулась в сторону обшарпанного подъезда. Судя по поведению, не в первый раз в этом районе. Обычные блочные дома для не шибко богатых, однако положительно ходящих на работу, дающую чуть выше минимального. Поднявшись на второй этаж, не стала нажимать кнопку звонка, а постучала кулаком по облезлой деревянной двери.

Зашаркали шаги, и без оклика провернулся ключ. Хозяин явно пил не первый день и всерьез. Помимо потертого вида еще печень увеличенная и худоба, как бывает при алкоголизме.

Мужчина покосился на меня с откровенным недовольством.

– Это еще кто? – От него несло злостью и страхом.

– Ты сам отказался дать с собой материалы, – спокойно заявила Алла. – Мне нужен помощник, чтоб успеть до утра. Он свой парень, будет нем как могила. – Она тоже внутренне нервничала.

– До утра, – буркнул алкаш, – и не вздумайте что-либо взять или фотографировать!

– Только немного выписок, – пробормотала взяткодательница, заметно успокаиваясь. – Ты меня знаешь, никого не подставляла и информаторов не сдаю.

В руке появилась пачка рублей. Та самая, располовиненная. Вторая часть пачки, как и целая, ожидаемо остались в карманах. Возмущаться по данному поводу абсолютно не собираюсь. Каждый труд должен быть оплачен, а без ее знакомств пришлось бы искать и предлагать поделиться секретами за заметно большую сумму.

Он отодвинулся в сторону, быстро забрав деньги у девушки, и ткнул в сторону комнаты.

– На столе, – проинформировал хозяин квартиры.

Ощущение, что не жилой дом, а ночлежка. Пустые стены, липкий пол, гора окурков в пепельнице и куча посуды в раковине. Запашок не для нервных дам. Пот, табак, сивуха, еще нечто малоуловимое, вроде железа и резины. Не иначе наручники с дубинкой, и что-то в крови измазано недавно. Короче, даже в университетском общежитии меньше воняет.

– Одиннадцать? – спросила Алла, проведя ухоженным пальцем с красным аккуратным маникюром по краям папок. – Это все?

В отличие от меня, она просто проверяла. А я был уверен в пяти убийствах. Черт, черт. Все еще хуже.

– То, что свели в одно дело, – недовольно пояснил алкаш. – Очень может быть, есть еще случаи. Не нашли, или в другом районе еще не сопоставили почерк. Ориентировка только на днях вышла. А есть еще и область, – сказал, помолчав, отвернулся и, топая, удалился на кухню, откуда раздалось бульканье, а потом завоняло отвратной махоркой, которую употребляют где-то в глубине сибирских руд каторжники. Дешевле и хуже просто не бывает. Исключительно шибает и нос дерет.

Я подтянул первый попавшийся стул, с сомнением пощупал сиденье, но вроде чистое. Плюхнулся и раскрыл верхнюю папку. Алла взяла другую. Потом поменяемся и сравним впечатления.

Итак… Вера Кирилловна Иванцова… Двадцать один год. На фотографии еще живой девушки симпатичная стройная блондинка. На посмертной вместо лица жуткая маска в крови и грязи. Очень жаль, но даже наделенные талантом невсесильны. По карточке можем определить, жива или мертва, но это бессмысленно. И так известно. Приблизительное местонахождение – иногда. Так здесь тоже не стоит стараться. Уже похоронили. А вот убийцу так не найти. И слава богу, что не выходит. Не надо никому такого счастья.

Если верить моим наставникам, таких случаев специализации, когда по предмету считывают прошлое, было всего два. Один – очень давно, и этот человек повесился. Мало приятного – переживать видения, в которых тебя убивают. Причем проконтролировать это невозможно. Срабатывало непроизвольно и практически на любой предмет. Не обязательно от убийцы, но жить чужими страстями и постоянно в видениях – приятного мало. Не помогали и перчатки. Даже не требовалось касаться пальцем. Достаточно контакта с любым участком голой кожи.

Второй и сейчас живет. В сумасшедшем доме. Полный псих, отказывающийся третье десятилетие выйти за порог палаты. В ней ему спокойно. Слишком часто шли к нему отчаявшиеся родители, мужья, жены с просьбой разыскать исчезнувших и помочь. Он столько раз переживал агонию умирающих, что тронулся всерьез и уверился, что сам мертвый. Да и, кроме покойников, всякое случается. Кому понравится оказаться на месте насилуемой девушки, которой потом засовывали разные предметы и под конец били два десятка раз ножом? Подозреваю, таких любителей на свете немного. Я точно к ним не отношусь.