Марик Лернер - Все не так, как кажется [litres]

Все правильно посчитал Золотько, организовав в пару к кипящему яростью судье заместителя прокурора Москвы Куницкого. Тому очень нужно резонансное дело перед вероятным переводом на должность повыше в столицу. Короче, было бы желание, а найти причину подержать за решеткой они сумеют дружными усилиями. Вряд ли сидеть Лео так уж тяжко. Фартовые обещали обеспечить полный комфорт и даже охрану, но тюрьма есть тюрьма, и удовольствие это не из лучших. К тому же мое увольнение и поездка в Константинополь затягиваются по независящим причинам, а объяснить это Кате – та еще морока. Она и так недовольна сидением под замком и непременно выльет тонну гнева на голову. Потому трусливо помалкиваю о новых сложностях, оттягивая объяснения.

– Не каркай! – пробурчал я чисто для порядка.

– Поглядим.

И вновь я сидел напротив Виктора Павловича, но на этот раз он присутствует в качестве статиста. За старшего у них в паре следователь прокуратуры по особо важным делам с погонами полковника Лавров Илья Сергеевич. Нынче он за «доброго» канает, а соратник собирается изображать «злого».

– Не понимаю, – сказал я, состроив скорбную физиономию.

Со стороны себя не видно, сложно сказать, насколько подходит под определение. Перед зеркалом не тренировался, вполне возможно, смотрится недовольной гримасой.

– Не получал я никаких повесток и не мог. С некоторых пор опасаюсь за жизнь и не живу в общежитии. Да-да, защиты от вас не дождешься, сплошные подозрения невесть в чем. В чем проблема? Я лично приехал в генеральную прокуратуру города с целью дать показания. Вместо участия и помощи получил обвинения без всяких доказательств и кучу угроз. Тем не менее даже не позвал на встречу адвокатов и сижу перед вами, готовый отвечать на любые вопросы.

– Ты очень много скрыл на допросах! – обвиняюще вскричал Виктор Павлович, почему-то удержавшись от тыканья пальцем.

– Я честно отвечал на ваши вопросы. А перечислять всех дальних и близких по собственной инициативе не обязан. Тем более я с ними не в лучших отношениях и в делах легальных или криминальных не участвовал.

– Прежде не участвовал, – с нажимом сказал полковник, довольно улыбаясь.

– Я вижу, наш разговор превращается в обвинительную речь в суде. В таком случае я зову адвокатов и продолжим по закону.

– Кстати, – встрепенулся Виктор Павлович, – странное поведение для ни в чем не замешанного, приходить со взводом защитников. Честному человеку нечего бояться.

Ага, вечная песня. А то я не знаю, как свидетель моментально превращается в обвиняемого.

– И откуда у тебя на них средства?

– Если б вы, господа, взяли на себя труд выяснить хоть что-то обо мне, узнали бы много интересного о компании «Автомат-21» из Вольного города Константинополя и о том, кем приходится мне ее основатель. Я человек небедный, и не стоит делать поспешных выводов.

– Вас ни в чем не обвиняют, – заверил Лавров.

– Правда? А мне видится иначе. Пять лет полиция не имела ко мне ни малейших претензий, и я учился спокойно. Теперь начали убивать моих родственников и требовать доказательств непричастности, будто это не в меня стреляли, а я сам был пойман готовящим очередное убийство с миной в руках.

Мне очень хотелось проорать, что сами толкают в бандитские объятия, которые старательно обходил долгое время, но кому это нужно. Не мне и не им. Все прекрасно все понимают, а возможно, информация о том, чем занимаюсь в последнее время, притекла в объеме, чтоб заинтересовались всерьез. Совершенно не случайно я приехал с сопровождением юристов. Второго Лео из меня не сделать, разве уж совсем откровенно попытаться чужое повесить. А это не пройдет, когда зубры юстиции на стреме моих интересов. Не привлекался, не сидел даже за хулиганку пару суток в «обезьяннике» и штраф за превышение скорости за все годы единственный. Абсолютно чистый гражданин.

– Справедливый укор, – согласился полковник. – Но сами посудите, как все смотрится с нашей стороны.

– О, я прекрасно знаю, как оно выглядит. Сначала убивают мою сестру, причем все это списывается на серию и маньяка, хотя она была не того контингента и не пьяна.

– Откуда ты знаешь про убийцу?! – подскочил следователь. Он счастлив, подловил на слове.

А то он не подозревает о статье Аллы и о том, какие выводы из нее сделать проще простого. Притом она имени Яны не упоминала, как и договаривались. Кому надо, могли понять намек. Реакции не последовало. Ни от неведомых врагов, ни от правоохранительных органов.

Все-таки огромное преимущество, когда можешь «считывать» этих типов. Не требуется знать мысли, достаточно настроя и верхнего слоя образов. Он совсем не такой дурак, какого из себя строит. Все это поведение согласовано со вторым. Но да, сейчас всерьез возбудился.

– Послушайте, – сказал я брюзгливо, постаравшись передать тоном пренебрежение, – господин полковник Лавров, я, конечно, не пожилой человек, но существуют определенные правила вежливости. Если этот человек с профессиональной деформацией еще раз назовет меня на «ты», мы все ж станем говорить под протокол в присутствии адвокатов, которым за дверью скучно. Чисто из вредности.

– Не будет, – заверил Илья Сергеевич, бросив взгляд на подчиненного, – но ведь вопрос-то он поднял интересный.

– Это моя сестра, – сказал я с нажимом, – пусть и не часто общались. И я не оставил эту историю, ни капли не поверив в заверения этого замечательного работника МВД. Навел справки через Большого Артема. Выяснилась масса интересных подробностей. И тут его внезапно убивают. Вместе с семьей. Это уже явно не маньяк, скорее кто-то покрывает преступников. Причем не боится конфликта с не самыми простыми людьми в городе Москве. Настолько не боится, что устраивает бойню, которую просят на высочайшем уровне скрыть и не поднимать шум до поры. Попутно стреляют в меня, и внезапно тот же следователь, что вел предыдущее дело, приезжает на место в другой район. Вот такое случайное совпадение, – произнес с сарказмом.

– Я был дежурный, – пробурчал Виктор Павлович. Скорее это было сказано не мне, а начальнику.

– Ну да. А я внезапно задумался. И решил… Хотя нет, это я потом расскажу, а теперь продолжу про вашу сторону и про то, как с нее смотрится происходящее. Прошли сутки, и взрывают ресторан. Множество жертв. По совершенной случайности господин Данилов уцелел. Он всего лишь последний мой не убитый родственник, который мог нечто знать. И что происходит? Его арестовывают.

– Задерживают, – поправил полковник.

– Мне это юридическое словоблудие, простите, до одного места. Его сажают в тюрьму и публично объявляют чуть ли не главным виновным массовых убийств. Причем никто не произнес: «С одной стороны, с другой стороны». Никакой видимости объективности. Кстати, брали его целой воинской операцией, хотя на тот момент он считался свидетелем. Ну совсем как я сейчас. И не пристрелили, выбивая дверь, исключительно из-за присутствия посторонних адвокатов, которые посадили бы всех стрелков.