Алеха - Искушение силой

Такой риск заставил бы Семёна задуматься над применением своего последнего довода в любом другом случае. Но, сейчас на одной чаше весов была гарантированная, тупая, бессмысленная смерть, поэтому о том, кого он может привлечь своими действиями, Семён не думал.

Резкие, сухие щелчки выстрелов были почти неслышны на фоне звуков, издаваемых преследователями. Но ухо тварей различало эти звуки за километры. Странный инстинкт или наследство от человеческого сознания? Семён не знал, но всех выходящих за границы убежищ предупреждали, что звуки выстрелов привлекают заражённых с очень больших территорий.

Три пули понадобилось Семёну, чтобы уложить самого шустрого, но не самого здорового изменённого. После третьего выстрела вырвавшийся дальше всех жрун упал, на полной скорости зарывшись мордой в каменные осколки. Остальные твари ни на мгновение не снизили скорость и ярость преследования, проскакав по упавшему, затаптывая его, ломая ему лапы спину и вбивая мощными прыжками в каменное крошево.

Оставшихся тринадцати пуль хватило ещё только на двух тварей. Увидев огнестрел в руках жертвы, твари изменили своё поведение, не давая больше Семёну возможности безнаказанно их расстреливать. Прятались за препятствиями, резко меняли скорость и направление движения. Старались обходить с боков, загоняли и пытались окружить.

Расстреляв остатки магазина, когда затвор верного АПС мрачно лязгнул и замер в заднем крайнем положении, Семён, с трудом пересилив себя, выбросил уже ненужный пистолет в сторону, понимая, что каждый килограмм веса, который он тащит на себе лишь мешает ему двигаться. Он бы туда же отправил и кобуру-приклад, и остатки разгрузки, но, времени избавиться от остальной амуниции, у Семёна не было. Хриплое дыхание жрунов было всё ближе и ближе.

Стремительно петляя, напрягая мышцы до предела, выкладываясь до донышка, цепляясь на резких поворотах за куски торчащей из железобетона арматуры, обдирая в кровь руки, ноги и спину, окрашивая алым осколки серого бетона, Семён безнадёжно пытался сбросить с себя свору мутантов, сожравших всю его семью. Сознание поисковика было подчинено только одной цели: уйти, оторваться, скрыться.

Выжить, чтобы вернуться и отомстить!

И совсем не к месту Семён вспомнил появившиеся недавно мрачные слухи о новых тварях третьей ступени эволюции, которых никто не видел, а если и видел, то не вернулся, чтобы рассказать о них. Тварях, которые, по слухам, пожирают вместе с мозгом и душу человека, высасывая его опыт и знания и используют их для охоты на других людей.

Семён яростно молился, не желая узнавать на себе правдивость безумных проповедников, утверждающих, что «гуль», третья ступень эволюции мутантов-людей, способны поглощать душу пожираемого и вечно истязать её, извлекая память.

Надежда на спасение забрезжила у Семёна, когда он смог продержаться ещё две минуты. Его сопровождение хрипело, рычало, чавкало, визжало, не отставая ни на шаг, но достать поисковика не могло. Твари мешали друг другу. Когда одна была готова прыгнуть на спину и свалить, подмять под себя летящего как на крыльях Семёна, другая тварь мешала ей это сделать, специально или нет, делая рывок, и, либо перекрывая траекторию прыжка, либо отталкивая готовящегося закончить погоню в сторону. Совсем рядом, ближе, чем через половину дома, было интересное место, присмотренное Семёном неделю назад. Широкий подъезд с выбитой дверью, совершенно целые два лестничных пролёта, завершающиеся обваленными перекрытиями. Полный тупик. Интерес же места был в лифтовой шахте. Кабина лифта, судя по всему, рухнувшая с верхнего этажа, застряла между первым и вторым этажами. Двери и лифта и шахты были выбиты, и внутри, сквозь лопнувшие пол и потолок кабины был путь, по которому можно быстро подняться на второй этаж. А дальше Семёном была заготовлена небольшая ловушка — куча досок и пара бетонных обломков, замерших в шатком равновесии и готовых от малейшего пинка рухнуть на головы тех, кому хватит ума преследовать поисковика через лифтовую шахту. И когда путь будет завален, тварям, чтобы его достать понадобится сделать приличный такой крюк, оббегая развалины дома. Вот тут Семён и надеялся оторваться.

И уже видя спасительный зёв подъезда, позволив надежде несмело поднять голову, Семён отвлёкся, не заметив жруна, притаившегося на бетонном козырьке спасительного подъезда.

Прыжок твари был стремительным и точным.

Страшный удар в грудь, как будто на полной скорости врезался в стену. Хруст костей, руки отнимаются, в глазах на мгновение темнеет. Тело Семёна отбрасывает назад в лапы преследователей, и вся стая издаёт радостный, захлёбывающийся рёв.

Добегался!

Семён понял, что здесь и сейчас его жизнь закончилась. Тварь, прыгнувшая на него сверху, очень чётко и чисто сломала ему все четыре конечности. Рук он уже не ощущал, лишь тянущая боль в плечах напоминала об их наличии, а вот ноги он и ощущал, и видел. Резкая боль, неестественно вывернутые голени и осколки белых костей, прорвавшие и кожу, и ткань штанов, быстро напитывающуюся кровью.

Резкий, гулкий хлопок, похожий на выстрел из чего-то крупнокалиберного, раздавшийся совсем недалеко, Семён сознанием не зафиксировал. Практически одновременно с хлопком, что-то вязкое, мокрое и тёплое, окатило лежащего на земле поисковика с ног до головы.

Второй хлопок, раздавшийся практически следом за первым просто расплескал в воздухе жруна, что стоял перед Семёном. Того самого хитрого мелкого ублюдка, подкараулившего и убившего поисковика. Выстрел разметал его тело в клочья, снова окатывая Семёна тёплой, вязкой и мокрой кровью. Но уже в гораздо меньших количествах.

Волна злой радости от осознания стремительной мести за собственную смерть накатила на Семёна, только добавляя градус неадекватности в общую смесь из шока, болевых ощущений и осознания случившегося. И лишь затянувшаяся пауза, которую выдерживала смерть, не спеша забирать Семёна, выбивалась из общей картины, лишая поисковика понимания происходящего.

— Ну и маньячина ты, Тра! Не могла аккуратнее стрелять?

Короткая фраза, сказанная низким басом на секунду парализовала Семёна. Дикая, близкая к истерике, надежда рухнула на поисковика, вырывая из лап смерти и с размаху впечатывая в необходимость снова побороться за свою жизнь. Переломы-то никуда не делись. И кто бы его ни нашёл, какая бы семья ни наткнулась на искалеченного главу другой семьи — тащить его в ближайшее убежище — то ещё приключение. Опасное и невыгодное. Если только кто из знакомых? Но этот голос Семён слышал впервые.

— Да иди ты, Варпис! Вождь сказал притащить адекватного аборигена! Вот адекватный абориген! Если бы я ещё выбирала, как аккуратнее его прикрыть — его бы к хренам сожрали! И что? Ещё сутки искать нового?