Николай Некрасов - Цифровой призрак

Она лишь отмахнулась.

— Дело в балансе. Даже медведь в цирке может одолеть одноколесный велик, а ты… — оценивающе пробежалась по мне взглядом, — а ты просто в себя не веришь.

Она коснулась моего предплечья в знак поддержки — мягко, почти невесомо, одними лишь кончиками пальцев — и мне захотелось, чтобы этот контакт продлился дольше. Но она отвела руку так же стремительно, как и дотронулась до меня.

— «Life is ours, we live it our way[1]» — процитировал я, читая с доски.

— Моя любимая песня, — Алена провела ладонью по надписи. — Впрочем, как и остальные.

Я пробежался взглядом по строчкам из рок–хитов разных лет.

— Мне сделали под заказ, — улыбнулась она. — Татухи я набивать не хочу, а вот моя девочка вполне может стерпеть все фразы и узоры, которыми я могла бы украсить себя.

Теперь уже я изучающие пробежался взглядом по ней — не по доске, по девушке, которую назвать доской язык бы точно не повернулся. Вообще я не любитель забитых татушками тянок, но почему–то в моем воображении вид Алены с надписями и шипастыми розами на теле не вызвал привычного скептического сочувствия, которое я обычно испытывал к подобным персонажам. Мне показалось, что ей бы все это очень пошло. Но в то же время было приятно смотреть на ее чистую, почти прозрачную кожу, выбивающуюся из общей картинки загорелых тел.

Наверное, это было, мягко говоря, не вежливо, стоять и пялиться на нее, но почему–то очень хотелось, чтобы она видела, что я ее изучаю. Стало интересно, смутится ли она.

— Ну хва–атит, — она, наконец, не выдержала. И выгнула спину, чуть откинулась назад. Не согнулась, инстинктивно пряча грудь, спрятанную под тонкой тканью купальника, а именно выгнулась, демонстрируя мне ее.

«Красивая. И знает это, чертовка».

— Кто последний до воды, — вдруг игриво толкнув меня плечом, произнесла она и сбросила на песок сумку, — с того лимонад!

Я не сразу побежал к воде. Точнее, вообще не побежал, а пошел. Во–первых, я был совершенно не против угостить ее освежающим напитком, во–вторых, мне нравилось наблюдать, какой передо мной открывался вид. Нравилось смотреть, как она забегает в воду, разбивая ее на множество светящихся на солнце брызг, и плюхнулась на доску всем своим хрупким тельцем.

Вероятно, в тот момент я даже жалел, что на месте доски был не я. Но если уж быть откровенным, я собирался как можно скорее это исправить.

[1] «Жизнь принадлежит нам, и каждый живет ее по–своему» — строчка из песни «Nothing Else Matters» группы Metallica.

Лариса сообщила, что возвращается вечером. Ей выпишут премию за сделку, а черную работу повесят на другую сотрудницу, поэтому она сможет вернуться раньше срока.

Я ждал ее возле парадной. С цветами. Стоял, как дурак, вот уже пятнадцать минут. Соседи уже узнавали меня и поэтому здоровались, дети поглядывали как на лузера, который накосячил и теперь поджидает свою барышню возле дверей, чтобы извиниться.

Отчасти, так оно и было. Я протаскался непонятно где, пока она была в отъезде, да еще и в первую же ночь угодил в постель к Алене, с которой у меня хоть ничего и не было, но вполне могло быть… Да еще и поговорить нацелился на тему, которая ей не понравится. В общем, цветы купил определенно не зря. Может быть они как–то смягчат то, что я хочу сказать.

Коллега должен был довести Ларису прямо к парадной, поэтому я послушно выполнял команду «стоять и ждать». Хороший, блин, мальчик.

На самом деле — нет.

Лариса опаздывала, а я переминался с ноги на ногу, прокручивая в голове все случившееся.

В те три дня, что ее не было, я пытался прокачать все способности, до которых мог дотянуться. Из полезного — получил галочку за просмотры видео по первой помощи, но пока так ее и не одолел. Подкачала практика. Я нигде не ранился, а поучаствовать в деле обработки относительно глубокой раны мне не довелось. Зато выучил «Кристальный поток», измотав Юрку расспросами и листая книжки по психологии.

Из боевки освоил «Каменную башку». При ударе головой она давала 65 процентную вероятностью отправить противника в нокаут.

В общем, провел время хоть с какой–то пользой.

Заодно попытался обдумать, к чему вели открывшиеся пляжные воспоминания. Теперь стало понятно, что мы с Аленой были знакомы задолго до теракта в торговом центре. Может, она была права, предполагая, что мы какая–то стремненькая команда Мстителей или Людей Икс. Но пока оставалось неясным, как мы связаны с тем терактом в торговом центре.

Уйма вопросов и минимум ответов.

Хоть я и тяну воспоминания одно за другим как звенья цепочки — все только еще больше запутывается. Лишь в одном я уверен наверняка — у кого информация, тот и сильнее. Я не стал рассказывать Алене о том, что вспомнил ее. Не стал рассказывать об этом и Юрке. Не потому что не доверял (Юрка был единственным, кому я точно мог верить), а потому что боялся прослушки. Мало ли кто и когда смотрит на меня через маленькие кружочки камер, понатыканные везде, где только можно. А моя волшебная шапочка из фольги — «Цифрошум» — сильно ограничена по времени действия. К тому же Юрка может ляпнуть что–то не вовремя, когда защиты на мне не будет, и тогда, кто знает, к каким последствиям это приведет.

В общем, чем меньше знают окружающие меня люди, тем лучше. По крайней мере, пока.

Я в сотый раз переложил цветы из одной руки в другую. Не скажу, что опоздание Ларисы сильно меня нервировало, ведь я понимал, что она не виновата, но я никак не мог избавиться от легкой доли раздражения. Какой–то червячок подтачивал изнутри. Мне начинало казаться, что она специально наказывает меня за что–то: может, официантка в кафе все–таки ее просветила про нашу с Аленой встречу, а может, Лариса просто не очень рвалась меня увидеть, потому что на фоне Вовки я выглядел неудачником и практически бомжом.

Достал телефон, глянул на время. Без десяти десять. Опаздывает на двадцать минут. Пролистал ленту, отписался Юрке.

Упаковка цветов раздражающе похрустывала, а я продолжал стоять как истукан, лениво разглядывая внутренний двор.

Период белых ночей уже кончился, и вечер мягко опускался на город. Напротив соседней парадной на лавочке уже собиралась местная молодежь. Девушки хихикали, парни шутили и пытались всячески произвести впечатление. Какая–то ребятня играла с собакой в палочку и звонко смеялась, выкрикивая команды.

Стройный пошатывающийся силуэт я заметил не сразу. Девушка в светлом брючном костюме шла медленно, припадая на правую ногу.

«Хорошо провела вечер, — усмехаясь подумал я. — Последний коктейль явно был лишним. А то и последние два».

То, что она не была пьяна, дошло до меня, когда девушка миновала резвящуюся ребятню. Чтобы опознать в девушке Ларису, потребовалось еще несколько лишних секунд.