Николай Некрасов - Цифровой призрак

Голова закружилась, и я остановился у пешеходного перехода, оперся о столб светофора. Сталь под ладонью слегка охладила меня. Я зажмурился.

Похожие ощущения я испытал в больнице, когда интерфейс засыпал меня уймой окошек и уведомлений. Я глубоко вдохнул и выдохнул, и так несколько раз. Затем открыл глаза и увидел, что информационные облака исчезли.

И что это было? Паническая атака? Или меня впервые переполнила сила, которую я едва мог сдержать. Нужно скорее добраться до Вовки, найти зацепку и остыть.

Можно попробовать угнать машину или взять такси, но тогда придется тащиться по пробкам, а это чревато очередным приступом. Или можно спуститься в подземку, но это теперь как–то мелко. Не солидно. Не только из–за того, что я ощущаю, будто еще чуть–чуть — и взлечу над городом как Супермен, но и потому что на мне чертовски дорогой и крутой прикид. Хочется какого–то драйва, хочется отчебучить что–то такое, что–то под стать тому, как я выгляжу.

«Дорогие петербуржцы и гости города, приглашаем вас на экскурсию по каналам и рекам Санкт–Петербурга…» — проорал в рупор уличный зазывала, и я принял это как знак свыше. Кататься с туристами по Неве я, конечно же, не собирался, но зато мог добраться по воде до нужной мне набережной.

Я облокотился на край, чтобы оценить перспективы. Люди загружались на теплоход, а очередь, казалось, не уменьшалась ни на чуть–чуть. И что же делать? Не угонять же его вместе с ними!

Думай, голова, думай!

За двумя, уже почти полностью наполненными теплоходами, я заметил небольшой катер, украшенный цветами.

«Вот оно! — сверкнула мысль и я почти увидел, как в уголке обзора загорелась лампочка идей. — Свадебный катер, ждущий приключений, как и я сам».

Я двинулся к женщине, пропускавшей всех на платформу. Сначала хотел сказать, что я жених, которого бросили у алтаря. Отчасти это была даже правда. Лариса бросила меня, пусть даже почти с моей подачи и совсем не у алтаря, но это уже детали. Я бы продавил своей волей эту историю, и женщина–контролер пропустила бы меня. Но когда запустил «Проблесковый маячок» и возмущенная очередь расступилась передо мной — плюнул на все.

Зачем мне что–то придумывать? Зачем что–то из себя изображать? Вообще, я люблю почудить, посочинять истории, я же писал статьи для каких–то колонок, если верить тому, что я знаю о своем прошлом. Но когда я приблизился к женщине, все что я сделал — это прошел мимо.

Не сказал ни слова, просто подумал: «Ты пропустишь меня, потому что это моя лодка».

– 95 кредитов.

И она пропустила. Растеряно посмотрела мне вслед, но не произнесла ни слова. Чтобы подстраховаться, я мысленно добавил: «Если спросят, куда она делась, скажешь, что пустила кататься друга».

– 60 кредитов.

И все… Ни слова, ни взгляда. Пошел не оборачиваясь.

Ступив на борт — замер.

Белоснежная палуба; белоснежные лилии, привязанные букетами где только можно; шелковые белые ленты; пластиковые усыпанные блестками голубки, прикрепленные к приборной панели.

Все суденышко — праздничное белое пятнышко в серых водах серого города. И оно жило. Едва ощутимо покачивалось на волнах. Как будто дышало вместе с водой. Дышало в такт всему городу.

Я положил ладонь на приборку. Не помнил, как управлять такого рода машиной. Когда я впервые угнал авто, было легко. Руки сами сделали все как надо. Тело все помнило. С мотоциклами — и того проще. А сейчас… Сейчас я растерянно стоял и пялился на руль, уйму индикаторов, дисплеев и кнопок.

Ну что ж… Если я научился открывать и заводить машины без ключа, то и с лодкой справлюсь. Наверное.

Закрыл глаза.

Прислушался себе. Перенес часть своего сознания в ладонь. Толкнул себя дальше. Вглубь этого белого маленького плавучего домика.

Прислушался к волнам. Попытался поймать их ритм, войти с ним в резонанс. Войти в резонанс с лодкой.

И она откликнулась мне. Прорычала мотором за то, что я побеспокоил ее, но потом мягко мурлыкнула. Завелась.

— Спасибо, красавица, — с улыбкой произнес я и погладил по белому гладкому пластику. — Давай покатаемся?..

Я гнал вперед, почти не отдавая себе отчета в том, что делаю. Впереди покачивались горбатые беспокойные волны, а мы с моей новой подружкой разрезали их так, как нам хотелось. Пару раз нас подбрасывало, но мне казалось, что нам обоим это по нраву. Мы мчали мимо других лодочек, и я иногда махал рукой веселым туристам, которые с радостью отвечали взаимностью.

Мы с моей крошкой летели быстрее других — я просто не мог себя сдерживать. Меня охватывал такой же азарт, как иногда случалось и на дороге, когда та открывалась мне отсутствием других машин.

На воде простора было еще больше, а препятствий меньше. Риск повышался тем, что меня иногда заносило, но это тоже доставляло мне удовольствие.

Теперь я очень хорошо понимал Алену, которая любила ловить волны и прорезать их своей доской для серфинга. Если выпутаюсь из всего этого дерьма живым, обязательно научусь серфить. А может даже, возьму пару уроков у Алены. По крайней мере, перед ней мне не будет стыдно, если я окажусь более неуклюжим, чем она обо мне думала. В крайнем случае, мы просто оба над этим поржем.

Моя внутренняя карта, выставленная слева от основного обзора, показала, что до цели осталось меньше километра. Я с неохотой начал движение к пристани, описывая слишком большой и ненужный, но такой желанный крюк по воде.

Вовка жил у метро «Черная речка» в одной из новостроек на последнем этаже.

Нехотя попрощавшись с белым суденышком, я вышел на нужную улицу и потопал в направлении нужного дома. Если б не карта — точно бы уже заплутал. Новые домики были похожи один на другой, а я не представлял, который из них нужный.

По словам Алены, прописано в квартире было только два человека: Вовка и его жена. И я понятия не имел, будет ли кто–нибудь дома. Вовка, по идее, должен был находиться в своей неприступной рабочей крепости, потому что сейчас будний день и послеобеденное время. А вот работает ли его благоверная — для меня оставалось тайной.

Она вообще была одной сплошной загадкой. Как я понял, никогда не любила СМИ и на всех не оговоренных заранее фото старалась прикрывать лицо. Наверное, детство в семье влиятельного бизнесмена сыграло свою роль — чтобы сохранить приватность, приходилось постараться.

О ее семье я знал только то, что отец с матерью погибли не то год назад, не то два Точно не помнил. Ну и еще то, что она стала женой Вовки и «нашла утешение в объятьях заботливого мужа». Кроме громких слезливых заголовков в сети не имелось никакой более толковой информации. Видимо, сыграло ее нежелание открываться миру и позволять папарацци копаться в личной трагедии.