Николай Некрасов - Цифровой призрак

— Вась, не знаешь, из какой он комнаты? Я с отпуска вышла, ничего в Машкиных записях понять не могу.

— Если из буйных, то могли в пятую, — и обратился уже ко мне. — Ты буйный?

Я невинно помотал головой, потом наклонился к охраннику и доверительно прошептал:

— В мир пришла система…

— У–у–у, — отозвался тот. — Да он совсем больной.

Я заговорщически подмигнул и продолжил:

— Матрица поимела тебя, Нео. Следуй за белым ковриком. Пластмассовый мир победил, ликует картонный батат! — я нес ахинею непрерывным потоком активно жестикулируя. — Кастуй пока молодая! Дамаж пока я хвораю.

Медсестра захлопнула папку.

— Да, пацан совсем ку–ку. Давай его пока в одиночку. Проверь, какой у него браслет? Из випов или так?

— Нет у него браслета. И одежки нет кроме джинсов. Куда дел? — Вася был явно мной недоволен.

— Паду–пиду, пу! — я послал Васе воздушный поцелуй, изображая Мерилин Монро.

— Мила, вколи ему расслабончик, — бесит меня этот дерганный.

Медсестра полезла в карман, и я отпрянул:

— Женщина, — возмущенно произнес я. — Я не танцую! Женщина… — договорить не успел, иголка вошла быстро и безболезненно. Голову почти тут же затуманило. Стало легко и светло. И даже дурака валять расхотелось. Захотелось попросить у нее рецептик или задержаться тут на пару дней, или даже недель. Просто отдохнуть, снять стресс…

Желание длилось недолго, всего пару секунд, ровно до того момента, пока руки Василия не начали натягивать на меня джинсы, а затем халат уборщика за неимением ничего лучшего.

— Топай давай, — обратился ко мне Василий, и повел в коридор в направлении лифта.

Несмотря на то, что ноги у меня были ватными, а голова легкой, соображать я все еще мог. На втором этаже, где как я понял, находились все пациенты. Клиника выглядела чистенькой, аккуратненькой. Кругом все современное и со вкусом. Через стеклянные двери я разглядел несколько залов, которые представляли собой что–то вроде творческих секторов. Пациенты там занимались кто чем: кто–то рисовал, кто–то лепил из глины.

— Вы оставите меня здесь и забудете обо мне на ближайший час, — скомандовал я, пытаясь высвободить руки.

Недостаточно кредитов.

— Мил, смотри–ка, он у нас еще и джедай!

Оба не удивились моим вывертам.

— Темную сторону силы чувствую я в тебе, — прорычал я на Василия.

— Ты главное мечем своим больше не мотыляй!

Он распахнул дверь в мое новое временное обиталище, и я с легким волнением вспомнил крылатую фразу: «Бойтесь своих желаний — они имеют свойство сбываться».

Хотел отдохнуть?

Отдыхай!

Главное, чтобы кредиты восполнились раньше, чем мне выдадут удобную рубашку с длинными рукавами. Хватит с меня уже на сегодня модных шмоток.

Никогда еще подушка не казалась такой манящей. Я только сейчас понял, как сильно устал. Но сейчас было совсем не до отдыха, я должен был найти жену Вовки и расспросить ее прежде, чем вырубленный мной санитар придет в себя. Все осложняло то, что я понятия не имел, в какой она палате. Благо — знал имя, и как она выглядит.

С тоской бросил еще один взгляд на гладко застеленную кровать, усилием воли развернулся и осторожно выглянул в коридор. Осмотрелся. Путь был чист и я аккуратно, стараясь не сильно топать, пошел вдоль коридора. До отбоя еще было далеко, поэтому я рассчитывал увидеть Настю в одном из залов, где пациенты занимаются творчеством. Вряд ли она спит и вряд ли заперта в палате для буйных.

С верой в успех операции я направился по маршруту, по которому минутами ранее меня вел Василий. Халат уборщика, накинутый в подсобке, сыграл роль плаща–невидимки. Никто не обращал на меня внимания: ни пациенты, ни персонал.

Несмотря на маскировку, я все равно старался держаться в тени. Пытался подражать Юрке, который, казалось, родился ниндзей. Он умел быть незаметным и легким, бесшумно появлялся в комнате, и сейчас я хотел максимально походить на него. Мешало то, что я был крупнее, но как мне когда–то сказала Алена — все дело в балансе. «Даже медведь в цирке может одолеть одноколесный велик». И я пытался. Благо все сотрудники, находящиеся в зоне видимости, были заняты своими делами: кто–то залипал в смартфон, кто–то вел пациента в палату, а кто–то флиртовал с коллегой. В общем, обычная жизнь в обычный вечер.

Залы для досуга оказались просторными и всем своим видом располагали к творчеству: светлые персиковые стены, удобные столы с мягкими креслами, диваны вдоль стен, стеллажи с книгами, новенькие наборы кистей, красок, пазлов и прочей ерунды. Все было по высшему классу. Если Вовка упек сюда свою жену насильно, то хотя бы на обслуживании не поскупился. Клиника явно была мажористая.

Настю я едва узнал, для уверенности даже считал ее профиль. Она сидела у окна, глядя далеко вдаль, и казалось, ничто происходящее ее не волнует. Да и волновать тут особо было нечему: почти пустой зал, тихая ненавязчивая мелодия, шумное сопение седого лохматого деда, который недружелюбно на меня косился, раскладывая на столе пазл с лошадью.

Я подошел к Насте со спины и на мгновение замешкался. Нужно было понять, с чего начать диалог. И сделать этот нужно было так, чтобы она не подняла шум. Начнет кричать она — дед наверняка завопит с ней вместе, а возможно, еще и костылем, прислоненным к столу, меня огреет.

Я прокашлялся, чтобы привлечь ее внимание, но она не отреагировала. Продолжила сидеть, глядя в окно.

— Настя? — позвал я, но реакции не последовало.

Состояние: грусть, обида.

Я даже не пытался ее сканировать. Информация всплыла сама собой, будто мой внутренний Джарвис понял, что мне нужно, и начал действовать самостоятельно. А может, я настолько сросся со своим интерфейсом, что мы стали неразделимы.

— Настя? — позвал я опять и сел рядом. Длинная софа вдоль окна вместила бы еще несколько человек, но я был рад, что в комнате кроме нас троих никого больше не было. Да и дед уже потерял ко мне интерес и сосредоточился на лошади, так что помешать нам было некому.

— Привет, — поздоровался я, и она, наконец, заметила меня. И даже, как мне показалось, вздрогнула. Видимо, была слишком далеко отсюда, где–то в своих мыслях.

— Я друг, — произнес как можно мягче и придвинулся ближе. Она не отстранилась (хороший знак!), но и настороженность с лица не исчезла. — Я хочу тебе помочь. Ты же не должна здесь находиться, правда?

Она сжала край кофты, в которую куталась.

Я вытащил из кармана фотографию, нагло прикарманенную из Вовкиной квартиры. Протянул ей. Она осторожно взяла и, поняв, что это фото с их свадьбы, задрожала. Сунула ее мне назад и замотала головой, махнула рукой в сторону выхода.

— Настя, я хочу помочь, — опять произнес я, — не волнуйся и не прогоняй меня. Мне нужно во всем разобраться.