Дин Кунц - Избранные произведения. II том [Компиляция]

— Это всего лишь промежуточная ступень, Джекоб. Я принял эту внешность не потому, что она хороша. Просто нужно пройти через это, чтобы достичь того, что действительно важно, того, к чему я стремлюсь. Можешь ты это понять? Или тебе все это кажется чушью?

— Не знаю, — честно признался я. — А к чему ты стремишься?

— Увидишь, — сказал Он. — Увидишь, Джекоб.

— Как ты ухитрился нарастить весь этот… все эти ткани всего за несколько часов? И что, на это хватило пары сотен консервных банок фруктов и овощей? — во мне снова заговорило любопытство медика. Оно зародилось еще во времена розового детства, с того самого набора игрушечных медицинских инструментов, подарка Гарри.

— Это мой организм, — сказал Он. — Он ничего не расходует впустую. Он находит применение почти всему, что я потребляю. Превосходная штука. Представляешь, Джекоб, — он перерабатывает все, практически без остатка. Когда я съедаю фунт пищи, создается около фунта мышечных тканей.

— Невероятно!

— Именно так, Джекоб. Ну, само собой, вода теряется. Но все прочее идет в дело.

Я присел за кухонный стол — ноги у меня были как ватные — и посмотрел на Него. Мне казалось, что моя голова сейчас сорвется с плеч и начнет летать по комнате, как воздушный шар.

— Не знаю, — произнес я, продолжая пристально разглядывать Его. — Сперва я думал, что ты — нечто хорошее, нечто такое, что способно помочь человечеству. Должно быть, я остался идеалистом, несмотря на свой возраст. Но теперь я в этом уже не уверен. Ты нелеп!

Несколько секунд Он безмолвствовал и сидел настолько неподвижно, что казался, — если смотреть на него краем глаза, — чем-то неживым, грудой дров или стогом сена. Потом Он произнес:

— Мне нужно еще два дня, Джекоб. Больше я ни о чем тебя не прошу. После этого я действительно стану приносить пользу твоему народу. Я изменю весь мир, всю вашу жизнь, Джекоб. Я могу намного увеличить продолжительность человеческой жизни. Я могу научить вас множеству вещей, которые мне удалось узнать. Я могу даже научить людей исцелять самих себя и изменять свои тела, как я изменяю свое. Хватит ли твоей веры в меня еще на два дня?

Я посмотрел на Него. А что, собственно, я теряю? Со мной или без меня, но Он будет продолжать развиваться. Так что я вполне могу побыть здесь.

Кроме того, я, возможно, смогу узнать, что с ним происходит: мне страстно хотелось понять природу Его молниеносной эволюции.

— Ладно, — сказал я. — Я тебе доверяю.

— Тогда могу я попросить тебя кое о чем? — спросил Он.

— О чем же?

— Я сегодня несколько раз включал радиоприемник и слушал сообщения об охоте на нас. Кажется, власти определили район поисков гораздо быстрее, чем мы ожидали. Сейчас они формируют поисковые отряды и хотят этой ночью прочесать парк.

Я подобрался.

— Им непременно придет в голову мысль, что нужно обыскать и все домики. А может, уже пришла.

— Вот именно, — произнес Он своим новым, низким голосом. Я уже успел немного смириться с ним.

— Но я не вижу, что мы можем сделать.

— Я думал об этом. И у меня появилась одна идея.

— И какая же?

На Его незнакомом, одутловатом лице появилось выражение беспокойства.

— Боюсь, это будет небезопасно для тебя. Я не хочу, чтобы ты погиб сейчас, когда дело движется к завершению, чтобы тебя подстрелили где-нибудь вдалеке отсюда, там, куда я не смогу добраться вовремя, чтобы воскресить тебя.

— Последние несколько дней возможность схлопотать пулю меня уже не беспокоит, — ответил я. — В первый день я действительно боялся, а потом ничего, привык. Ну так что за идея?

— Если ты уйдешь отсюда, — сказал Он, — и выберешься за пределы парка, ты сможешь уехать куда-нибудь подальше, неважно на чем — на машине, на ракетоплане или на монорельсе. Ты должен позволить себя узнать. Тогда погоня сразу же ринется туда и забудет о парке — по крайней мере, до тех пор, пока они не выследят тебя и не поймут, что ты снова вернулся сюда. Но к тому времени…

— Я снова отсюда уйду, — договорил я.

— Я понимаю, что это будет чертовски трудно сделать.

— Но ты прав, — невесело признал я. — Это единственное, что нам остается.

— Когда? — спросил Он.

— Немедленно. Только оденусь и перекушу.

Я вскрыл банку говяжьей тушенки и разогрел мясо на старой алюминиевой сковородке, которую нашел на кухне под раковиной. Ел я прямо со сковородки, чтобы не терять времени и не пачкать зря тарелки. Я уже настолько притерпелся к Его новому внешнему виду, что не стал уходить к себе в комнату для того, чтобы поесть, как намеревался сначала. Вместо этого я сидел на кухне, поглощал мясо и разговаривал с Ним. На десерт я съел банку консервированных груш, потом встал и отправился бороться со своим арктическим утепленным костюмом. Когда я заглянул на кухню сообщить Ему, что я ухожу, Он сказал:

— О, чуть не забыл!

— О чем?

— Утром, когда я выходил в подсобку, чтобы завести генератор, я заметил у задней стены одну штуку. Тогда мне было не до нее, а теперь, похоже, она может пригодиться. Снегоход.

— Большой? — поинтересовался я.

— Двухместный. Ты легко с ним управишься. И не придется тратить силы и время на ходьбу пешком.

— Вот и отлично, — сказал я, повернулся и пошел в гостиную.

— Будь осторожен, — произнес Он мне вслед, лежа на полу кухни, словно выброшенный на берег кит.

— Не беспокойся.

Потом я вышел, запер за собой дверь и окунулся в черно-белый мир аляскинских сумерек. Ветер и снег тут же принялись хлестать меня по лицу и жалить кожу. Я спустился по ступеням, держа маску и перчатки в руках, и быстро пошел вокруг дома к сарайчику. Тяжелая металлическая дверь была покорежена — Он бил по ней, пока не выломал замок. Теперь дверь негромко поскрипывала под ветром. Я толкнул ее. Она растворилась, но неохотно — петли тоже были погнуты.

Войдя в сарай, я включил свет. Я еще помнил, где находится выключатель: справа от входа, в двух футах от двери. Под потолком зажглась тусклая лампочка. Оказалось, что Гарри не утруждал себя наведением порядка в сарае с инструментами. Все было просто свалено в кучу. Центром и украшением этой кучи служили генератор и здоровенный бак для сбора дождевой воды. У задней стены располагалась платформа из криво сколоченных досок, а на ней — снегоход.

Я пробрался к задней стене и осмотрел его. Это оказалась довольно дорогая модель, семь футов в длину, три в ширину. Нос был скруглен, металл перетекал в плексигласовое ветрозащитное стекло, установленное с таким расчетом, чтобы снижать сопротивление воздуха. Внутри находились два сиденья — одно за другим — и пульт управления. Я осмотрел пульт. Ничего особенного. За вторым сиденьем виднелся вытянутый ящик с мотором, выступающий над гладким бортом этой зверюги. Я подошел к ящику, потрогал защелки, поднял их и открыл крышку. Аккумулятор был полностью разряжен.