Дин Кунц - Избранные произведения. II том [Компиляция]

— Я сказала: ложись! На спину. Немедленно!

Отвратительная улыбка исказила губы Фрая, они словно говорили: «Что же теперь будет?»

Он хотел осмотреться и собраться. А какая разница, будет он сидеть или лежать? Так даже легче следить, чтобы он не вскочил и не успел пересечь отделявшее их расстояние, прежде чем Хилари всадит в него пару пуль.

— Ладно. Сиди, если так хочешь. Но если шевельнешься, я выпущу весь магазин. Кишки разлетятся по всей комнате.

Он ухмыльнулся и кивнул. Передернув плечами, Хилари сказала:

— Сейчас я подойду к кровати и наберу номер полиции.

Хилари двинулась вдоль стены короткими шажками. Телефон стоял на ночном столике. Едва она опустилась на кровать и сняла трубку, как Фрай выпрямился во весь рост.

— Эй!

Она швырнула трубку и схватила обеими руками пистолет.

Фрай протянул вперед руки с растопыренными пальцами, закрывая грудь.

— Подожди. Одну секунду. Я не трону тебя.

— Сесть!

— Я не двигаюсь.

— Сядь немедленно.

— Я уйду, — сказал Фрай. — Из комнаты и из дома.

— Нет.

— Ты не убьешь меня, если я просто уйду.

— Только попробуй, и сразу пожалеешь.

— Ты не выстрелишь. Тебе не хватит хладнокровия. Ты не выстрелишь в спину. Никогда. Только не ты. Ты слаба. Тебе не хватит смелости. — Он отвратительно ухмыльнулся и шагнул к двери. — Вызывай полицию, когда я уйду. — Еще шаг. — Если бы ты не знала меня, то другое дело. Я бы мог уйти безнаказанно. А так, ты сможешь назвать мое имя. — Еще шаг. — Видишь, я проиграл. Мне нужно время. Совсем немного.

Он говорил правду. Она никогда не смогла бы выстрелить ему в спину. Чувствуя, что творится в душе Хилари, Фрай повернулся лицом к двери. Его наглая самонадеянность разъярила Хилари, но она не нажала спусковой крючок. Фрай бесшумно скользил по ковру к выходу. Он шел прямо, не оборачиваясь, потом скрылся за дверным проемом. Тяжелые шаги загремели по лестнице.

Только сейчас Хилари поняла, что Фрай мог остаться в доме. Он мог юркнуть в одну из комнат внизу, затаиться в шкафу, терпеливо переждать приход полиции, выскочить и наброситься на нее. Хилари выскочила на площадку в тот момент, когда он спустился в фойе. Через секунду она услышала, как щелкнул замок. Фрай вышел, с силой хлопнув дверью.

Хилари уже почти спустилась вниз, когда ей пришла мысль, что Фрай мог хлопнуть дверью и остаться в фойе. Хилари шла по лестнице, опустив вниз руку с пистолетом, но сейчас, в предчувствии дурного, выставила ствол прямо перед собой. Хилари задержалась на последней ступеньке, прислушалась. Наконец, она медленно вошла в фойе. Пусто. Дверца шкафа распахнута. Фрай действительно ушел. Она закрыла шкаф. Потом заперла входную дверь. Пошатываясь, она пересекла гостиную и вошла в кабинет. В воздухе стоял лимонный запах мебельной полировки: две женщины из службы услуг были здесь вчера. Хилари зажгла свет и подошла к столу, положила пистолет на книгу. В вазе на столике стояли белые и красные розы. Запах цветов причудливо смешивался с запахом лака.

Хилари тяжело опустилась в кресло, притянула телефон и нашла номер полиции.

Не выдержав, она разрыдалась. Хилари пыталась сдержать горячие слезы. Она — Хилари Томас. Хилари Томас не плачет никогда. Пусть весь свет ополчится против нее, она не сдастся. Хилари Томас сдержит себя. Слезы все струились из-под плотно сжатых век. Крупные капли пробегали по щекам, солью пощипывали уголки губ, падали с подбородка. Сначала она сдерживала всхлипывания, но потом ее затрясло и вырвались горькие рыдания. Где-то в горле перекатывался комок, першил, болью отдавался в груди.

Хилари не выдержала. Она рыдала, брызгала слюной, глотала воздух. Вырвался страшный вопль, Хилари обхватила себя руками. Она рыдала не потому, что Фрай причинил ей боль. Физическая боль отошла. Трудно было выразить в словах, что так подействовало на нее. Наверное, от того, что Фрай осквернил ее. Хилари сгорала от злобы и стыда. И хотя он не изнасиловал ее, и даже не сорвал одежду, он разрушил хрупкую оболочку ее частной жизни, сломал стену, которую она с таким трудом воздвигала, скрываясь от людей. Он изгадил уютный мир. Хилари передернулась, вспомнив его липкие теплые руки.

Сегодня вечером за лучшим столиком в «Поло Ланж» Уэлли Топелис пытался убедить ее, чтобы она не отделяла себя наглухо от других. Эта беседа заставила ее задуматься. Впервые за свои двадцать девять лет она допустила возможность сближения с людьми. После хороших новостей от Уэлли ей самой хотелось зажить жизнью, не терзаемой постоянным страхом одиночества. Жить с друзьями. Больше отдыхать. Больше развлечений. Прекрасная мечта, за новую жизнь стоило сразиться. Но Бруно Фрай взял хрупкую мечту за горло и задушил ее. Он напомнил ей о жестокости мира — этого темного подвала со страшными призраками, прячущимися по углам.

Хилари хотела вырваться из тени привидений, перейти на светлую землю, но Фрай сбросил ее туда, откуда она выбиралась, обратно в царство сомнения, страха, обратно в устрашающую безопасность одиночества.

Она рыдала, чувствуя, будто что-то сломалось внутри нее. Она рыдала, потому что была унижена, потому что он вырвал ее мечту и растоптал ее, как здоровый детина ломает игрушку беззащитного ребенка.

Узоры. Они зачаровывали Энтони Клеменсу. На заходе солнца, когда Хилари Томас бесцельно проезжала мимо холмов, Энтони Клеменса и лейтенант Фрэнк Говард допрашивали бармена из Санта-Моники. За огромными окнами западной стены заходящее солнце бросало изменчивые оранжево-пурпурные тени на темнеющую поверхность океана.

Это был бар «Рай» для одиноких людей. Здесь встречались вечные одиночки, представители обоих полов, которые достигли такого возраста, когда традиционные места встреч — ужины в приходе, танцы у соседей, общественные пикники, благотворительные клубы — были сметены не только новыми веяниями жизни, но и настоящими бульдозерами. Земля, на которой они жили, теперь занята небоскребами офисов, пиццериями и пятиэтажными гаражами. В этом баре могли встретиться скромная секретарша из Гласворса и застенчивый программист из Бербанна, иногда — насильник и жертва насилия.

Для Энтони Клеменсы вид посетителей помогал понять место, где он оказался.

Самые красивые женщины и элегантные мужчины сидели прямо на высоких стульях у стойки и за столиками для коктейлей. Нога закинута за ногу, небольшой изгиб плеч, именно на такой угол, чтобы показать чистые линии лица и изящество корпуса. Они составляли симметричную картину бара.

Другие, которые не были столь красивы, но все-таки довольно привлекательны, старались сесть или встать так, чтобы скрыть свои недостатки и выставить в более приятном свете свои достоинства. Их позы словно говорили: «Мне легко, я отдыхаю, мне нет никакого дела до роскошных стройных женщин и самоуверенных мужчин».