Дин Кунц - Избранные произведения. II том [Компиляция]

— А если вам не удастся? — защищалась Хилари.

— Удастся.

— Попробуйте, — сказал Тони. — Расскажите нам о Бруно Фрае, откуда он, кто его настоящая мать. Тогда увидим, кто из нас ближе к истине.

Бруно овладел собой, только когда почти все в доме было разбито, изорвано и расколото на куски. Темная животная ярость постепенно улеглась. Некоторое время Фрай стоял посреди устроенного им погрома. Он тяжело дышал, пот стекал по разгоряченному лицу, блестел на обнаженном теле. Потом Фрай направился в спальню и оделся.

Фрай остановился у окровавленной кровати и посмотрел на зверски изуродованное тело женщины, которая носила имя Салли. Теперь он понял, хотя слишком поздно, что это не Кэтрин. Старая сука не вышла из Хилари Томас. Она переселится в другое тело, если Томас умрет. Странно, что он не подумал об этом раньше.

Как бы то ни было, Фрай не жалел о том, что сделал. Если она и не была Кэтрин, то уж наверняка ей служила. Сам Ад послал ее Кэтрин. Салли помогала Кэтрин, замышляла вместе с ней убийство. Бруно это знал наверняка. Возможно, он убил зомби. Да. Конечно. Именно зомби. Да. Как и Кэтрин, Салли восстала из могилы, где ей следовало покоиться, и ее дух вселился в чужое тело, в чужую плоть и кровь. Салли из таких.

Фрай поежился.

Она знала, где Кэтрин, но так и не сказала. Она заслужила смерть за непоколебимую верность Кэтрин.

К тому же она, конечно, не умерла навеки. Она непременно вернется и захватит чье-нибудь молодое, здоровое тело.

Все! Забыть о Салли и продолжить поиски Хилари-Кэтрин.

Сейчас она где-то его поджидала.

Он должен первым найти и убить ее.

В конце концов, кое-что Салли ему сообщила. Имя. Этот Топелис. Агент Хилари Томас. Вероятно, Топелис знает, где она прячется.

Убрав посуду, Джошуа подлил всем вина и начал рассказ о том, как круглый сирота стал единственным наследником имения Фраев. Все это Джошуа узнал от Кэтрин и от местных жителей, владельцев виноградников и виноделов.

В 1940 году, когда Бруно был год, а Кэтрин — 26, она жила в уединенном доме на вершине гряды, вместе с отцом, Лео, который еще в 1918 году переехал в эти места. Кэтрин почти не отлучалась из дому. Одно время она находилась в Сан-Франциско, в колледже, но потом неожиданно вернулась, объяснив свой поступок тем, что знания, которые дает школа, ей не пригодятся, а только ради пустой траты времени жить вдали от дома она не может. Кэтрин любила долину и их большой, в викторианском стиле особняк на горе. Это была красивая женщина, вокруг которой, если бы она только захотела, вились бы бесчисленные поклонники. Но любовь не привлекала ее. Хотя Кэтрин была еще молода, люди, из-за ее замкнутого характера и нескрываемого презрения к мужскому полу, говорили, что она останется девой и, скорее всего, останется довольна своим положением.

В январе 1940 года Кэтрин позвонила ее подруга по колледжу, Мэри Гюнтер, Мэри была в затруднении: ее муж попал в автомобильную катастрофу и погиб, когда Мэри уже находилась на шестом месяце. Мэри оказалась в отчаянном положении: родителей у нее не было, только одна подруга — Кэтрин. Она попросила Кэтрин приехать к ней к рождению ребенка; ей хотелось, чтобы в этот момент кто-нибудь близкий был рядом. Она также обратилась с просьбой к Кэтрин, чтобы та позаботилась о малыше, пока она, Мэри, не устроится на работу и не заработает немного денег для его воспитания. Кэтрин с удовольствием согласилась помочь и вскоре местные жители узнали, что она стала приемной матерью. Говорили, что Кэтрин была счастлива и с нетерпением ожидала появления чужого младенца. Как же, думали люди, Кэтрин будет любить собственных детей? Если, конечно, встретит подходящего ей человека и решится выйти за него замуж.

Примерно через полтора месяца после звонка Мэри Гюнтер и за полтора месяца до назначенной поездки в Сан-Франциско у Лео случилось кровоизлияние в мозг. Смерть застала старика среди бочек вина, его нашли лежавшим на холодном цементном полу погреба. Несмотря на обрушившееся на нее горе и свалившийся на плечи груз забот по делам имения, Кэтрин сдержала обещание. Получив в апреле от Мэри Гюнтер телеграмму о том, что ребенок появился на свет, она тотчас улетела в Сан-Франциско. Кэтрин вернулась через две недели и привезла с собой Бруно Гюнтера, новорожденного сына Мэри. Ребенок оказался щуплым и слабеньким.

Кэтрин рассчитывала, что Бруно проживет у нее год, за это время Мэри встанет на ноги и начнет работать, чтобы обеспечить себя и сына. Через полгода из Сан-Франциско долетела страшная весть — у Мэри обнаружили рак. Она умирала. Сообщили, что Мэри проживет недели две, в лучшем случае месяц. Кэтрин взяла малыша и поспешила в Сан-Франциско, чтобы мать провела свои последние дни рядом с сыном. Чувствуя близкую смерть, Мэри оформила все документы, чтобы Кэтрин смогла усыновить Бруно. Родители Мэри давно умерли, не осталось никаких родственников, которые могли бы взять на воспитание ее сына. Если бы не Кэтрин, мальчик попал бы либо в приют, либо в чужую семью, и неизвестно, как к нему там отнеслись бы. Мэри умерла. Кэтрин оплатила похороны и с Бруно вернулась в Санта-Хелену.

Она любила его как родного сына и посвящала ему все свое нерастраченное материнское чувство. Кэтрин вполне могла пригласить нянек и нанять домашнюю прислугу, но не делала этого, она не хотела, чтобы кто-то еще, кроме нее самой, заботился о ребенке. Дух независимости, которым обладал Лео, передался и дочери. Кэтрин вполне справлялась сама с воспитанием Бруно и домашними делами.

Хилари и Тони внимательнейшим образом слушали рассказ Джошуа, пытаясь обнаружить малейшую неточность, хоть какую-нибудь зацепку, которая могла бы дать ключ к разгадке тайны. Тони подался вперед, уставившись на Джошуа и положив руки на стол. Сейчас он выпрямился и взял в ладони бокал вина.

Джошуа сказал:

— Многие в Санта-Хелене запомнили Кэтрин за ее любовь к приемному сыну. Местные жители считают Кэтрин святой.

— Значит, близнецов не было, — задумчиво сказал Тони.

— Не было.

Хилари вздохнула.

— А это значит, что меня положили на лопатки.

— Кое-что мне осталось непонятным, — добавил Тони.

Джошуа вскинул бровь.

— Например?

— Даже в наше время, когда законы становятся менее строгими, одинокой женщине чертовски сложно усыновить чужого ребенка. А что говорить о сороковых годах. Тогда это было практически невозможно сделать.

— Думаю, что я смогу отвести данное подозрение, — ответил Джошуа. — Если память мне не изменяет, когда-то Кэтрин рассказала мне, что они с Мэри предвидели затруднения судебного порядка. Поэтому они обманули судью, сказав, что Кэтрин — кузина Мэри и единственная ее родственница. В то время закон допускал усыновление родственниками.