Дин Кунц - Избранные произведения. II том [Компиляция]

Когда первые рассветные лучи пробились сквозь плотную пелену облаков и заставили серый горизонт слегка посветлеть, они добрались до дальнего склона горы и нашли место, где можно было начинать спуск. Преодолевая первую сотню ярдов обрыва ущелья, которое лежало между этим склоном и следующим, вновь уходящим в высоту, он дважды упал, причем второй раз едва не расшибся после того, как поднялся, чтобы продолжить путь. А тут еще и Ли повисла у него на руке и заявила, что совсем выбилась из сил.

Когда он обернулся в уверенности, что она настаивает на остановке только из-за него и, щадя его гордость, притворяется, что это по ее вине, то заметил, что глаза девушки ввалились, щеки осунулись, а лицо мертвенно побледнело под тяжелым капюшоном утепленной «аляски». Дэйвис совсем забыл, что наркотики, которые он ей ввел, не останавливают усталость и физическое изнеможение организма, а лишь дают возможность какое-то время не ощущать этого. После всего перенесенного Ли должна была находиться на пределе своих физических возможностей. Поэтому он кивнул и поднялся обратно на вершину к небольшой рощице, где снег был не так глубок, как на открытом месте; девушка все это время следовала за ним, вцепившись в его руку и с трудом переставляя ноги. Он очистил багаж от налипшего снега и грязи, достал из чемодана квадратное полотнище прочного пластика, развернул его и привязал за края к веткам над головой, чтобы сделать навес, под которым они могли бы укрыться.

Усевшись под тентом, они плотно прижались друг к другу, чтобы и то немногое тепло, что просачивалось через их плотную и толстую одежду, не пропадало впустую. Теперь, когда свирепые порывы ветра уже не хлестали как плетью, казалось, что холод не столь ощутим, как ночью, — тогда их пробирало до костей, и даже то тепло, которое они выделяли, находясь в постоянном движении, не могло согреть в полной мере. Они не разговаривали, просто из-за того, что слишком устали, чтобы думать о том, что сказать, неспособные найти нужные слова. Однако в словах не было необходимости — все и так было ясно. Они открыли две банки тушенки с автоматическим подогревом в днищах жестянок и с удовольствием поели горячего. После выпили воды из бутылки, которую затем наполнили снегом. Покончив со всем этим, они легли, вновь прижавшись друг к другу, и накрылись одеялом, сотканным из пряжи, в нити которой были вмонтированы теплоэлементы, — Дэйвис мысленно порадовался тому, что догадался взять его с собой.

«Безумие, — думал он. — Безумие, безумие, безумие… У нас ничего не выйдет. Мы даже точно не знаем, куда идем. Возможно, уже заблудились, хотя Ли и думает, что знает, куда и как… Безумие…»

Он взглянул на Протея, покачивавшегося под самым пологом в дальнем углу навеса, и попытался представить, о чем думает робот, — конечно, если в его сложной системе, предназначенной для защиты человека, заложена способность хотя бы примитивного мышления. Холод, например, не фигурировал в списке опасностей, которые могли угрожать его хозяину. Дэйвис мог замерзнуть насмерть, не вспомни он про это одеяло с подогревом, но Протей был бы не в состоянии сделать ничего такого, чтобы замедлить этот процесс хотя бы на долю секунды.

Его вдруг поразила мысль: а ведь Протей теперь тоже изгой! Протей сбежал вместе с ними, он сделает все, чтобы они смогли благополучно скрыться от правительства Альянса. Это делало робота изменником и беглецом от лап правосудия. Дэйвис хотел было рассмеяться, но сил на это не осталось, и он заснул прежде, чем успел подумать о чем-нибудь еще…

И беспамятство не было спокойным сном.

Не то время было для этого.

Зато чередой шли сны.

Он в доме, сделанном изо льда, все комнаты — холодные спаленки, разделенные перегородками, и все они одинаковые. Он — голый, и его кожа синеет от холода, покрываясь полосками блестящего инея…

Он пытается найти дверь…

По-видимому, дверей здесь нет.

Становится все холоднее и холоднее, пока с мелодичным звоном, возникнув из ничего, в комнате не образуются сталактиты и сталагмиты — чистый лед надежно заслоняет ему путь, делая узником в этой конуре.

Он корчится на полу, чувствуя, как силы покидают его. Но вот одно пятнышко на стене начинает таять, вода стекает вниз и плещется вокруг него, теплая, приятная, возвращающая к жизни. В стене возникает портал — и там стоит, улыбаясь, Ли. Она направляется к нему, скользя по воде, лед вокруг нее тает, и холодный воздух делается теплым. Он цепляется за нее, и его плоть вновь обретает чувствительность.

И как раз в то время, когда они целуются, какой-то человек без лица, одетый в голубую форму с медными пуговицами, хлопает Дэйвиса по плечу, отрывает его от Ли и уводит ее прочь.

Вокруг вновь смерзается лед.

Тело, только что согревшееся, вновь начинает замерзать.

Он яростно бросается вдогонку за мужчиной в форме и девушкой, чтобы вернуть ее, но ноги примерзают к полу, он отрывает их с трудом — и это задерживает его, в то время как они двигаются с легкостью, лед перед ними тает, а после них замерзает вновь…

Он не поймает ее.

Никогда…

Когда-либо…

Открыв рот, чтобы закричать, размышляя о том, рассыплются ли от крика ледяные стены его тюрьмы…

…он проснулся от грохота пистолетного выстрела, раздавшегося совсем рядом…

Он потянулся за своим оружием и хлопнул рукой по пустой кобуре. Дэйвис конфисковал пистолет у представителя Альянса тогда, в Заповеднике, а теперь в свою очередь оружие конфисковали у него. Он осмотрел навес и увидел Протея, все сенсоры и датчики робота вспыхивали разными огнями, пока он сам раздраженно порхал под самым пластиком, покачиваясь из стороны в сторону и пытаясь определить свою роль в разыгравшейся сцене. Ли была слева, рядом со входом в укрытие, и это именно она достала пистолет из кобуры и пустила его в ход. Девушка держала оружие двумя руками, так как пистолет был слишком тяжел для нее, и целилась куда-то вниз, в снега.

— Что все это значит? — спросил Дэйвис. Внезапно ему показалось, что они сошли с ума, раз остановились на ночевку в таком месте.

— Волки, — коротко ответила она. Он слегка расслабился. Волки, конечно, достаточно сообразительные и сильные твари, чтобы представлять опасность, но они не могли идти ни в какое сравнение с человеком с ружьем или виброоружием — иными словами, наемным солдатом Альянса. Он пододвинулся ближе к Ли и выглянул наружу. Не далее чем в шести футах большой серо-коричневый волк, весьма похожий на тех, с которыми сражался Протей за день до этого, растянулся на толстом снежном ковре, белизну которого портили большие алые пятна крови. Пасть зверя была открыта, язык вывалился на сторону.

— Не хотелось будить тебя, — объяснила Ли. — Думала, что пистолет с глушителем. Оказалось, что нет.