Дин Кунц - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Как и у всех великих художников эпохи Возрождения, у него были покровители: поколения налогоплательщиков. И унаследованное состояние позволяло Рою посвятить всю жизнь поискам идеала красоты.

Когда телерепортер упомянул две самые последние жертвы, Рою таки пришлось обратить внимание на его слова: репортер связал Элизабет Лавенцу с незнакомым ему мужчиной, которого звали Бобби Оллвайн. Да, это он отрезал дивные руки Элизабет, прежде чем бросить ее несовершенное тело в лагуну Городского парка.

Но почему репортер одновременно повел речь и об этом Оллвайне, у которого вырезали сердце ?

Сердца совершенно не интересовали Роя. Как и прочие внутренние органы. Он охотился только за внешними частями женского тела, красотой которых мог наслаждаться.

Более того, этот Оллвайн был мужчиной. Роя не интересовал идеал мужской красоты, если не считать доведение до совершенства механизма функционирования собственного тела.

И вот теперь, стоя перед телевизором, Рой с изумлением услышал, что Оллвайн стал третьим мужчиной, которого убил Хирург. У первых двух он вырезал почку и печень.

Эти убийства связали с убийствами женщин по той причине, что одного из мужчин перед убийством «вырубили» хлороформом.

Подражатель. Жалкий имитатор. Завистливый кретин, рыщущий по улицам Нового Орлеана, вздумавший копировать убийства Роя, не понимая их цели.

На мгновение Рой даже оскорбился. А потом осознал, что этот подражатель, конечно же, не такой умный, как он сам, со временем допустит ошибку, и вот тогда полиция «повесит» на него все убийства. И подражатель будет держать ответ как за себя, так и за Роя.

Проекционная казалась слишком уж маленькой для двух таких крупных, пусть и по-разному, мужчин, как Желе Биггс и Дукалион. Тем не менее именно там они предпочитали оставаться, раз уж не хотели пребывать в одиночестве.

Проекционную отличат какой-то особый уют, — возможно, его придавали книги в обложке, возможно, потому, что она словно парила над жизненной суетой.

После того, как выяснилось, что Виктор жив, уединение более не прельщало Дукалиона. Ему требовалась компания.

У него и Желе, участников карнавальных шоу, было много общего: понятные друг другу истории, ностальгические воспоминания. С первого взгляда они почувствовали друг к другу взаимное расположение, и Дукалион решил, что со временем они станут близкими друзьями.

Но иногда оба надолго замолкали, поскольку в определенном смысле мало чем отличались от солдат, укрывшихся в окопе на поле боя, в минуту обманчивого затишья перед очередным артобстрелом. В таком состоянии хочется серьезно обдумать важные вопросы, прежде чем начать их обсуждать.

Желе думал, параллельно читая детективные романы, которые обожал. Большую часть жизни, замурованный в горе плоти, он прожил, глядя на мир глазами полиции, частных детективов и сыщиков-любителей, населявших страницы книг его любимого жанра.

Когда оба молчали, Дукалион читал статьи о Викторе Гелиосе, он же Франкенштейн, собранные Беном. Читал снова и снова, пытаясь сжиться с горькой, невероятной правдой: его создатель по-прежнему существует. И при этом размышлял, как уничтожить этот столп зла.

И частенько ловил себя на том, что, не отдавая себе в этом отчета, ощупывает изуродованную половину лица, пока не наступил момент, когда Желе прямо спросил, что послужило причиной такой жуткой травмы.

— Я разозлил своего создателя, — ответил Дукалион.

— Мы все злим его, — философски заметил Желе, — но без таких последствий.

— Мой создатель — не ваш, — напомнил ему Дукалион.

Уединенная жизнь приучила Дукалиона к тишине, но Желе требовался какой-нибудь фоновый шум, под который лучше читалось. Вот почему в углу проекционной всегда приглушенно бубнил телевизор. Дукалион обращал на него не больше внимания, чем на потрескивание горящих поленьев в камине.

Но один из выпусков новостей заставил его повернуться к телевизору. Потому что его заинтересовали слова ведущего: «Убийства… Отрезанные части тел… Вырезанные внутренние органы».

Дукалион прибавил звук. Женщина-детектив из отдела расследования убийств, ее звали Карсон О'Коннор, осаждаемая журналистами у дверей городской библиотеки, на большинство вопросов отвечала короткой фразой: «Без комментариев».

Большой любитель детективных романов, Желе, конечно же, интересовался и криминальными историями реальной жизни. Он не только знал все детали преступлений Хирурга, но и выдвинул пару версий, которые, по его разумению, могли вывести на преступника гораздо быстрее, чем те, что разрабатывала полиция.

Пока Дукалион слушал выпуск новостей, у него возникли собственные версии, которые он выдвинул, исходя из своего уникального опыта.

Скорее всего. Хирург был обычным серийным убийцей, собирающим «сувениры». Но в городе, где обосновался бог живых мертвецов, Хирургом мог оказаться куда более страшный тип, чем обычный психопат.

Сложив вырезки в коробку, Дукалион поднялся.

— Пойду в город.

— Куда?

— Хочу найти его дом. Посмотреть, как нынче живет самозваный бог.

Капот седана, припаркованного в неположенном месте, служил им обеденным столом. Ели Карсон и Майкл креветок, сваренных в кукурузном масле, густой рыбный суп и рис с креветками, приготовленный на пару. В ресторане всю еду им упаковали в контейнеры.

По тротуару прогуливались молодые пары. Музыканты в черных костюмах и шляпах-«пирожках» быстрым шагом прошли мимо, со своими инструментами в руках, оттирая в сторону пожилых мужчин в рубашках из «шамбрэ» и шляпах а-ля Джастин Уилсон, [524] Уилсон Джастин — известный американский комик, родом из Луизианы. которые как раз никуда не спешили. Стайки молодых женщин, демонстрировавших слишком уж большую, с точки зрения здравого смысла, часть своих тел, млели от окончательно раздевающих их взглядов туристов.

Где-то играли неплохой джаз. Вечерний воздух наполняли голоса и смех.

— Что меня злит, когда дело касается таких, как Харкер и Фрай…

— Список получится больно уж длинный, — вставил Майкл.

— Я позволяю им доставать меня.

— Они не могут успокоиться, потому что не было в отделе таких молодых детективов, как мы.

— Я стала детективом три года назад. Им бы пора с этим смириться.

— Они скоро выйдут в отставку, будь уверена. Так или иначе, мы получим шанс стать старыми волками.

Карсон прожевала рис с креветками, прежде чем заговорить вновь.

— Это связано с моим отцом.

— Харкеру и Фраю без разницы, что делал или не делал твой отец, — заверил ее Майкл.

— Ты не прав. Все ждут, что рано или поздно во мне проявится ген продажного копа, каким они его считают.