Дин Кунц - Избранные произведения. I том [Компиляция]

И хотя она попыталась втянуть Арни в разговор, больше он тогда ничего не сказал.

В тот день она впервые столкнулась с этим загадочным аспектом аутизма, свойственным не только Арни. Она не могла пробиться сквозь стену, которой он отгородился от окружающего мира, а вот он мог высунуться из-за этой стены и утешить ее.

До того момента она просто хорошо относилась к мальчику. После него — полюбила.

И теперь, наблюдая, как он строит замок, Викки сказала:

— Мне кажется, он идеальный… и тем не менее ты находишь возможность улучшить его.

Мальчик ничем не показал, что знает о ее присутствии, однако она не сомневалась, что он ее услышал.

Арни она нашла там, где и ожидала найти, и в полной безопасности. Однако тишина, царящая в доме, не была мирной. Наоборот, казалась затишьем перед бурей. Словно над ними нависла беда.

Карсон сказала, что они с Майклом расследуют дело, которое могло аукнуться дома, и предупредила Викки быть начеку. Поэтому она заперла двери, парадную и черного хода, и закрыла все окна первого этажа.

И хотя она знала, что не пропустила ни один шпингалет или задвижку, тишина, царившая внизу, звала ее, требовала все перепроверить.

Викки спустилась по лестнице, заглянула в гостиную, спальню Карсон, ванную, кухню, проверила все двери и окна. Нашла, что все надежно заперто.

Из-за штор и жалюзи в комнатах первого этажа царил сумрак. Входя в каждую комнату, Викки зажигала свет, уходя — гасила.

На первом этаже кондиционер был только в спальне Карсон. Закрепленный болтами, встроенный в окно. Вытащить его, чтобы влезть в образовавшуюся брешь, не подняв шума, не представлялось возможным. В этот момент кондиционер был выключен, как и точно такие же в комнатах Арни и Викки. Включали их только ночью.

С закрытыми окнами в комнатах нижнего этажа было жарко. На кухне она открыла дверцу верхней морозильной камеры холодильника. Не потому, что хотела что-то взять: чтобы обдать лицо холодным воздухом.

Вернувшись в свою комнату на втором этаже, она поняла, что тишина в доме по-прежнему не дает ей покоя. Викки она напоминала занесенный топор, который в любой момент может опуститься ей на шею.

Нелепо. Она накручивает себя. Ясным днем воображает какие-то кошмары.

Викки включила CD-плеер и, поскольку Карсон не было дома, прибавила громкости.

На диске были песни разных исполнителей: Билли Джоэля, Рода Стюарта, «Нэк», «Супертрамп», Глории Гейнор, «Чип Трик».

Музыка ее молодости. Артур сделал ей предложение. Они были так счастливы. Время не имело значения. Им казалось, что они будут жить вечно.

Вернувшись к прерванной работе, она подпевала исполнителям, настроение улучшилось. Благодаря и музыке, и воспоминаниям о счастливых днях тревожная тишина исчезла.

С полом дома над головой, окруженный запахом сырой земли и плесени, окутанный сумраком, Рэндол Шестой, дитя «Рук милосердия», чувствует себя защищенным, ему хорошо и уютно, тогда как нормальный человек в таких условиях мог бы испытать приступ клаустрофобии, решить, что его похоронили заживо.

Он слушает, как женщина спускается вниз и ходит по комнатам, будто что-то ищет. Потом она возвращается на второй этаж.

Когда до него доносится музыка, он понимает, это его шанс. Под прикрытием рок-н-ролла никто не услышит шума, которым будет сопровождаться его проникновение в дом О'Коннор.

Он уже изучил пространство под домом, удивленный собственной предприимчивостью. Чем дальше он уходит от «Рук милосердия», как во времени, так и в пространстве, тем меньше страдает от агорафобии, тем ощутимее нарастает его желание расширить границы возможного.

Жизнь его становится все полнокровнее.

Помимо бетонных свай, на которых стоит дом, в пространстве под ним много труб: водяных, канализационных, для электрических кабелей. Все эти трубы уходят в дом.

Даже если бы Рэндолу и удалось отсоединить какую-то из труб, отверстия в полу слишком малы, чтобы он мог протиснуться в дом.

Но он находит и люк. Площадью в три квадратных фута.

Петли и задвижка в доме. Крышка наверняка поднимается и откидывается.

Около люка расположена газовая магистраль и гибкий трубопровод диаметром в восемь дюймов, дальний конец которого находится у зеленого забора, растущего по периметру веранды. Рэндол предполагает, что трубопровод служит то ли для подачи воздуха в топку котла отопительной системы, то ли является частью системы вентилирования.

Судя по всему, люк открывается в помещение, где расположен нагревательный котел. Ремонтник может пользоваться люком при замене оборудования.

В доме над головой аутист, способный ослепительно улыбаться, Арни О'Коннор, владеющий секретом счастья. Мальчик добровольно поделится с ним этим секретом, или Рэндол Шестой вырвет из него этот секрет.

Улегшись на спину, Рэндол подтягивает колени к груди, ступнями упирается в люк. Чтобы избежать лишнего шума, очень осторожно распрямляет ноги. Задвижка и петли трещат, но выдерживают нажим.

Когда музыка становится громче, Рэндол удваивает усилия, и люк открывается: шурупы, которыми прикручена к полу скоба задвижки, с хрустом вырываются из дерева.

Секрет счастья скоро будет принадлежать ему.

После встречи с Виктором Синди рвалась в торговый центр, но Бенни хотелось поговорить о способах обезглавливания.

Согласно удостоверениям личности Синди и Бенни Лавуэлл было соответственно двадцать восемь и двадцать девять лет, но на самом деле резервуары сотворения они покинули девятнадцать месяцев тому назад.

Они смотрелись очень милой парочкой. Точнее, Виктор сделал их очень милой парочкой.

Симпатичные, хорошо одетые, с ослепительными улыбками, мелодичными голосами, заразительным смехом. Говорили мягко, вели себя обходительно, сразу и без труда находили контакт с незнакомыми людьми.

Синди и Бенни были известными танцорами, хотя танцы они жаловали куда меньше другого своего занятия. Самое большое наслаждение они получали от убийства.

Представителям Новой расы запрещалось убивать, и запрет этот мог снять только приказ их создателя. Лавуэллы часто получали такие приказы.

Когда требовалось убить Старого мужчину или женщину и заменить их дублем, последнее, что видела жертва, были улыбающиеся лица Синди и Бенни.

Разбирались Лавуэллы и с теми, кто не требовал замены, но чем-то насолил Виктору.

Иногда они знакомились с приговоренным к смерти в джаз-клубе или в таверне. И человеку казалось, что он обрел новых друзей, но в тот же вечер прощальное рукопожатие или поцелуй в щечку с удивительной быстротой переходили в сдавленный стон: на шее затягивалась гаррота.

Другим жертвам, впервые увидевшим Лавуэллов, не удавалось даже познакомиться с ними. Они отправлялись в мир иной, не успев ответить на ослепительные улыбки киллеров.