Дин Кунц - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Фары высветили бледные силуэты мистера и миссис Гитро, на их ночной прогулке, под дождем, голыми, бегущими за собакой.

— Если нам придется выйти из машины, тогда, конечно, я прихвачу с собой помповик, но сидя я из него стрелять не буду.

Несколькими часами раньше они видели пастора Кенни Лаффита, одного из Новых людей, который разваливался психологически и интеллектуально. А вскоре после этого им пришлось иметь дело с еще одним созданием Виктора, который называл себя Рэндолом и нес какую-то чушь. Рэндол хотел убить брата Карсон, Арни, и потребовалось три выстрела в упор из «Городского снайпера», прежде чем он повалился на пол и больше не поднялся.

А теперь вот эта сладкая парочка.

— Черт, я так и не смогу доесть пубой, — пробурчала Карсон.

— Мне показалось, он чуть пересолен. И должен отметить, у миссис Гитро отличная задница.

— Господи, Майкл, она же — монстр.

— Тем не менее задница у нее отличная. Округлая, упругая, и эти маленькие ямочки наверху.

— У нас Армагеддон, а мой напарник одержим женскими задницами.

— Думаю, ее зовут Джейн. Нет, Джанет.

— Какая тебе разница, как ее зовут? Она — монстр, у нее классная задница, и ты уже готов пригласить ее на свидание?

— Как быстро они бегут?

Карсон глянула на спидометр.

— Примерно двадцать четыре мили в час.

— То есть две с половиной минуты на милю. Я думаю, мировой рекорд в забеге на милю чуть меньше четырех минут.

— Да, но едва ли мы увидим их фотографии на первых полосах спортивных изданий.

— Я слышал, что гончие могут пробежать милю за две минуты, — добавил Майкл. — Но не немецкие овчарки.

— Мне представляется, что эта овчарка уже выдохлась. Они ее догоняют.

— Если кто мне и нравится в этом забеге, так только собака. Мне бы не хотелось, чтобы с ней что-то случилось.

Немецкая овчарка и ее преследователи бежали по левой полосе. Карсон сместилась на правую и опустила стекло.

Поравнялась с марафонцами, смогла разобрать их крики.

— Собачий нос, собачий нос, большой, большой, большой! — кричала Джанет.

— Я думаю, она хочет заполучить собачий нос, — прокомментировала Карсон.

— Она его не получит, — заверил ее Майкл.

Оба нудиста не испытывали проблем с дыханием.

Баки Гитро, который бежал ближе к «Хонде», выкрикивал совсем другие слова:

— Убить, убить, посыльный с пиццей, посыльный с пиццей, убить, убить!

И окружной прокурор, и его жена, несомненно, клоны, у которых шел развал интеллекта, не замечали «Хонду», катившуюся рядом. Они видели только собаку, и расстояние до нее неумолимо сокращалось.

Майкл взглянул на спидометр.

— Двадцать шесть миль в час.

Чтобы определить, способны ли бегуны отвлечься от собаки, Карсон крикнула:

— Свернуть к тротуару!

Виктор сидел в ванне, а безобразное поведение жены превратило выпитое шампанское в уксус. Наверное, ему следовало положить трубку, прекратив этот разговор с Эрикой Пятой, которая выдавала себя за Эрику Четвертую. Он не положил, и, как выяснилось, поступил правильно.

— Здесь, на свалке, — продолжила Эрика, — в куче мусора я нашла одноразовый мобильник с неиспользованными минутами. Если точнее, с восемнадцатью неиспользованными минутами. Эти Старые люди такие расточительные, выбрасывают вещи, которые еще могут использоваться. Я тоже, по моему разумению, еще могу использоваться.

Каждая Эрика создавалась с одинаковым голосом, и внешне они были неотличимы, до самых-самых мелочей.

— Мой дорогой Виктор, мой милейший социопат, я могу доказать тебе, что я — та, за кого себя выдаю. Твоя нынешняя боксерская груша не знает, как ты меня убил, да?

Виктор вдруг осознал, что у него болит рука — так крепко он сжимал трубку.

— Сладкий мой, разумеется, она не знает. Поэтому, если ты захочешь убить ее точно так же, для нее это должно стать сюрпризом, каким стало для меня.

За долгие-долгие десятилетия никто не говорил с ним столь пренебрежительно, и никто из его созданий не смел так непочтительно обращаться к нему.

— Только людей можно убивать! — в ярости заявил он. — Ты — не человек, ты — собственность, вещь, которая принадлежала мне. Я тебя не убивал, я избавился от тебя, как избавляются от изношенной, ненужной вещи.

Он потерял контроль над собой. Ему следовало сдержаться. Его ответ предполагал, что он поверил ее абсурдному утверждению, будто она — Эрика Четвертая.

— Все Новые люди спроектированы так, что убить их крайне сложно. Никого легко не удушишь, если их удушишь вообще. Никого, кроме твоих Эрик. В отличие от остальных, у нас нежные шеи, хрупкие трахеи, сонные артерии, которые можно пережать, чтобы прекратить подачу крови к мозгу.

Вода в ванне стала менее горячей, чем минутой раньше.

— Мы были в библиотеке, где ты меня избил. Ты велел мне сесть на стул с высокой спинкой. Я могла только повиноваться. Ты развязал и снял с шеи шелковый галстук и задушил меня. Не так чтобы быстро. Превратил мою смерть в пытку.

— Эрика Четвертая получила по заслугам, — ответил он. — Теперь получишь и ты.

— В экстремальных ситуациях, — продолжила она, — ты можешь убить любое из своих созданий, произнеся несколько слов, секретную фразу, которая блокирует работу вегетативной нервной системы. Сердце перестает биться. Легкие прекращают сжиматься и разжиматься. Но ко мне ты такого милосердия не проявил.

— Теперь проявлю, — и он произнес фразу, которая блокировала ее вегетативную нервную систему.

— Дорогой мой, драгоценный мой Виктор, она теперь не сработает. Я пробыла мертвой достаточно долго, чтобы твоя контролирующая программа утратила работоспособность. Но не так долго, чтобы лишиться способности воскреснуть.

— Чушь, — его голосу недоставало убедительности.

— Ох, дорогой, как же я мечтаю о том, чтобы снова быть с тобой. И я буду. Это не прощание, только au revoir, — она отключила связь.

Будь она Эрикой Пятой, то умерла бы на месте, услышав убийственную фразу.

Эрика Четвертая ожила. Впервые в жизни Виктор столкнулся с семейной проблемой, которую не мог разрешить легко и быстро.

Окружной прокурор и его жена, разумеется, не свернули к тротуару, потому что Карсон не включила ни сирену, ни мигалки, а может, потому, что не хотели дышать в трубочку, но прежде всего по другой причине: они были существами, вышедшими из лаборатории восторгающегося собой лунатика, и слетали с катушек с той же скоростью, с какой обычно ломается автомобиль по истечении гарантии.

Майкл наклонился к Карсон.

— Двадцать семь миль в час. Собака сдает. Они ее затопчут.

Похоже, многословные речёвки отнимали силы, вот Баки и Джанет перешли на одно слово. Она кричала: «Пес, пес, пес, пес!» Он: «Убить, убить, убить, убить!»