Дин Кунц - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Там, где пуповина соединялась с потолком, серая ткань как будто проела пластик, чтобы прикрепить кокон к балке.

— Нам за такое не доплачивают, — сказал Фрост.

— Дельце на парочку миллионов.

— И нам нужно подкрепление.

— Ага, — сказал Даггет. — К примеру, Национальная гвардия.

— Или спецназ из Ватикана.

— Готовься стрелять в эту мерзость, если она что-то сделает, — сказал Даггет, пряча пистолет в кобуру под своей лыжной курткой.

Фрост знал — напарник всегда осторожен, но его собственный страх сейчас обострился тревогой.

— Что ты делаешь?

Стянув с вешалки на стене полотенце для рук, свернув его в толстую подушку, Даггет промолвил:

— Когда будем звонить Мумо насчет вот этого, нам лучше иметь все детали, которые можем собрать. — Морис Мумо, их босс, обладал хмуростью каменного идола. — Я не говорю, что Мумо страшнее этой штуки. Но имея на руках рапорт на три пожизненных, лучше быть убедительными, иначе он нажмет кнопку коммутатора и начнет заполнять ордер о психиатрической экспертизе, причем на нас обоих.

Фрост сжал пистолет двумя руками, Даггет же провел сложенным полотенцем по боку блестящего кокона.

Повернув полотенце так, чтобы Фрост тоже мог его видеть, Даггет сказал:

— Чистое. Все эти крошечные штучки, ползающие по поверхности, почему они хоть частично не стерлись полотенцем?

Он снова потер кокон, как раньше, ткань опять осталась чистой.

— Я только что понял, — сказал Фрост. — Бактерии. Инопланетные вирусы. Мы можем подхватить их, заразиться.

— Вот уж микробы меня сейчас беспокоят меньше всего.

— А что беспокоит больше всего?

— Забралась ли та штука, что строила этот кокон, внутрь, — ответил Даггет. — Или она отложила сюда что-то, как паук яйца в паутину, а потом уползла. И если уползла, то где она теперь?

— Не в доме. Мы обыскали дом.

— Мы не обыскивали чердак.

Фрост взглянул на потолок. Вообразил самку огромного насекомого, привлеченную их голосами и ползущую сейчас в пространстве под балками. Он снова сосредоточился на коконе, и тот, с учетом других возможных угроз, уже не казался таким зловещим, как пару секунд назад.

Даггет встряхнул сложенное полотенце. Оставив лишь один слой ткани между рукой и коконом, он прижал ладонь к поблескивающей поверхности.

Фрост наблюдал, как дуло пистолета начинает танцевать на цели. Он сделал глубокий вдох, выдохнул еще медленнее, чем вдыхал, представил свои руки полностью неподвижными — и дрожь утихла.

— Интересно, — сказал Даггет, прижимая к кокону защищенную полотенцем ладонь.

— Что? — спросил Фрост.

— Он очень теплый, даже горячий. Жар проходит сквозь полотенце, но при этом я абсолютно не чувствую тепла в воздухе.

Еще более встревоженный шуршанием, Фрост спросил:

— А движение ты в нем чувствуешь?

Даггет покачал головой:

— Ничто не движется. Запах чуешь?

— Нет. Ничего.

— Очень слабый…

— Чем пахнет? — спросил Фрост.

— Похоже на сгоревшую от короткого замыкания изоляцию.

— Я ничего не чувствую.

Подавшись ближе к кокону и принюхавшись, Даггет добавил:

— Да, как горелая изоляция.

— Возможно, это горит полотенце.

— Нет. — Лицо Даггета было в шести дюймах от блестящего кокона. — Это не полотенце. Он горячий, но не настолько. О…

— Что «о»?

— Запах сейчас изменился. Теперь пахнет розами.

— После горелой изоляции — розами?

— И мне кажется…

— Что? — спросил Фрост.

— Я не уверен, но, по-моему, что-то теперь начало там двигаться.

Со звуком, с которым обычно расходится застежка-липучка, и одновременно с влажным треском раздутого живота трупа, разрезаемого скальпелем патологоанатома, кокон раскрылся.

Снимая в прихожей облепленные снегом ботинки, мужчины Церкви Всадников Небесных проходили на кухню группами по четверо или пятеро, чтобы выслушать от Майкла и Карсон версию происходящего, альтернативную истории о вторжении инопланетян. Они знали, их жен уже убедили, а мнение жен много для них значило. Всадницы, как их иногда называли, были женщинами, которых ничто в мире не могло сбить с толку или измотать; они крепко держали поводья своих судеб и прочно стояли ногами в стременах.

Ни Карсон, ни Майкл не упоминали имени Франкенштейн. Долли и Хэнк Сэмплс, подобно своим друзьям, обладали чрезвычайной непредвзятостью. Они доказали способность справиться с развитием событий, которые за секунду в состоянии перевернуть их мир с ног на голову. Но Карсон и Майкл были аутсайдерами этого общества и в тот или иной момент налетели бы на стену неверия даже самых приветливых, доверчивых, податливых из Всадников.

Нанотехнологии, машины-животные, пожирающие людей, репликанты, план уничтожения всего человечества… В теперешней ситуации фантастики уже было выше крыши. Стоило добавить к этому еще и откровение, что корень всего творящегося хаоса — 240-летний ученый, слетевший с катушек сильнее, нежели сыграл его Колин Клайв, и 200-летний монстр, сделавший себя хорошим человеком, даже героем… Это была рассудительная сельская Монтана, не то место, где люди настроены верить всему услышанному.

Карсон заявила, что они с Майклом работают над делом о промышленном шпионаже, это и привело их к обнаружению репликантов — а теперь и людоедских наномашин-животных. Она сказала, что они уверены: все это производится на федеральном объекте, расположенном глубоко под землей где-то вдоль Шоссе конца света. Тысячи фильмов и книг подготавливали Всадников к вере в инопланетное зло, но повседневная жизнь готовила этих людей к такой версии: правительство, возможно, захочет заменить их послушными, искусственно созданными гражданами.

Предчувствия не обманули Карсон: пятнадцатилетний Фарли Сэмплс замечательно помог убедить Всадников в том, что враги не прилетели с другой планеты, а нанотехнологии — реальная и быстро развивающаяся область этого мира. Его увлеченность наукой и фантастикой оказалась заразительной, разносторонняя натура паренька позволила взрослым учиться у него, не чувствуя себя униженными, и он подхватил у Роберта Хайнлайна, чьи произведения так любил, пару-тройку приемов увлекательного изложения.

Но больше, чем лицензии частных детективов Карсон и Майкла, больше, чем их просроченные удостоверения из убойного отдела новоорлеанского полицейского участка, в их пользу говорило оружие. Всадники восхищались им почти так же сильно, как любили Иисуса. Их впечатлили «Зиг-Зауэры Р226 Х-6» с круглыми магазинами, однако сильнее всего — «Урбан Снайперы», стрелявшие крупными пулями.

Хоть Карсон и доказала за кухонным столом, что способна выдержать армреслинг с мужчиной почти вдвое крупнее ее, некоторые все же сомневались, что она может справиться с настолько крутым дробовиком, не улетев от отдачи. Женщин среди сомневающихся Всадников не было.