Алексей Макаров - Ангелами не рождаются. Книга 1 [litres]

А сейчас Соне было не до юмора, и она, со своим бинарным «крылелепием», захотела срочно выбраться из плена. Для этого следовало решить вопрос с саркофагом.

«Попробуем ослабить оковы. Представить, что они сами собой раскрываются, – внушала себе Соня. – Мысль материальна, мысль материальна… Мысль – в физическую реальность!»

«Оп!» – дернулась от неожиданности Соня, увидев, как надежные застежки звонко щелкнули и расстегнулись. Ничто больше не ее задерживало, и она покинула «пристанище для контрабасов»…

В зале было пусто. Возможно, демоны ушли обедать.

«Знаю, чем они обедают, – скривилась от омерзения Соня. – Фу-у…»

Она решила начать с зала для Совещаний, где Ренмарох обычно муштровал подчиненных, и чувствовала – наместник сейчас там…

У дверей зала Совещаний, в просторной рекреации, ее встретили поглотители. Дружно, в двадцать плащей набросились, попытались закружить и высосать своими энергетическими жвалами…

Но так случилось бы раньше. А сейчас Соня отбросила поглотителей от себя и забрала их силу. Потом собрала металл многочисленных поручней и балясин лестниц, изобразила абстрактную конструкцию с ветвями и аккуратно развесила на них поглотителей. Для красоты перевязала короткими светящимися жгутиками и зажгла, как звезды. Совсем не любуясь своим творением, распахнула двери. На нее набросились семеро демонов, но вдруг замерли в тех же атакующих позициях.

«Семь молчаливых статуй, – рассматривала Соня прибывших. – Целый местный Совет. Ни изящества, ни грации, будто из глины вылеплены. Может, мне в „художку“ податься, исправлять такое безобразие?»

Ренмарох тихо стоял за портьерой, под которой предательски торчали начищенные туфли. Наконец, он отдернул портьеру и смущенно произнес:

– Любовался пейзажем. Особенно красив наш город условным вечером, когда на своде загорается дополнительная иллюминация. Это немного радует спешащие с работы души.

– Какой ты сентиментальный, – не удержалась от сарказма Соня. – Не предполагала.

– Ничто человеческое мне не чуждо, – Ренмарох подошел к столику и налил вина. Сделал глубокий глоток и вздохнул. – Плеснуть, Вершительница? Отменное, полусухое.

Соня лишь поморщилась:

– Сам скажешь, что с тобой сделать, или дашь вволю пофантазировать? В уютном саркофаге, где меня напичкали какой-то ерундой, не было времени поразмыслить, как тебя порадовать…

– Никто не ожидал твоего странного превращения , поэтому здесь оставалась только личная охрана. Но я дал сигнал, и сюда спешит целая армия… «Порадовать» не успеешь.

– Успею. Мне твоя армия не нужна. Только ты. И я постараюсь доставить тебя в Небесный город. Пора нести ответственность за темные дела.

– Один «товарищ» мне уже предлагал предстать перед вашим судом. Ничего у него не вышло…

Ренмарох закрылся вдруг черным коконом и начал перемещаться обратно к окнам, но Соня замедлила перемещение и стала терпеливо разматывать кокон, чтобы извлечь самоуверенного демона. Наконец, извлекла. Ренмарох тут же метнул в нее красные молнии. Соня спокойно уклонилась, ударив наместника о стену быстро созданной воздушной волной. Ренмарох со стоном сполз на пол, но сразу был поднят под потолок. Едва не расколотив головой красочные фрески, на которых демоны побеждали ангелов, и распростершись в неестественной позе на потолке, наместник захохотал:

– Вот видишь? НАША ТЫ! Я же говорил Михаэлю! Смотри, сколько ЗЛА в тебе! Ошиблись Небеса, не ту девчонку ангажировали! Ну не будет ни один НОРМАЛЬНЫЙ ангел меня так «мариновать»! Вон даже Михаэль обычно ослепляет просто, а не о стены стукает! Какая поза, какая экспрессия! Черная богиня! Медуза Горгона! Да еще четырехкрылая! У нас теперь будет свой «херувим»! Свой, свой, свой! Как же я рад неожиданному усилению… – На Соню смотрел отвратительный демон: лысый, с рогами винторогого козла, проблемной кожей и местами повылезавшей шерстью, широкими копытами, длинным хвостом и огромными чернильными крыльями (некоторые орлы точно могли хлопнуться в ущелье от зависти). Наглаженный костюм пропал, лаковые туфли исчезли вместе с виртуальным лоском.

– Замолчи, недолго тебе говорить осталось! – продолжала кипеть Соня, но ее вдруг ударили в спину. Предательски и очень больно. Оглушили, накрыв «бетонной» волной. Перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело, но она вовремя стряхнула с себя ватное эхо. Повернулась, увидела летящие к ней хвосты раскаленных плетей и огненные шары. Удар пришел от подоспевшей на выручку Ренмароху армии, вливавшейся в широкие двери зала, заполнявшей его и пытавшейся обезвредить Соню всеми доступными способами.

«Пора исчезать! – она пыталась избавиться от налипшей, замедляющей движения „накипи“. – Даже моих новых возможностей может не хватить: измотают, а на все направления атаки ментально не распределишься. Надо сосредоточиться, действовать оперативно».

Заморозив наиболее активных нападавших, не дожидаясь прыжка следующих, она сформировала прозрачную преграду. Потом увеличила число граней преграды и накрылась кубом. Почти восстановив энергетический баланс, Соня почувствовала исчезновение Ренмароха: доминирующая здесь менто-матрица отсутствовала.

– Трус! – негодовала Соня, перемещаясь из куба за пределы башни. – Опять «шестерками» прикрылся!

Оглянувшись на циклопическую «сигару» – почти достающую до свода башню, – она отправила в нее силовой импульс.

Основание Главной Башни срезало невидимым серпом, она начала проваливаться внутрь себя, оставив через несколько мгновений на брусчатке тонны камней, мусора и непроглядной пыли. А еще – заваленную обломками армию наместника.

– Один – один, мальчики! – выдохнула Соня, пытаясь не утонуть в пыли.

Соня летела над Подземным городом. Препятствий для полета в этой галактике (а возможно, и в других) больше не существовало.

Но сначала она захотела кое-кого отыскать. За спиной послышался противный клекот. На Соню спикировали твари с зелеными кожистыми крыльями. Настоящие птеродактили-мутанты. Однако новым возможностям Сони скорости «птичек» не соответствовали. Да и зачем было с ними соревноваться? Соня приказала «птеродактилям» замереть, и они посыпались вниз окаменевшими тушками.

Соня поспешила забыть про них, ведь следовало сосредоточиться: «Где ты обитаешь, противный „шепоток“? Сколько еще улавливать твой душок? А… вот где, недалеко от Стены. В мрачном квартале скрюченных домиков и погнутых труб. В неприметной пристройке на крыше. С жилищем Карлсона сравнивать неправильно, но сравнение на ум пришло. Заглянем. О! Кого мы видим? Шептун Кисляк, собственной персоной! Опять кого-то сушишь? Нашептал нужные слова, чтобы получить очередное лакомство? Сейчас освобожу несчастную душу от кислой сущности…»