Роджер Аллен - Факел чести

— Верно. И это, в свою очередь, значит, что мы должны добраться до центра управления ракетной системой…

— …который находится в совершенно недоступном месте — на корабле размером с астероид. Надо пробраться на борт «Левиафана».

— А это весьма неприятная задача.

— Похоже, у меня появилась идея… но сначала надо поговорить с Мари-Франсуазой.

Среди переданных нам штабом программ была программа контроля секретных коммуникаций. Все сообщения посылались с помощью лазеров, и даже при этом они кодировались. Теоретически прочесть лазерное сообщение мог только тот, кому оно предназначалось, но теория слишком часто не оправдывала себя, а среди шпионов всегда находились умельцы. Мы действовали крайне осторожно — и за это я теперь был благодарен, как бы ни раздражала меня прежде замедленная и затрудненная связь. Если бы мы пользовались прямой радиосвязью, я никогда бы не осмелился связаться с Вапаусом, опасаясь, что таким образом помогу противнику обнаружить цель.

Но теперь мы были совершенно уверены, что не подвергаем опасности свою орбитальную базу. Когда мы связались с разведцентром, там как раз дежурила Мари-Франсуаза. На ее лице отразилось усталое удивление, едва она увидела, с кем говорит.

— Я думала, вы давно погибли.

Я чертыхнулся. Боевой дух наших сторонников меня не волновал, но мне бы хотелось унаследовать более информированную службу разведки. Затем я вспомнил, что Вапаус только что вышел из-за планеты и что в отсутствие спутников трансляции Мари-Франсуаза просто не могла знать о произошедшем за последние сорок пять минут.

— Мак, — начала она после паузы, — что нам теперь делать? Мы лишились командования. У нас остались истребители, но они почти бесполезны: я не решусь использовать это место в качестве командного центра. Нас моментально уничтожат.

— Мари, с Камня нам успели передать всю информацию штаба, — сообщила Джослин. — Теперь штаб — это мы.

Еле заметная искра надежды промелькнула в глазах Мари-Франсуазы.

— И у вас хватит данных? Хватит, чтобы разобраться во всем, что происходит?

— Да, — подтвердил я, сомневаясь в собственной правоте. Но тут же идея, осенившая меня не так давно, приобрела законченную форму. — Мари-Франсуаза, ты, должно быть, теперь знаешь «Левиафан» лучше, чем его капитан. Скажи, какой может быть максимальная относительная скорость входа «Левиафана» в атмосферу?

— К тому времени как они достигнут плотных слоев — не более пятисот пятидесяти — шестисот километров в час.

— На каком расстоянии от атмосферы корабль должен сбросить скорость? Назови расстояние и время.

— Подожди, дай подумать… если он будет следовать по оптимальной траектории, выполнит поворотный маневр, выровняет высоту… не менее ста километров и двадцать пять минут. Максимум — сто двадцать километров и тридцать минут.

— У тебя есть последние сведения о наших истребителях? Кажется, их оставалось восемнадцать.

— Правильно. Более новых сведений у меня нет.

— Отлично. А теперь я хочу кое-что рассказать — и тебе, и Джоз. Я задумал одну штуку, которая зависит от того, насколько быстро и слаженно мы будем действовать. Я хочу, чтобы все наши истребители отступили и вернулись к Вапаусу Планета скроет этот маневр от «Левиафана». Скажи, когда последний из истребителей сможет вернуться на базу? И сможет ли Вапаус принять их — все сразу?

— На последний вопрос я могу сразу же дать утвердительный ответ.

— Вот и хорошо. Сейчас работы хватит вам обеим. Я хочу сымитировать бой — в предположении, что вы обе будете знать, самые последние новости.

— Надо отдать приказ? — спросила Джослин.

— Пока — нет. И еще одно: Мари-Франсуаза, найди среди своих подчиненных людей, которым нечем заняться. Пусть разузнают о всех судах, которые способны совершить баллистическую посадку с людьми на борту — даже если потом не смогут взлететь. Сейчас главное — посадка. Затем сообщи мне, каким количеством людей мы можем пожертвовать для чрезвычайно опасного дела — имей в виду, учитывать надо только добровольцев, не брать обоих родителей, у которых есть дети, и тому подобное. Ты сможешь провернуть это побыстрее?

— Запросто. Но что ты задумал? Мне было бы легче действовать, зная о твоих планах.

— Ты узнаешь о них чуть позже, сначала помоги мне. Это необходимо. Займись делом, а потом вновь выходи на связь. Мне надо кое-что обдумать.

Я прервал связь и потянулся — даже невесомость не прогнала боль из мышц. Шесть «g» слишком повлияли на них. Усевшись поудобнее, я задумался.

Использование боевой тактики Евы было бы уважением памяти погибших, но не наилучшим выходом. Я размышлял о том, удастся ли мне придумать что-нибудь получше. И вот теперь я нашел выход.

Ева пыталась подавить сопротивление «Левиафана», даже не представляя себе, что будет делать потом. Она постоянно опасалась ввести в бой слишком большие силы, и в результате малочисленные отряды понесли огромные потери.

Таково было унаследованное мною положение. Мы имели единственное преимущество: у нас осталось больше пилотов. Каким бы огромным ни был «Левиафан», он не мог везти замену каждому из пилотов. Вместе с каждым разбитым кораблем погибал пилот. «Левиафан» вез не только воздушные, но и космические суда. Очевидно, для каждого типа судов предназначался особый отряд пилотов — нельзя ждать, чтобы один человек умел пилотировать и космические, и воздушные истребители.

Следовательно, теперь у «Лечиафана» остался полный состав пилотов воздушных истребителей и ни малейшего шанса воспользоваться их помощью.

Космические истребители и ракеты «Левиафана» были совершенно непригодны для полетов в атмосфере. Воздушные истребители не могли летать в космосе. Аэрокосмические истребители класса «Нова», такие, как злосчастная «Боика», оставались бесполезными, пока корабль не войдет в атмосферу, по единственной, но очень веской причине: они не могли развивать достаточно большую скорость.

Нелепо говорить такое об истребителе, способном вылетать на орбиту, но требовалось учесть: чтобы войти в атмосферу, «Левиафан» должен был выровнять скорость в полном соответствии со скоростью вращения планеты. Огромному кораблю предстояло протиснуться сквозь узенькое игольное ушко. «Левиафану» придется двигаться со скоростью на десятки тысяч километров в час меньше орбитальной, иначе его разнесет на куски.

Истребители класса «Нова» представляли собой нечто среднее между воздушными и космическими кораблями, но в любой из этих сред оказывались менее эффективными, чем те или другие. Загруженные боеприпасами, имеющие достаточно топлива, чтобы достичь орбиты, «Новы» взлетали с перегрузкой не более 2,5 «g» — и это в самом лучшем случае. «Биби» могли бы сбивать их одного за другим еще на взлете — если бы гардианы осмелились начать запуск. Ситуация для «Нов» становилась еще хуже при выходе на большую высоту и низкой скорости полета: крылья здесь были бесполезны, а топливо в громадных количествах расходовалось на набор высоты.