Василий Криптонов - Гром гремит дважды [СИ]

— Спасибо, — буркнул он и поспешил выйти.

Яню проводила его взглядом, потом вновь посмотрела на меня и улыбнулась.

— Надо сделать пометку, чтобы перевели на работу попроще, пока рука не заживёт, — сообщила она.

Я пожал плечами. Яню обошла стол и, не подумав садиться, наклонилась, раскрыла какой-то журнал. Я с интересом смотрел. Верх халатика был ничуть не менее откровенным, чем низ. И демонстрировал удивительное, для китаянки, богатство. Рядом встревоженно пошевелилась Ниу.

— Лей, пойдём, а? — потянула она меня за рукав.

Яню увлечённо что-то писала в журнале.

— Волнуешься за друга? — посмотрела на меня, не меняя положения.

— Есть немного, — сказал я. — Он, знаете, плохо переносит боль.

— О… — с томным сочувствием отозвалась Яню. — Бедный мальчик. А ты, Лей?

— А что — я? — Я вдруг почувствовал, что в горле пересохло. К такой мощной бомбардировке флюидами оказался не готов.

— Ты не боишься боли? — спросила Яню.

Я вспомнил жёлтого дракона. Боюсь?..

— У нас с ней свои отношения, — пожал я плечами.

— Так я и подумала.

Яню вышла из-за стола, потянулась. Ниу всё это время продолжала настойчиво тянуть меня к двери.

— Вы же сможете ему помочь, да? — спросил я, указав взглядом на дверь, за которой скрылись врач и Тао.

— Даже не знаю. — Яню села на краешек стола, закинула ногу на ногу. С учётом длины халатика, за такие манипуляциии уже можно было давать срок. — Я иногда помогаю ребятам, чтобы им не было слишком тоскливо в консерватории.

— Тао не пойдёт в консерваторию, — сообщил я то, что всё равно бы выплыло.

— Жаль, — надула губы Яню.

— Но, может, всё равно что-нибудь можно сделать?

— Может, и можно. Если у человека есть хорошие друзья, значит, и человек хороший. А отчего бы не помочь хорошему человеку?

— А действительно, — пробормотал я.

— Лей! — зашипела Ниу на ухо. — Мы… Мы опаздываем!

Яню улыбнулась, едва сдерживая смех.

— Да, мы, кажется, немного опаздываем, — сказал я и оборвал ниточку, связавшую нас. — На одно важное дело… Спасибо вам, сестра Яню.

— Пока не за что, братик Лей, — подмигнула мне Яню. — До встречи!

Тао прихромал в комнату незадолго до ужина. Кое-как стащил ифу и повалился в постель. Повязки на нём не было.

— Рёбра целы? — осведомился я.

— Трещина, — буркнул Тао. — Болит, зараза…

— За пару месяцев пройдёт, — сказал я.

— Через месяц опять попробую, — эхом отозвался Тао.

— Рехнулся? — Я посмотрел на него с жалостью. — Тао, тебе сегодня мало показалось?

Тао молча сопел, ёрзая в постели. Я представлял, каково это — когда треснуло ребро. Хрен устроишься так, чтобы ничего не болело.

— На ужин пойдёшь?

— Не хочу, — поморщился Тао. — Спать хочу.

Надо понимать. После всех приключений — сложно чего-то другого хотеть.

— А таблетка?

Тао поморщился, зашипел сквозь зубы.

— Джиан… — начал было я.

— Да помню я! Помню… Пойду.

— Как там Яню? — спросил я. — Привет передала?

Тао вытаращился на меня с таким комическим удивлением, что мне стоило больших трудов не рассмеяться.

— Сожрал уже?

— Н-нет ещё, — пролепетал Тао.

Признаться, я хотел сказать ему, чтобы обе таблетки — и вечернюю, и ту, что дала Яню, — он отдал Джиану. Если есть возможность уменьшить основной долг — надо эту возможность использовать. Но глядя на измученную физиономию Тао, я мысленно махнул рукой. Чёрт с тобой, золотая рыбка. В конце-то концов, мне нынче ночью тоже хотелось бы спать, а не слушать его сдержанные мужественные стоны. Тем более что встать надо пораньше. Ниу сказала — к шести нужно быть на кухне.

Вот как-то первые открытия на кухонном поприще меня не очень радовали. Ниу расписывала прям-таки райское житьё-бытьё. А по факту — встаём уже на час раньше остальных. Какие ещё удивительные подробности мне откроются? Впрочем, поостерегусь возмущаться. Я ведь в кухню иду работать не потому, что во мне великий кулинар пропадает. Мне свалить отсюда надо. И чем скорее — тем лучше.

Я валялся на койке, наслаждаясь сказочным временем полнейшего безделья, и думал. Думал о том, как отреагирует Ниу, узнав, что я сбежал. Ну, руки точно на себя не наложит, а остальное — дело времени, поболит и перестанет.

Тут я вспомнил сцену с Яню в лечебнице, улыбнулся. Две девушки буквально играли мной в перетягивание каната. Только одна — именно что играла, а другая — Ниу — вцепилась на полном серьёзе. Смешно. Ни одна даже не подумала, наверное, о том, что я, вообще-то, женат…

Стоп!

Я рывком сел, как подброшенный пружиной.

— Ты чего? — испугался Тао.

Вид у меня, наверное, был дикий. Все мышцы напряглись, глаза и рот широко раскрыты. Если бы на голове были хоть какие-нибудь видимые волосы — они бы встали дыбом.

Я — женат. На ком — не помню. Ни имени, ни лица. Знаю только, что у меня есть жена. Это ощущение было весьма конкретным.

— Твою мать, — прошептал я и прикрыл глаза дрожащей рукой. — Это уже слишком… Да кто же я такой?!

На следующий день с утра пораньше я пришёл вместе с Ниу на кухню. Свою цель видел отчётливо: нужно изучить, как тут выстроены отношения с внешним миром. Проникнуть во все детали, понять, что и как работает — а потом действовать наверняка. Этот парень, Жонг, бежал — значит, побег возможен. Значит, и у меня получится. И кратчайший путь к свободе, кажется, проходит здесь.

В том, что в своих предположениях относительно грузовика, привозящего продукты, не ошибся, я убедился в первые же дни. Помимо продуктов, грузовик перевозил контрабанду.

Алкоголь, «вольную» еду, которую я видел в комнате борцов, сигареты, бытовые мелочи. А из школы Цюань на волю передавали письма и таблетки. Таблетки здесь были самой твёрдой валютой. Деньги остались за бетонным забором — в другой жизни и другом измерении, — а в школе всё измерялось в таблетках.

С их помощью можно было откупиться от работы. Притвориться больным и на несколько дней залечь в лечебницу. Купить лишнюю миску риса в столовой, лишний час прогулки или сна (официально так награждали передовиков производства), алкоголь, девушку — что угодно.

Связными с волей служили водитель и охранник грузовика. Их, разумеется, обыскивали — этим занимались дежурные воспитатели. И, разумеется, ничего не находили. Странно было бы, если бы нашли, я лично наблюдал процедуру обыска.

Совместный перекур, формальное, под шутки и беззлобную ругань, хлопанье по бокам «вольных», формальные взгляды, брошенные в кузов и в кабину грузовика.

— Норма. Разгружайтесь.

В доле здесь были, похоже, все — от директора школы, с которым я уже успел познакомиться, до последнего подмастерья на производстве. И от таблеточного потока, по мере сил и возможностей, отщипывал каждый. Свою норму знаешь, не зарываешься — живи. Главное, другим не мешай.