Василий Криптонов - Гром гремит дважды [СИ]

Подумать над причинами такого пересмотра жизненной позиции я не успел. Почувствовал движение воздуха, и тело само собой бросилось вниз, пропуская сверху короткую палку.

Перерыв закончился.

Ну ладно, хорошо, в первый раз я вышел — чтобы прикрыть Яню, да и просто из любопытства. Во второй раз пришёл в зал, потому что мне позарез требовалось разобраться с тем, что это за дух во мне живёт. Но почему я пришёл туда в третий, в четвёртый, в пятый раз?

На этот вопрос я себе ответить не мог. Может, просто не мог позволить себе валяться без дела, не знаю.

Ниу приходила каждую ночь, тихо сидела на скамье, наблюдая, как мы с Вейжем метелим друг друга, или как я, по его приказу, отрабатываю удары на макиварах. Технику Длинной Руки я больше не применял, Вейж — не настаивал. Из треснувшей на первой тренировки стены Ниу либо не сделала никаких выводов, либо просто молчала. Но в любом случае продолжать показывать ей чудеса я не собирался. Не было у меня этого детского восторга перед внезапно открывшимися способностями. Есть — есть, хорошо. Будет время — разберёмся. В жизни вообще лучше помалкивать и не отсвечивать. В девяти случаях из десяти — лучшая стратегия.

Против воли Ниу занимала мои мысли. Я постоянно думал о ней. Но не как влюблённый идиот, а как следователь, столкнувшийся с загадкой.

Во-первых, Ниу ни разу не навещала меня с тех пор, как я попал в лечебницу. Почему? Очень странно. Кухонный график позволял многое, и уж заскочить хотя бы разок проведать «возлюбленного» — запросто можно было. Но она не приходила днём, появлялась лишь ночами.

Во-вторых, даже ночами Ниу приходила с пустыми руками. Нет, я не голодал, и нет, я не обижался. Просто не мог понять, почему вдруг Ниу, которая всегда так стремилась меня накормить, не принесёт с собой даже лепёшки.

И, наконец, в-третьих — это её благословение моего решения стать борцом. Решения, которого я, к слову, не принимал.

Что-то с Ниу было не так, но на все мои осторожные расспросы она отвечала уклончиво, говорила, что всё замечательно. Не мог же я в лоб спросить, почему она не приносит мне еды из кухни.

— Как там Шан, не скучает? — спросил я однажды, отдыхая после получасовой работы с макиварой.

Ниу ощутимо напряглась.

— Шан прекрасно, — сказала она. — Передаёт тебе привет.

— Спасибо. А Куан? Мейлин?

— Пойду, проверю дверь.

И я проводил её взглядом, а потом встретился взглядом с Вейжем.

— Отдохнул? — спросил он. — Покажи мне, чему ты научился.

Я снова и снова позволял тренировке вытеснить из головы трудные мысли. Любая физическая работа в первую очередь хороша тем, что позволяет разгрузить голову.

Вейж совершенно определённо натаскивал меня на то, чтобы стать борцом. Вернее — чтобы пройти испытание. Он тренировал мне реакцию, заставляя минут по двадцать со связанными руками уходить от его атак. А уж атаковал он в полную силу, Ниу то и дело вскрикивала. Её я быстро научился игнорировать, после того, как, отвлекшись, схлопотал кулаком в ухо и целый день не мог отделаться от звона в голове.

— А вам-то это всё зачем вообще? — спросил я однажды, когда, для разнообразия, присел отдохнуть не с Ниу, а с Вейжем.

Мы сидели прямо на полу, посреди зала.

— Я — учитель, — пожал он плечами.

— Это понятно. Но на меня вы бы внимания не обратили, если бы не этот дух. А теперь, получается, что использовать его нельзя, опасно. Тренировать меня его использовать — ещё опаснее. Если узнают, что вы знали, но не сообщили… Ну, вы поняли.

— Дух — великая сила, — сказал Вейж. — Он проявляется не только в техниках, но в каждом движении, каждом поступке. Тренировать избранного духом — великая честь.

Я мысленно махнул рукой и уже собрался было подойти к одиноко сидящей Ниу, когда Вейж добавил тихо и без этого своего восточно-мудрёного пафоса:

— Как, ты думаешь, я оказался здесь, Лей?

— Без понятия.

— Я обучал бойцов клана Чжоу. Обычных бойцов, тех, что наводят на улицах нужные клану порядки. Я всего себя отдавал им, но этого оказалось мало. Однажды на рынке я увидел, как трое моих учеников напали на одного парня, который должен был клану денег. Что я сделал, Лей?

Я вспомнил, как Вейж макнул Джиана мордой в кипяток, и поморщился.

— Да, Лей, всё было именно так, — вздохнул Вейж. — Я вступился за несчастного и преподал тем троим ещё один урок, важный. Не знаю, усвоили ли они его. Не успел выяснить — этим же вечером меня бросили в клановую тюрьму. А спустя неделю сослали сюда. Тренировать никому не нужные куски мяса.

— Скажите, а неужели вы до того дня не представляли, что именно делают ваши ученики с вашим искусством? — спросил я.

— Представлял. — Вейж наклонил голову. — Но только представлял, Лей. Видеть — это другое.

— Ну да, ну да… — Я встал. — «Я только продаю, я не заставляю детей передавать иглу по кругу». Голову в песок спрятать очень легко. Что ж, уважаю вас за то, что вы нашли силы её оттуда высунуть. Впрочем, это не объясняет, почему вы тратите время на меня.

Вейж резко поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Об учителе судят лишь по его ученикам, — твёрдо сказал он. — Пусть я сотворил многих монстров. Пусть я сотворил много бесполезных макивар из мяса и костей. Но пусть я останусь в истории, как твой учитель, Лей. Не откажи мне в этой просьбе.

— В какой «истории»? — скривился я. — По-вашему, я — что, местный Спартак?

— Избранные духами — люди пути, — повторил Вейж слова Яню. — И я достаточно хороший учитель, чтобы видеть твой путь. Он ведёт далеко за эти стены и упирается в небо.

— Хорошо хоть вы его видите, — вздохнул я. — Лично я свой путь видеть давно перестал…

Завеса тайны над поведением Ниу поднялась, когда меня выписали из лечебницы. Я вернулся в школу Цюань после завтрака, распрощавшись с Яню и получив ещё одно, последнее утро без таблетки. Костыль оставил в лечебнице и прошёл в цех.

Не сказать, чтобы я соскучился по лопате и запаху распиленной берёзы, по шуму станков и роже Тао, но сил однозначно поднабрался и работал даже в охотку. Толстяк Шен, видимо, получил от директора особое распоряжение насчёт меня. Так и сновал вокруг, выискивая повод для предупреждения. Но я пахал, не разгибаясь, и Шен ограничился бурчанием, что «нежнее надо». Что он под этим подразумевал — наверное, даже сам не понял. Я переспрашивать не стал, только кивнул в ответ.

Когда прозвенел звонок на обеденный перерыв, и все высыпали во двор, я увидел Ниу. Она выходила из другой двери, которая вела в помещение, смежное с цехом. Все её подруги, мои бывшие коллеги по кухне, отсутствовали — они сейчас спешно накрывали столы. Только не Ниу.

Она поймала мой взгляд и отвернулась. За обедом села отдельно, как будто бы случайно. Я оказался зажат между Тао и парнем, которого не знал.