Лоис Буджолд - Избранные произведения. II том

— Ничего подобного. Это собственная магия маленькой Искорки. Твоя собственная.

Сотни тайн взлетели и растворились в ночи, как стая вспугнутых птиц.

— Понятно, почему люди стремятся к такому. Теперь мне стало ясно…

— Конечно. — Даг передвинулся на постели и снова поцеловал Фаун. Ее собственный запах у него на губах, мешающийся с ароматом ромашки и клевера, немного смутил Фаун, но она отважно ответила на поцелуй. Ее губы скользнули по его скулам, векам, решительному подбородку и вернулись к губам. Фаун беспомощно хихикнула и ощутила долетевший из глубины груди Дага ответный смешок.

Фаун касалась Дага, но до сих пор не ласкала его. Наверняка теперь его очередь получить свою долю… Руки могут работать в двух направлениях. Фаун села, преодолевая головокружение.

Даг вытянулся на постели и улыбнулся; глаза в милых морщинках выжидающе смотрели на Фаун, такие притягательные. Даг был открыт взгляду Фаун, и это заново поразило ее. Открыт весь, кроме, конечно, загадочного Дара. Это начинало казаться Фаун несправедливым. Ладно… Где начать и как начать? Фаун вспомнила, как это делал Даг.

— Можно мне… тоже тебя потрогать?

— Пожалуйста, — выдохнул Даг.

Может быть, это было чистым подражанием, но начало было положено, а начавшись, действия Фаун обрели собственный импульс. Она покрыла поцелуями все тело Дага и вернулась к середине.

Ее первое осторожное прикосновение заставило Дага вздрогнуть и судорожно втянуть воздух; Фаун испуганно отпрянула.

— Да нет, все в порядке, — пропыхтел он. — Я просто… несколько повышенно чувствителен в данный момент. Ты хорошо делаешь… Почти все, что ты можешь сделать, будет хорошо.

— Чувствителен… Ты так это называешь? — Уголки губ Фаун поползли вверх.

— Я пытаюсь выражаться вежливо, Искорка.

Она начала экспериментировать — касаться, гладить, стискивать, гадая, правильно ли делает. Ее руки казались неуклюжими и слишком маленькими. Периодические вздохи Дага мало о чем ей говорили, хотя иногда его рука накрывала ее, молча направляя, куда нужно. Говорило ли такое пожатие об удовольствии или боли? Его терпеливость в отношении боли, когда Фаун вспомнила о ней, была несколько пугающей.

— Можно мне попробовать растереть тебя твоим маслом?

— Безусловно! Хотя… в этом случае все может кончиться довольно быстро.

Фаун заколебалась.

— Не сможем ли мы как-нибудь… заняться этим снова?

— О да. Я очень обновляем — просто не очень быстро. — Даг вздохнул. — Не так, как когда я был моложе. Впрочем, сегодня это для меня кстати.

«И для меня». Терпеливость Дага вызвала в ней смирение.

— Ну что ж…

Масло заставило руки Фаун соскальзывать; это интриговало ее, а ему, казалось, доставляло удовольствие. Фаун постепенно становилась смелее. Вот такое прикосновение, например, заставляет его вздрагивать… нет, выгибаться, как это раньше было с ней.

— Смелая Искорка! — выдохнул Даг.

— Так хорошо?

— Да…

— Я подумала, раз такое было приятно мне, то и тебе будет приятно тоже.

— Умница, — прошептал он, снова закрывая глаза.

Фаун замерла.

— Пожалуйста, не смейся надо мной!

Даг открыл глаза, и брови его поползли вверх. Он поднял голову и, хмурясь, посмотрел на Фаун.

— И не думал. У тебя самый ненасытный ум, какой мне только посчастливилось встретить. Тебе может не хватать знаний, но разум у тебя остер, как клинок.

Фаун задержала дыхание, чтобы не всхлипнуть от изумления. Слова Дага не могли быть правдой, но как же приятно было такое услышать!

Заметив ее недоумение, Даг немного нетерпеливо проговорил:

— Послушай, дитя, не можешь же ты быть такой сообразительной и сама об этом не подозревать!

— Папа говорил, что я, должно быть, дура, раз задаю все время так много вопросов.

— Ничего подобного. — Даг склонил голову к плечу, и в глазах его появилось странное отсутствующее выражение. — В твоем Даре есть темное пятно, глубокий провал. Трещина, закупорка… Я… Боюсь, потребуется не один час, чтобы добраться до дна.

Фаун сглотнула.

— Тогда давай отложим это, как и другие камни. Тут нет ничего спешного. — Фаун склонила голову. — Я перестала заниматься тобой.

— С этим не поспоришь…

Язык, как и пальцы, обнаружила Фаун, так же хорошо действует на мужчин, как и на женщин, хотя и по-иному. Прекрасно! Что будет, если сделать так, и так, и так… а теперь то и это одновременно?..

Фаун все выяснила… Наблюдать за результатом было увлекательно. Даже с неудобной точки зрения Фаун разглядела, как выражение лица Дага стало таким отсутствующим, словно он впал в транс. На мгновение Фаун показалось, что левитация — одно из магических умений Стражей Озера; Даг, казалось, был готов взлететь с постели.

— С тобой все в порядке? — встревоженно спросила Фаун, когда тело Дага перестали сотрясать судороги. — У тебя на лбу появились такие странные морщины, когда… э-э… у тебя выгнулась спина.

Даг махнул рукой, пытаясь отдышаться; глаза его были зажмурены, потом наконец открылись.

— Прости, что? Прости… Пришлось дождаться, пока перед глазами перестанут взрываться белые искры. Ими было никак не налюбоваться.

— Такое с тобой часто случается?

— Нет. Вот уж нет…

— Так ты в порядке? — снова спросила Фаун. Улыбка осветила лицо Дага, как вспышка огня.

— В порядке? Я думаю, что я просто потрясен. — Из положения, в котором было бы трудно даже приподняться, он взметнулся, обеими руками обвил Фаун, прижал к своей груди и стал покрывать поцелуями ее лицо. Смех вызвал новые прикосновения, которые вели к…

— Даг, ты колешься.

— Ничего подобного. Разве что в некоторых местах… — Когда Даг снова перестал ловить ртом воздух, он добавил: — Фаун, ты ненасытна. Мне это в женщинах нравится. Боги, я не смеялся столько с тех времен… даже не могу вспомнить с каких.

— Мне нравится, как ты хихикаешь.

— Я не хихикаю. Это было бы ниже достоинства человека моего возраста.

— Тогда что это был за шум?

— Фырканье. Да, определенно, фырканье.

— Ладно, — согласилась Фаун, — все равно это тебе шло. Да тебе и все идет. — Она села, опираясь на локоть, и ее взгляд совершил долгое путешествие вдоль его тела. — Нигде на тебе ничего нет, это тоже тебе идет. Тут есть даже какая-то несправедливость.

— Ох, как будто ты не выглядишь как… как…

— Как что? — выдохнула Фаун, снова утопая в его объятиях.

— Свежая. Аппетитная. Прекрасная. Как весенний дождь и свет звезд.

Даг снова прижал ее к себе, их поцелуи стали более долгими и ленивыми. Сонными. Дагу стоило огромного усилия протянуть руку, чтобы погасить лампу. Теплый воздух летней ночи колыхал занавески. Даг потянулся за простыней и накинул ее на них обоих. Фаун свернулась калачиком, прижавшись ухом к груди Дага, и закрыла глаза.