Лоис Буджолд - Избранные произведения. II том

— Ах, так! — последовало уязвленное молчание. — Ну что же. Тогда приступим. Нас в эту ночь ждут дела поважнее.

Теперь шорохи и позвякивание подсказывали Фьяметте ясные образы: Ферранте в свете свечи вглядывается в дно солонки ее отца, возвращает солонку на подставку из черного дерева и кладет щепотку перца в миниатюрный греческий храм под золотой рукой богини. Быстрым шепотом она истолковывала звуки для Монреале и Амброза. И действительно, вскоре голос Ферранте произнес нараспев по-латыни заклинание перца.

— А теперь попробуй! — приказал сеньор Ферранте. Мгновение спустя голос Вителли, видимо, старавшегося не сбросить перец с языка, промямлил:

— Я ничо не чусую, вамилось.

— Не может же он бездействовать! Перец. Язык. Ты не испытываешь прилив красноречия?

— Нет.

— Хм. Ты не чувствуешь, что можешь подчинить чужие мысли? Солги мне и убеди меня, что ложь — это правда. Какого цвета у меня волосы?

— Шерпы, вамилось.

— Скажи: рыжие.

— Ры… шерны! — Последнее слово было выкрикнуто так, что могло сместить перец.

— Но скажи: рыжие!

Краткое молчание.

— Бог мой! — прошептал Ферранте. — Перец заставляет говорить правду?

— Наконец-то сообразил! — проворчала Фьяметта.

— Видимо, правда в его мыслях занимает мало места, — заметил Амброз.

— Нет, не выплевывай! — приказал голос Ферранте. — Я должен убедиться. Сколько… сколько тебе лет?

— Тридцать два года, ваша милость.

— Где ты родился?

— В Милане.

— Как… э… тебя зовут.

— Джакопо Шпренгер.

— Что-о! — Голос Ферранте слился с голосом Монреале в возгласе изумления, когда аббат стукнул кулаком по столу, вскричав:

— Что-о! Этого не может быть!

Из тамбурина донеслось перханье и бурчание человека, отчаянно вытирающего рот полотенцем.

— Заклинание вынуждает говорить правду? — спросил Ферранте у секретаря.

— Видимо так, ваша милость, — ответил Вителли-Шпренгер с явной злостью. После недолгой паузы под, кто знает, каким яростным взглядом сеньора Лозимо, секретарь продолжал неохотно:

— Фамилию Вителли я взял… в юности. После… после маленького недоразумения с законом в Болонье.

— Ну… Половина негодяев в моих отрядах напридумывала себе новые фамилии. Но я не предполагал, что ты что-то от меня утаиваешь, милый мой. — Тон Ферранте был снисходительно-прощающим, но в нем пряталась опасная холодность стали.

— Все люди что-то утаивают, — с тревогой сказал Вителли, затем его голос стал вкрадчивым:

— Вам угодно самому проверить перец, ваша милость?

— Нет, — ответил Ферранте с той же иронией в голосе. — Я вполне полагаюсь на тебя. Или на Бенефорте. Но, дьявол, какое сокровище! Только вообрази, каким он будет подспорьем при допросе пленных? Или людей, припрятавших свое золото и драгоценности… — От этой мысли у него даже голос прервался.

— Господи! — простонал аббат Монреале совсем иным тоном. — Неужели не существует магии, самой белой, человеческих намерений, самых чистых, которые невозможно извратить? Если даже сама правда не божественна… — Его губы растянулись в гримасе боли.

— Кто такой Джакопо Шпренгер? — прошептал Амброз. Видимо, как и Фьяметта, он не мог одолеть ощущения, что раз они слышат Ферранте, то и Ферранте может их услышать.

— Возможно ли? Тот в красном на башне… но он стал таким худым! Я расскажу вам, но позже, шшш! — Монреале наклонил ухо над тамбуринчиком, как и Фьяметта, пытаясь угадать, какие новые приготовления Ферранте и Вителли скрываются за различными шорохами. Однако на этот раз случайное слово, приказание, скрип, казалось, говорили ему гораздо больше, чем Фьяметте, потому что он начал тихо высказывать догадки Амброзу и ей.

— По-моему, они чертят на полу магическую фигуру. Линии, сдерживающие мистические силы планет или их металлов… священные имена, чтобы подчинять себе или сдерживать силы их духов. Должен сказать, очень странное сочетание высшей и низшей магии.

— Они стараются подчинить дух батюшки этому жуткому кольцу с личиком младенца? — расстроенно спросила Фьяметта.

— Нет… то есть не этой ночью, мне кажется. Я не слышал ни единого звука, указывающего, что они устанавливают тигель. А ты? Видишь ли, кольцо должно быть отлито заново, чтобы металл был жидким в момент заклятия и принял внутреннюю форму духа.

Фьяметта, вспомнив, — как сама создавала львиное кольцо, закивала.

— Кольцо с младенцем они в любом случае не могли бы перелить для твоего отца, — продолжал Монреале. — Серебро предназначено для женских духов. Для Просперо Бенефорте лучше всего подойдет золото. Если они понимают, что делают. Но к несчастью, они как будто это хорошо понимают. И неудивительно, если Вителли — Шпренгер. — Он был блестящим студентом в… — Монреале умолк, так как из тамбуринчика вновь донеслись голоса.

— Черный кот для колдуна, черный петух для солдата, — сказал Вителли. — Передайте мне мешок с котом, ваша милость, через линии, когда я войду в квадрат и замкну его. — И он перешел на латынь, произнося формулу, гораздо чище, чем Тейр или даже Ферранте.

— Заклинает свой нож, — пробормотал Монреале.

— Для чего он ему? — спросила Фьяметта со страхом.

— Чтобы принести в жертву кота, чья жизнь… сказать «душа» я не могу, но чей дух будет отдан призраку твоего отца, чтобы подкрепить его. Подобно еде.

— Он еще жив? — неуверенно спросил Вителли. Ответом ему послужило жалобное «мяу», исполненное мучительной боли.

— Еле-еле, — ответил Ферранте. Фьяметта и Амброз обменялись взглядами, полными ужаса.

— Несчастный кот! — сказал Амброз, судорожно сплетая толстые пальцы.

— Но что они с ним делают? — спросила Фьяметта.

— То, за что обоих следует сжечь. Шшш! — нетерпеливо оборвал ее Монреале.

Истошный кошачий вопль заглушил латинское бормотание Вителли и тут же оборвался.

— Но батюшка же, конечно, откажется от такого нечистого подношения! — сказала Фьяметта. — Не станет же он… есть? Бедный котик!

Монреале покачал головой. Лицо у него было гранитным. Но затем он удивленно наморщил лоб — Вителли вновь начал читать заклинание.

— Что они… неужели у них два…

Повторилось то же, что было с котом, но на этот раз под черно-заклятым лезвием Вителли квохтал и бился петух. И тут в чистой латыни Вителли прозвучало знакомое имя.

— Ури Окс? — в ужасе повторила Фьяметта — Ах, нет! Так он… так капитан Окс мертв?

— Несомненно, — мрачно сказал Монреале. — Иначе такое заклятие на него не налагали бы. Вот почему его не оказалось ни среди раненых, ни среди убитых, чьи тела выдали… Видно, Ферранте возжелал иметь запасное кольцо.

— Бедный Тейр! — вздохнула Фьяметта. Но где сейчас Тейр? Между тем мгновением, когда он дыханием привел в действие маленькое ухо, и тем, когда в ужасную комнату вошли Ферранте с Вителли, у него просто не было времени спастись. Но он спасся, иначе его уже обнаружили бы.