Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Он передал ей карточку вместе с конвертом.

— Но ведь мужчина не должен поливать письма духами? — смущенно спросила Фориннис. — Или у них в консульстве все приглашения такие?

— Вы когда-нибудь слышали о языке цветов, лейтенант? — поинтересовалась Корделия.

Девушка нахмурила бровки.

— Кажется, такой обычай был в Период Изоляции? У каждого цветка свое значение? Красная роза — любовь, белая лилия — скорбь и прочая ахинея?

— Именно так, — сказал Оливер. — Ну а цетагандийская гем-культура, когда они на своей территории, не ограничивается только цветами. Произведения искусства, художественный вкус в выборе предметов и их сочетаниях, цветы и — само собой — ароматы, вы их сами упомянули. Все они несут зашифрованные послания.

— Значит, я должна показать это послание службе безопасности базы? Правильно?

— Э-э… Кодируются, как правило, светские послания, — пояснил Оливер. — Плазменными пушками они обычно изъясняются прямо, без всяких изысков. Уверен, что это ранит их чувство прекрасного.

— А-а… прекрасного, — протянула Фориннис с сомнением, не требующим расшифровки.

— Итак, элементы, которые тут важны, — продолжил Оливер, — это выбор бумаги, чернил, стиль каллиграфии, подбор слов, за скрытые поэтические аллюзии — дополнительные очки, плюс способ доставки. Кстати, как оно к вам попало?

— Кто-то, видимо, отдал его у ворот, а затем его доставили с общей почтой базы.

— Понятно.

Девушка вытянула шею, разглядывая письмо, которое всё еще находилось в руках у Корделии.

— И что оно говорит? То есть, передаёт?

— Ну, начнем с того, что написано оно в корректной форме, что означает уважение — в личном или профессиональном плане, — начал Оливер.

— Или всего лишь следование рекомендациям учебника по этикету, — добавила Корделия. — Что, впрочем, не свидетельствует против этого мальчика.

Она отдала послание Оливеру, тот повертел его и так, и эдак.

— Бумага сама по себе довольно нейтральна, — продолжил он. — Цвета конверта и карточки сочетаются вполне приятно, так что скрытой враждебности нет. Стиль каллиграфии формальный, не фамильярный, но и не официальный. Но вот запахи… хм…

— Что? — едва ли не простонала Фориннис.

Корделия пояснила:

— Корица означает «сердечность», «теплое отношение», что, предположительно, дает намек на то, как именно интерпретировать остальные ароматы композиции. Розы — на сей раз даже цетагандийцы следуют здесь традиции Старой Земли: любовь, страсть или дружба, в зависимости от оттенка розы.

— А можно разве определить цвет розы по ее запаху? — усомнилась Фориннис.

— Цетагандийцы могут, — сказал Оливер. — Как и многие другие люди, надо лишь немного попрактиковаться. Сверхспособностей для этого не требуется.

— И… о, неужели?.. как же я забыла гардению! Оливер, сделай одолжение.

— Надежда, — тихо проговорил он, чуть сощурившись, но в остальном сохраняя полную невозмутимость. — Лорд гем Сорен просит вас о свидании, лейтенант, и надеется, что вы согласитесь на его просьбу. — С этими словами он вернул девушке послание.

Та взяла бумагу с неподдельным изумлением.

— Ну и ну! Зачем?

Корделия нахмурилась. Ничего доброго ни для гем-лорда, ни для форессы-лейтенанта это не предвещало. И что теперь делать ей, Корделии: психовать или усесться поудобнее и смотреть шоу? Пока что можно усесться поудобнее…

— Что тут скажешь… Гемы очень амбициозны, — пояснил Оливер. — Об этом геме мне известно совсем немного, но можно предположить, что он хочет либо выставить в дурном свете вас, либо в хорошем — себя.

Фориннис все еще пребывала в недоумении.

— Я не совсем поняла вас, сэр.

Оливер задумчиво потер ладонью губы.

— Вот и другой вариант. Атташе по культуре… Зачастую это шпион под прикрытием. А самый ловкий способ шпионить за боссом противника — встречаться с его секретарем.

— Сэр! Да я бы никогда!.. — искренне вознегодовала Фориннис.

— Я и ничего такого и не предполагал, лейтенант.

— Это, конечно, работает в обе стороны, — заметила Корделия. — Оливер, у вас есть подходящая деза, чтобы скормить на этой неделе цетагандийскому консульству?

Лейтенант, явно заинтересовавшись, слегка расслабилась.

— Да ничего такого вроде. А у вас?

— Сразу не скажу. Надо подумать.

— Но что мне со всем этим делать, сэр? — спросила Фориннис, помахивая своим… любовным посланием? Приманкой? В конце концов, цетагандийцы способны лгать на языке цветов не хуже прочих, не генмодифицированных людей.

— В данный момент мы с Цетагандой не воюем, а дипломатические отношения между нами даже нельзя назвать напряженными.

«По меркам Оливера, разумеется», — подумала Корделия.

— Я бы сказал, лейтенант, что вы можете принять или отклонить это предложение, как вам больше нравится.

— Впрочем, если вы пожелаете отбрить парня, адмирал Джоул предоставит вам полезные справочные материалы, — заметила Корделия.

— Есть справочное пособие для военных при дипломатических миссиях в Цетагандийской империи, я обращаю на него ваше внимание, лейтенант, но только для общей, так сказать, информации по этому вопросу. Не советую следовать ему, если вы не специалист. Слишком много чести. — И через пару секунд добавил: — А еще это пособие очень длинное и подробное.

— Вы его читали, сэр?

— Да, пришлось зубрить эту чертову книжку, когда я стал личным помощником премьер-министра. И пригодилась она мне гораздо раньше, чем я ожидал. На Ступице Хеджена — в той войне.

— Да, сэр. — Фориннис смотрела на него, задумчиво хмурясь. — Так вы полагаете, это пригодится для… дальнейшей карьеры? «Знай своего врага»?

— Как любил адмирал Форкосиган, знать нужно всё. Это, конечно, никому не доступно. Но он учил, что надо стараться этого достичь, пытаясь снова и снова. Я счел необходимым предупредить вас о возможных рисках и надеюсь, вы это обдумаете. С остальным, полагаю, вы справитесь сами.

— Сэр… Спасибо вам, сэр! Мэм… Спасибо, что уделили мне внимание. — Она по-военному отсалютовала и отошла от их стола, вертя в руках письмо, с совершенно несчастным и потерянным видом.

Корделия старалась сохранять невозмутимость, с трудом сдерживая смех.

— Оливер, как не стыдно! Ты же подзуживал бедную девочку!

— Эй, это моя работа наставника. А может, я просто проявил милосердие к несчастному гем-лорду.

— То, что ты натравил на него Фориннис, вряд ли можно квалифицировать как жест милосердия.

— Ну… там видно будет, как оно сложится. Хотел бы надеяться, что она сама мне потом доложит.

— Если доложит, не забудь со мной об этом посплетничать. Нет, ну надо же!

— Договорились. Встречаемся у городского фонтана, прихвати стиральную доску.