Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Случай в Ред-Крик особенно отвратительный. И глупый, как это обычно и бывает. Сожитель убил женщину в домашней ссоре, так что это пока считалось преступлением в состоянии аффекта. Женщина, как поняла Корделия из уже прочитанных докладов, сама была далеко не подарок. Но затем он, обезумев, стал гоняться по всему дому за ее малолетними детьми, которые всё видели. Их он тоже убил, после чего попытался скрыть следы преступления и поджег дом. Первый суд был местным и скорым. И на апелляцию ему тоже не стоит возлагать надежд.

— В этом случае вы дадите тот же ответ, как и на петицию родителей? — осторожно уточнил Блез.

— О, мы с Эйрелом всегда просматривали все судебные материалы и любые другие источники, которые могли помочь. Сначала поодиночке, потом вместе. Смотрели записи допросов под суперпентоталом. А как-то раз сами провели допрос повторно, чтобы убедиться окончательно. — Корделия закусила губу и нахмурилась: наверное, вспомнилось что-то малоприятное. — «Отклонено» — это просто краткая формулировка и означает на самом деле: «Мы не намерены изменять решение суда». Бывало, у нас с Эйрелом возникали бурные дискуссии, потому что мы последователи, так сказать, двух очень разных юридических традиций. К примеру, бетанцы квалифицировали бы подобные действия как социопатию и сочли бы обоснованным применение методов принудительного лечения. Вплоть до переписывания нейронных схем, если в процессе лечения вскроется физический дефект, определяющий такое поведение. Конечно, на Бете такие случаи очень редки, поскольку в… — Корделия чуть не сказала «в нашей культуре», но бетанская культура перестала быть «ее» еще со времен мятежа Фордариана, — …в их культуре терапия применяется на гораздо более раннем этапе. А юридическая теория Барраяра, по словам Эйрела, гласит, что у людей есть естественное право на месть, но поскольку это ведет к кровной вражде, они передают свое естественное право лордам, то есть тем, кто превыше мести, и полагаются на их правосудие. Надо сказать, что Эйрел относился к этому очень серьезно.

— Хм… и кто выходил победителем в спорах? — спросил Блез.

— Здесь победа — пустышка. Ценный приз никогда не получить. Случалось, что мы находили возможным смягчить наказание — всего в нескольких случаях и при обоюдном согласии. Остальные дела были отклонены. Однажды мне удалось убедить Эйрела провести эксперимент — я собиралась, заплатив из своего кошелька, отослать преступника на Колонию Бета, чтобы там ему провели полный курс принудительной терапии. Хотела показать целесообразность импортирования этой системы на Зергияр. А преступник взял и ухитрился — видимо, это было непросто, — покончить с собой всего за пару дней до того, как его должны были увезти на Бету. Почему он так поступил? Иррациональный страх? Или он был слишком барраярцем? Трудно сказать. — «А есть ли разница?» — Так что я до сих пор ищу возможность провести свой эксперимент. — «Хотя не уверена, что случай в Ред-Крик для этого подходит. Или: «смогла бы/не смогла я сама пристрелить этого придурка» в этом случае правильный показатель». — Я думала предложить следующему осужденному за тяжкое преступление самому выбрать между смертью и терапией. Но ведь я уполномочена Империей, а так и норовлю увильнуть от ответственности.

Блез очень медленно проговорил:

— А ведь я никогда не задумывался — каково это, когда жизнь и смерть в твоих руках?

Корделия, нахмурившись, побарабанила пальцами по подлокотнику кресла.

— Когда мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, я получила командование кораблем Бетанской астроэкспедиции. И каждый раз, когда мой пилот-испытатель прыгал вслепую через П-В туннель, окончательное решение «идти-вперед-иль-не-идти» принимала я. — Что впереди? Скачок к смерти или к славе первооткрывателей? Чаще всего, конечно, это оказывался скачок в никуда или же к новым скачкам. Неудивительно, что ее никогда не привлекали азартные игры на деньги. — Разумеется, вся моя команда состояла из добровольцев. Все мы, без исключения… Это… это нечто такое, что рано или поздно приходит на руководящем уровне во многих областях. — «Прежде всего — в военной», — мысленно добавила она.

И немного погодя, припомнив слова Блеза, вызвавшие этот поток воспоминаний, добавила:

— И все же моя канцелярия не станет играть жизнями людей на потребу публике. — «О, кажется, несколько десятилетий назад Эйрел уже говорил что-то в этом роде!»

Блез выглядел слегка расстроенным, но спорить не стал. Иви глянула на него и постучала пальцем по хроно.

— Сводка на выходные, — покорно начал он. Одной из его обязанностей (с точки зрения Корделии, самой главной) было просматривать местные гражданские новостные каналы и отбирать все, что она должна знать. Лучше он, чем она, к тому же эта работа вполне соответствовала его складу ума. СБ тоже втайне выполняла аналогичную задачу, но их внимание фокусировалось на другом. — Вверху списка — слухи про озеро Серена.

Корделия захлопала глазами. Теперь ее очередь тщательно подбирать слова.

— Слухи про озеро Серена?

— Да, именно. За последнее время вы с адмиралом Джоулом несколько раз ездили туда с инспекцией. Говорят разное. В числе прочего высказывают предположение, что там планируется постройка нового научного центра или военного объекта. Слухи вызвали шквал земельных спекуляций в этом секторе. Наверное, скоро в наш офис поступит масса предложений.

— Два уже пришли на мой комм сегодня утром, — подтвердила Иви. — Я еще задумалась, откуда они. — И с интересом смотрела на Корделию.

«Да мы просто немного отдохнули!» — мысленно возмутилась она, выразив свой протест невнятным:

— Хм… И что?..

— Следующий слух: в этом регионе обнаружена новая угроза. Биологическая или вулканическая. Департамент развития Каринбурга опровергает этот слух на максимальной громкости.

— Ну, еще бы! Думаю, нам не стоит их останавливать — пусть опровергают и дальше. А еще?

— Что на озере Серена открыли зону инверсии диоксида углерода, как на том озере, к югу от горы Стюарт.

По настоянию Корделии этот водоем был обозначен на карте как «Озеро Смерти» — в надежде отпугнуть поселенцев. Дивное место — просто находка для ученых. В это глубокое озеро снизу просачивался вулканический газ. Вода давила сверху своей тяжестью, как крышка на бутылке с содовой, а потом — где-то раз в пятьдесят или сто лет — газ резко высвобождался, весь и сразу, в результате какой-то лавинообразной реакции. Тяжелый газ, без цвета и запаха, извергался из глубин озера и растекался по окрестным низинам, вызывая асфиксию у любого живого существа, которое имело несчастье там очутиться. Особая опасность подстерегала в безветренную погоду.