Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Авария была страшной. Я говорю это не понаслышке. Я был в комиссии по расследованию и нашел причину аварии, применив старейший в мире способ контроля — «глаз и мозг». Я сидел и просматривал сотни голографических изображений одно за другим, и увидел, что снова и снова повторяется одно и то же изображение. Компьютер на это, конечно, не реагировал — он попросту фиксировал отсутствие дефектов. Я же понял, что сделали эти ублюдки…

Лео стиснул руки, чтобы скрыть дрожь — его всегда начинало трясти, когда он возвращался к тому страшному событию.

— Можно обмануть компьютер, но не законы природы. В двух катастрофах погибло восемьдесят шесть человек. Это был не просто обман, это было холодное преднамеренное убийство.

Лео делал паузу:

— А теперь я хочу сказать вам самое главное. Человеческий мозг — вот самый совершенный контрольный прибор! Можно записать все данные, можно потом отыскать забытое на пленках, в книгах, но главная истина должна быть выжжена в ваших сердцах — ничего, ничего нет важнее в людях, чем их абсолютная личная честность! Работаете ли вы сварщиками, или инспекторами — законы физики всегда служат неумолимыми детекторами лжи. Можно обмануть человека, но нельзя обмануть металл! Это все.

Он перевел дыхание и доброжелательно оглядел своих слушателей. Четверорукие студенты восприняли его рассказ очень серьезно. Даже остряки притихли. Все выглядели как-то ошеломленно и смотрели на него со страхом и благоговением.

— Теперь, — он потер руки, чтобы снять напряжение, — пойдемте в цех, разберем лазерный сварочный аппарат и посмотрим, не найдется ли в нем чего-нибудь, что может привести к аварии…

Квадди, оживленно болтая, послушно выстроились перед ним. Еи ожидала Лео в дверях. Она улыбалась.

— Впечатляющее представление, мистер Граф. Вы так красноречиво рассказали о своей работе. Вчера я решила, что вы очень молчаливый человек.

Лео смутился и пожал плечами:

— Легко говорить, если есть о чем.

— Я и не подозревала, что сварка может быть таким интересным делом. Вы настоящий энтузиаст!

— Надеюсь, что квадди тоже не скучали. Важно не только донести суть, но и увлечь своей идеей. Для меня это самая приятная работа на свете.

— Я тоже начинаю так думать. Ваш рассказ… — она чуть поколебалась, — ваш рассказ о подлоге имел большой успех. Они никогда ничего подобного не слышали. Признаться, я тоже не знала о таком эпизоде.

— Это было несколько лет назад.

— Все равно, это факт ужасный, — взволнованно сказала Еи. — Это же правда. Я хочу верить, что история никого не оставила равнодушным.

— Когда-нибудь и они могут попасть в такую ситуацию. Излишняя доверчивость очень опасна. Их следует подготовить к такого рода обстоятельствам.

— Да, — улыбнулась она.

Последний из учеников исчез в коридоре.

— Ну, я пойду догоню их. Вы будете присутствовать на всех моих лекциях? Приходите. Я из вас сделаю сварщика.

Еи отрицательно покачала головой:

— Звучит заманчиво, но у меня, к сожалению, прорва работы. Я должна покинуть вас. У вас все будет в порядке, мистер Граф.

— Бэ-э-э, — сказал Энди и высунул язык, выталкивая рисовую кашу, которую Клэр засунула ему в рот ложечкой. Отвергнутая в качестве пищи, каша тем не менее привлекла его внимание как новая игрушка. Он поймал белый шарик ладонями: правой верхней и левой нижней.

— Э-э-э! — запротестовал Энди, когда «мячик» размазался по рукам.

— Ох, Энди, — недовольно заворчала Клэр и вытерла его ладошки бумажным полотенцем. — Ты должен съесть это, сынок. Доктор Еи говорит, что рис очень полезный.

— Наверное, он наелся, — беспомощно предположил Тони.

Экспериментальное кормление проходило в отдельной квартире Клэр, выделенной для нее после рождения Энди. Она часто скучала по подружкам из старой общей спальни, но с сожалением убеждалась, что администрация поступила правильно. Ее популярность матери и очарование Энди наверняка поблекли бы из-за частых ночных кормлений, смены пеленок, желудочных расстройств, простуд и тому подобного.

Теперь Клэр осталась и без Тони. В последние шесть недель он почти все время проводил на занятиях по сварке. Похоже, темп жизни ускорился во всем поселке. Бывали дни, когда казалось, что некогда даже свободно вздохнуть.

— Наверное, рис ему не нравится, — предположил Тони. — Попробуй добавить туда чего-нибудь.

— Все кругом знают, что надо сделать, — вздохнула Клэр, — все, кроме меня… Но вчера он все-таки съел немного.

— А как это на вкус?

— Не знаю. Я никогда не пробовала.

Тони взял ложку из ее руки и помешал в чашке с откинутой крышкой. Оттуда выскочила большая белая капля, и он ловко забросил ее себе в рот.

— Эй! — воскликнула Клэр с негодованием.

— Бэ-э, — подавился Тони. — Неудивительно, что он все выплевывает. Это не лезет в горло. Дай мне полотенце.

Он вытер рот. Клэр выхватила ложку и подлетела к своей кухоньке. Просунув руки в специальные отверстия с манжетами-уплотнениями, она вымыла ложку в водяных брызгах и обдала струей пара.

— Микробы! — прикрикнула она сердито на Тони.

— Да ты попробуй сама!

Она с сомнением понюхала открытую чашку:

— Я поверю тебе на слово.

Тем временем Энди поймал верхними руками правую нижнюю и засунул ее в рот.

— Тебе еще рано есть мясо, — вздохнула Клэр, распрямляя его ручки.

Энди набрал воздуха, приготовившись заплакать, но раздумал и весело сказал: «а-а-а», так как дверь открылась, скользнув в сторону, и в ней показался новый, интересный для него объект.

— Как дела, Клэр? — спросила доктор Еи. Ее толстые, бесполезные в невесомости ноги болтались в воздухе, когда она вплывала в комнату.

Клэр просияла: она любила доктора Еи и чувствовала себя спокойнее рядом с ней.

— Энди не хочет есть рисовую кашу. Но ему очень нравятся протертые бананы.

— Хорошо, тогда в следующий раз дай ему кашу из овсяной муки, — сказала доктор Еи. Она перелетела к Энди, протянула ему руку, и тот ухватился за нее своими верхними. Тогда она отцепила его ручонки, а свою перенесла вниз. Энди зацепился нижними и засмеялся.

— Координация движений развивается прекрасно, — констатировала Еи. — Ручаюсь, нижние руки будут действовать не хуже верхних к его первому дню рождения.

— Позавчера у него прорезался четвертый зуб, — радостно сообщила Клэр.

— Это природа подсказывает тебе, что пора есть рисовую кашу, — с притворной серьезностью сказала малышу доктор Еи. Он опять уцепился за ее руку, завороженно уставившись на золотые серьги Еи. Про кашу он уже забыл окончательно.

— Не волнуйся, Клэр. С первым ребенком всегда бывает трудно. Со вторым будет легче. Гарантирую, что к двадцати годам все твои дети научатся обращению с рисовой кашей.