Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Чем дальше он шел назад во времени, тем обычнее становилось дело. В возрасте от двадцати до тридцати лет Ботари участвовал во многих сражениях. Благодарности, упоминания в приказе, отметки о ранениях, снова благодарности. Отличные оценки за боевую подготовку. Запись о поступлении в армию.

— В те времена было куда проще пробиться на военную службу, — завистливо сказал Майлз.

— Ой, а мои дедушка с бабушкой тут упоминаются? — заволновалась Элен. — Он о них никогда не говорит. Насколько я поняла, его мать умерла, когда он был ребенком. Он мне так и не сказал, как ее звали.

— Мария, — промолвил Майлз, вглядываясь в нечеткий текст.

— Как мило! — обрадовалась Элен. — А как звали его отца?

Ай-ай-ай, подумал Майлз. Хотя копия фотостата и была мутной, он все же легко разобрал слово «неизвестен», внесенное крупным почерком какого-то давно забытого писаря. Майлз судорожно сглотнул, поняв наконец, почему словечко «ублюдок», вызывает у Ботари бешеную реакцию, в то время как другие, более сильные выражения, отскакивают от него, как от стенки горох, — он сносит их с терпеливым презрением.

— Может, мне удастся разобрать, — предложила Элен, ошибочно истолковав причину задержки.

Легкое движение руки, и экран погас.

— Отца звали Константин, — отчеканил Майлз, пресекая дальнейшие расспросы. — Как и его самого. Но родители умерли задолго до его поступления на службу.

— Константин Ботари-младший, — задумчиво сказала Элен. — Поня-ятно.

Майлз тупо уставился на пустой экран. Теперь между ними вбит еще один клин, еще один дурацкий предрассудок. Незаконнорожденный отец… Трудно придумать что-либо худшее, что-нибудь более непристойное с точки зрения традиционной общественной морали Барраяра. Очевидно, что происхождение Ботари не могло остаться секретом: адмирал Форкосиган определенно в курсе дела, да и еще невесть сколько народу… Так же очевидно, что Элен не догадывается ни о чем. Она по праву гордилась отцом, его службой в элитных войсках, его нынешним положением доверенного лица. Майлз знал, насколько упорно добивалась она хоть какого-то знака одобрения от этой старой каменной глыбы. Как странно — неужели Ботари боялся потерять восхищение, которое едва замечал? Ну что ж, сержант, ты можешь быть спокоен: твой воспитанник тебя не выдаст.

Майлз быстро проскочил годы службы Ботари в обратном направлении.

— О твоей матери по-прежнему ни слуху, ни духу, — сообщил он. — Она наверняка в том закрытом отделе. Вот черт. А я-то думал, что мы с тобой все выясним за две минуты. — Он задумчиво уставился в пространство. — Давай посмотрим архивы больниц. Смерти, рождения… Ты точно родилась здесь, в Форбарр-Султане?

— Насколько мне известно, да.

После тщательного поиска Майлзу удалось обнаружить нескольких Ботари, но никто из них не приходился родней ни сержанту, ни Элен. И тут его осенило:

— Ага! Я знаю, что еще надо попробовать. Имперский госпиталь!

— Да ведь там нет акушерского отделения, — с сомнением сказала Элен.

— Но если с женщиной произошел несчастный случай? Она ведь жена солдата и все такое, — значит, ее должны были сразу отвезти в ближайшую больницу, а ею мог оказаться и имперский госпиталь… — Он склонился над клавиатурой, негромко напевая. — Ищем, ищем… Ага!

— Ты нашел меня? — возбужденно спросила Элен.

— Нет, я нашел себя. — Он просматривал документацию, страница за страницей. — Небось военным медикам пришлось попотеть, чтобы справиться с их собственным изобретением, этим чертовым газом. Мне повезло — к тому времени уже были завезены маточные репликаторы… Да, вот они… А вот и старый добрый доктор Вааген… Стало быть, он тоже когда-то занимался военными исследованиями. Похоже на правду — наверно, он у них был экспертом по газам. Жаль, я не знал об этом, когда был пацаном, а то мог бы настаивать, что у меня два дня рождения: один — когда маме сделали кесарево сечение, а второй — когда меня в конце концов вытащили из репликатора.

— А какой день выбрали твои родители?

— День кесарева сечения. Ну и правильно — так я всего на полгода моложе тебя. А иначе ты была бы почти на год старше, а меня предупреждали, что общаться с женщинами преклонного возраста опасно… — Его болтовня наконец была вознаграждена улыбкой, стоившей любых усилий, и в порыве энтузиазма Майлз быстро ввел еще один запрос.

— Странно, — пробормотал он.

— Что странно?

— Секретный военно-медицинский проект, и директор проекта — мой отец, ни больше ни меньше.

— Никогда бы не подумала, что он занимался исследованиями, — с уважением сказала Элен. — Он везде успевал, я смотрю.

— Вот это и любопытно. Он же военный, работал в генштабе и никогда не занимался никакой наукой, насколько я знаю. — Майлз ввел еще один запрос, и на экране снова появился уже знакомый шифр Имперской службы безопасности. — Черт! Еще один замок. Задаешь простой вопрос и упираешься в каменную стенку… А вот и доктор Вааген, бок о бок с папенькой. Значит, в действительности проектом руководил он. Тогда все понятно. Как бы пробиться через этот код, дьявол бы его побрал… — Майлз начал еле слышно насвистывать, рассеянно глядя перед собой.

Порыв девушки, похоже, остыл.

— Ну вот, ты опять уперся, как осел, — забеспокоилась она. — Может, лучше бросим все это? Теперь уже неважно…

— Здесь нет пароля капитана Иллиана, — пробормотал Майлз.

Элен прикусила губу.

— Послушай, это действительно… — но его пальцы уже забегали по клавиатуре. — Что ты делаешь?

— Пробую один из старых кодов отца. Вроде бы я помню его целиком, только в паре цифр не совсем уверен. Так… Гол!

На дисплей потоком хлынула информация и Майлз впился взглядом в мерцающие строчки. — Так вот откуда взялись маточные репликаторы! Их привезли с Эскобара, когда закончилась война. Трофеи, вот что это такое. Их было семнадцать, и все заряжены и в рабочем состоянии. В те времена подобные штуки наверняка казались высокими технологиями. Интересно, а наши не стащили их на Эскобаре, просто-напросто?

Элен побледнела.

— Майлз, они там ничего страшного не делали? Эксперименты на людях или что-нибудь такое… Ведь твой отец ни за что не позволил бы…

— Не знаю. Доктор Вааген иногда может и… как бы это сказать… может зациклиться на какой-то исследовательской проблеме. — В голосе его вдруг послышалось облегчение. — А-а, теперь понятно. Теперь я вижу, в чем тут дело. Смотри… — Голоэкран начал разворачивать еще одну архивную запись; Майлз указал нее пальцем. — Их всех отослали в Имперский приют для детей военнослужащих. Это, должно быть, дети солдат, погибших на Эскобаре.

— Дети погибших? А где же их матери?

Они уставились друг на друга.