Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Бенин не тронулся с места.

— Так о чем вы на самом деле беседовали с леди Райан, лорд Форкосиган?

— Боюсь, вам лучше спросить это у самой леди Райан. Она цетагандийка до мозга костей, равно как и все ваше ведомство. — «Увы!» — Но мне показалось, что ее скорбь по поводу смерти ба Лура была искренней.

Глаза Бенина вспыхнули.

— И каким образом вам удалось измерить глубину ее скорби?

— Это лишь мои умозаключения. — Если он не остановит этого сейчас же, он увязнет так глубоко, что никаким тягачом не вытянуть.

Он вынужден держать себя предельно предупредительно с Форриди; к Бенину это никак не относится. — Все это чрезвычайно интересно, полковник, но, боюсь, я уже выбиваюсь из графика. Впрочем, если вам удастся выяснить, откуда взялся этот нейробластер, а также куда направлялось ба, я буду более чем счастлив продолжить беседу.

Он откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и ласково улыбнулся.

Форриди полагалось бы громко заявить, что у них полным-полно времени, и дать Бенину возможность колоть для него Майлза — сам Майлз именно так и поступил бы на его месте, — но особист, судя по всему, горел желанием заполучить Майлза с глазу на глаз. Он встал из-за стола, официально завершив допрос. Бенин — гость в посольстве — не стал возражать и тоже поднялся попрощаться.

— Мы еще поговорим с вами, лорд Форкосиган, — угрюмо пообещал Бенин.

— Я на это надеюсь, сэр. И… воспользовались ли вы другим моим советом? Насчет защиты от вмешательства в ход расследования?

Бенин задержался; вид у него стал какой-то отрешенный.

— Честно говоря, да.

— И как это прошло?

— Лучше, чем я ожидал.

— Отлично.

Прощаясь, Бенин отсалютовал не без иронии, но, отметил Майлз, не враждебно.

Форриди проводил гостя до двери, но там препоручил его охраннику и вернулся в комнату прежде, чем Майлз с Айвеном успели улизнуть.

Взгляд Форриди пригвоздил Майлза к месту; Майлз ощутил острый приступ сожаления, что его дипломатическая неприкосновенность не распространяется на главу протокольного отдела. Неужели Форриди не пришло в голову допросить их порознь и расколоть Айвена? Сам же Айвен старался сделаться невидимым, что у него получалось вовсе не плохо.

— Я не гриб, — довольно резко начал Форриди.

Конечно, кому нравится, когда его держат в темноте и кормят конским дерьмом? Майлз вздохнул.

— Сэр, обратитесь к моему начальнику, — то есть Иллиану, кстати, приходящемуся начальником и самому Форриди, — чтобы он посвятил вас в задание, и я с радостью подчинюсь вам. До тех пор я предпочел бы действовать так, как считаю нужным.

— То есть полагаться на интуицию? — сухо спросил Форриди.

— У меня пока нет четких заключений, которыми я мог бы с вами поделиться.

— Значит, ваша интуиция советует вам искать связь между покойным ба Лура и лордом Йенаро?

Форриди тоже никак не откажешь в интуиции. Иначе он не занимал бы свой пост.

— Помимо того факта, что оба пересекались со мной? Ничего такого, чему я мог бы доверять. Я ищу доказательства. Они могут привести меня…

— Куда?

«Вниз головой в такой омут, какой тебе и не снился».

— Полагаю, что буду знать куда, когда окажусь там, сэр.

— Мы тоже поговорим еще, лорд Форкосиган. Можете быть уверены. — Форриди отвесил весьма сдержанный поклон и быстро вышел — скорее всего порадовать Форобио новыми осложнениями в его посольской жизни.

— С учетом обстоятельств все прошло хорошо, — произнес Майлз в наступившей тишине.

Айвен зловеще ухмыльнулся.

В гробовом молчании они вернулись в комнату Айвена, где их ожидала новая стопка разноцветных приглашений. Айвен просмотрел их, подчеркнуто игнорируя Майлза.

— Мне надо как-то связаться с Райан, — сказал наконец Майлз. — Я не могу позволить себе ждать. Дело принимает серьезный оборот.

— Я не хочу больше связываться с этим, — заявил Айвен.

— Слишком поздно.

— Да. Сам знаю. — Его рука застыла. — Угу. Это что-то новое. На карточке оба наших имени.

— Надеюсь, не от леди Бенелло? Боюсь, этого Форриди не перенесет.

— Нет. Имя мне незнакомо.

Майлз взял письмо и развернул его.

— Леди Д’Хар. Вечер в саду. Интересно, что она выращивает в этом своем саду? Не заложен ли в этом скрытый смысл — намек на Райский Сад? Гм. Ужасно лаконичная записка. Это вполне может быть новый выход на связь. Боже, совершенно невыносимо ждать, пока леди Райан соизволит организовать встречу. Все равно, прими это приглашение. На всякий случай.

— Это не единственный для меня выбор, как провести сегодняшний вечер, — упрямо сказал Айвен.

— Разве я говорил что-то насчет выбора? Это шанс, и мы должны его использовать. И потом, если ты и дальше будешь разбрасываться по всему городу своим генетическим материалом, его могут использовать при создании экспонатов следующей выставки искусств. В качестве кустов.

Айвен вздрогнул:

— Ты что, считаешь, что они… да нет… разве они могут?

— Почему бы и нет? Подождут, пока ты улетишь, а там воссоздадут интересующие их части тела — дрессированные, размер по заказу — в качестве сувенира. А ты-то думал, что дерево с котятами — верх неприличия.

— Но это же… — Айвен встревожился не на шутку. — Ведь ты же не веришь, что они серьезно сделают это, правда?

— На свете не найдется страсти сильнее, чем у цетагандийского художника в поисках новых средств выразительности. Мы идем на вечер в саду, — твердо добавил он. — Я уверен, что это выход на связь с Райан.

— Вечер в саду, — со вздохом согласился Айвен. С минуту он задумчиво глядел в пространство, потом неожиданно добавил: — А знаешь, жаль, что она не может просто забрать генофонд обратно с корабля. Тогда у них остался бы ключ без замка. Уверен, это его задержало бы.

Майлз медленно опустился в кресло Айвена.

— Айвен, это же гениально, — прошептал он, обретя вновь дар речи. — Почему я не додумался до этого раньше?

Айвен подумал немного:

— Может, потому, что этот сценарий не дает тебе возможности покрасоваться героем-одиночкой перед леди Райан?

Они обменялись мрачными взглядами. Майлз первый отвел глаза.

— Я думаю, этот вопрос риторический, — произнес он. Но произнес не очень громко.

«Вечер в саду» это мероприятие назвали по ошибке, подумал Майлз. Они с Форобио и Айвеном выходили из лифта на открытую — по крайней мере на первый взгляд — площадку на крыше столичного небоскреба. Слабое искрение в воздухе над головой выдавало наличие легкого силового купола, защищающего гостей от ветра, дождя или пыли. Сумерки казались здесь, на самом верху полукилометрового здания, растущего на краю окружающего Райский Сад паркового кольца, серебристым сиянием.