Вадим Булаев - Зюзя. Книга вторая

Вот только не ждал её никто, как оказалось. Поразвлечься – да, а вот совместное хозяйство вести – нет. Но не выгнал алкаш её, пустил перезимовать. И снова в запой. Нажрётся – всех гоняет: Ирку за самогоном, Анечку за компанию. Кому приятны чужие дети в доме?

Николай подбросил несколько деревяшек в костёр, брызнули искры, и он грустно, с непонятной жалостью смотрел, как красные огоньки угасают в воздухе один за другим. Затем продолжил:

– Мишка рассказывал: шёл вечером, на улице уже минус хороший, и тут внучку видит – в одной маечке на улице, босая. Он, естественно, ребёнка в охапку, и к себе домой отнёс – не чужая ведь! Обратно отдавать не стал, когда Ирка пришла за мелкой, хоть она в ногах и валялась. Говорит – вся в синяках, растрёпанная, живого места, одним словом, на девке не было. Куда дитё возвращать? К алкашу тому, чтобы прибил по пьяному делу?

В общем, правильно поступил, что внучку не вернул. Ничего не скажу. Но и у себя ребёнка держать не стал. Он бобылём живёт, много по делам мотается, иногда по несколько дней отсутствует. Подумал, рассудил – и к сыну, её папке, то есть, пристроил. Вроде как правильно, опять же, но нюанс вылез: у парня новая жена. Она хоть Аньке и не слишком рада оказалась, но не обижала, надо признать. Девочка чистенькая жила и не голодная. Во завертелось, да? – он с интересом посмотрел на меня.

– Не то слово, Коля. Не то слово…

Зюзе тоже было явно интересно продолжение. За всё время рассказа дядьки она ни разу не опустила уши, хотя и делала вид, что просто лежит и смотрит на огонь, словно обычная собака.

– Ирка не успокоилась, вокруг своего бывшего подворья как кондор кружила – пыталась дочь выкрасть. Только не вышло у неё ничего. Заборы там высокие, на совесть сделанные; внучка под присмотром постоянным, к тому же зима – сильно на улице не побегаешь с детьми, почти постоянно у печи сидела.

Помимо этого, сожитель новый Иру уже каждый день начал прямо с утра по дворам отправлять, чтобы бутылку принесла. А потом колотил чем придётся – учил бабу жизни. И перестарался однажды. Соседи видели, как он девку поленом по голове молотил при всех, на улице. К себе забрали, выходили… Только заговариваться Ирина стала, с каждым днём всё больше и больше. Выздоровела – и даже спасибо добрым людям не сказав, бросилась к бывшему мужу, дочку вернуть. Тот её, естественно, послал куда подальше. Тогда она столбом у ворот стала и не сходила с места несколько дней. Мать, можно понять… а потом снова сожитель ей по башке треснул, как увидал… Не хочу дальше вспоминать.

Кое-как девка перезимовала по чужим сараям, к тому уроду больше не вернулась, слава Богу. Подкармливали её местные. Только с головой проблемы не прошли. Она на Аньке словно помешалась. Охоту открыла практически, в каждую щель просочиться пыталась, чтобы дочку увидеть – Ванька её пристрелить уже хотел за назойливость, сам признавался.

Ира не сумасшедшая, ты не думай, ей просто душу отогреть надо… Сам же видел, Витя, – казалось, что эти слова он проговаривает исключительно для себя. – Она слышит; делает, что просят; Анечку любит… Опять же, просветления бывают – значит не безнадёжна! Ничего, отогреем! Придёт в себя!

Так вот, как раз в одну из минут просветления дурёха смогла наступить на свою гордость и матери письмо отправить. А там и я прибыл, покрутился, осмотрелся, да и забрал их… домой. Только вот Мишка осерчал, сам видел… Без его согласия дело устроилось… Некрасиво с ним вышло, бежать пришлось. Но он догнал, мы недалеко ушли, дальше сам знаешь. Вот и вся история, – как-то очень резко, напоказ весело, закончил он свой рассказ. – Жизнь – она такая… С подвывертами.

Я не знал, что сказать этому Мужчине. Именно с большой буквы, от искреннего уважения. Маленькая внучка, полубезумная дочь, больная жена – у меня даже в голове не укладывалось такое количество испытаний, уготованных судьбой для одного человека. А он – ничего, держится! И, почему-то верилось, что у него рано или поздно всё будет хорошо. Просто потому, что Николай крепкий, сильный и целеустремлённый. Даже мои головные боли и отсутствие глаза стали на его фоне чем-то мелким, совершенно недостойным внимания. Я всё ношусь со своим «Я» и только учусь думать о других, а он уже давно делает это.

Захотелось сказать Николаю что-то приятное, ободряющее, однако вместо этого, сам не знаю почему, спросил:

– Коля, а зачем тебе серьга в ухе? Сейчас это вроде как не модно.

Он рассмеялся.

– Не поверишь, всего семь лет как дырку проколол. Всегда мечтал! Со школы, когда впервые западный рок услышал. Но в молодости боялся, что люди в родном селе осудят, потом солидным семейным человеком стал, затем вроде как возраст не тот… А потом плюнул – и сделал! Надо же когда-то свои мечты воплощать?! Вот только жена бубнит…

«Странная мечта» – подумал я про себя. А с другой стороны – почему нет? Он же никому плохо не делает этим поступком.

Настало время рассказать и о себе хоть немного, иначе странно получится, некрасиво. Нам ведь идти вместе, потому немного друг другу доверять нужно учиться. Подумав самую малость – выдал Коле ту же версию, что и особисту Фролову. А что, тогда сработала – зачем выдумывать что-то новое? Про Михалыча с его тестем я попросту умолчал.

– Н-да… приключения у тебя, парень… Врагу не пожелаешь. И как там, на севере?

– Люди живут. Не так густо, как тут, но есть. В основном тесно, общинами, не как здесь.

Коля встал, прошёлся, разминая ноги.

– Комары как? Меньше досаждают?

– Да, спасибо, – крылатые кровопийцы действительно почти не беспокоили. – Что за сбор такой хитрый?

– Поделюсь, не жалко, – беспечно отмахнулся он. – Я понимаю, что сказал ты мне только то, что хотел. Но я лезть со своим любопытством не стану. За тебя твои дела говорят – животных выпустил, это много стоит. Нельзя никого в клетке без крайней нужды держать – ни человека, ни хомячка. Вдобавок мне помог там, на дороге. Что ты в Белгороде накуролесил и почему – да какая мне разница? Видно, были у тебя свои резоны пошуметь.

Интересно, на откровенность разводит или действительно нормальный дядька?

– Всякое было, – уклонился я от ответа на последнее полуутверждение-полувопрос. – А что вообще в округе творится? Какие новости и обстановка?

Николай сел на своё место у костра и кивнул. Суть вопроса он понял.

– Зыбко всё. В каждом областном центре жизнь понемногу налаживается, пытаются заводы восстанавливать. Пока на уровне кустарных мастерских, но и Москва не сразу строилась. Государств, как таковых, ещё не возникло, но зоны влияния уже обозначились. Если грубо рассматривать – по старым границам областей поделились. Но это ненадолго.

– Почему?

– Ну вот смотри: в Днепропетровске запустили теплоэлектростанцию и направили ток на предприятия, что на месте старых заводов возникли. Да, масштабы не те, пока девяносто процентов оборудования в стадии ремонта, однако понемногу запускают. Но для возрождающейся промышленности нужно сырьё, а для ТЭЦ уголь. Уголь везут по железной дороге из Донецкой области, что по соседству. И там тоже много предприятий осталось, которым электричество не повредит. Собственных мощностей на все хотелки им давно не хватает. Потому цена на уголь постоянно растёт, чтобы склонить днепропетровских под себя. Те – ни в какую. Понимают, чем это закончится. В сухом остатке обе стороны копят силы и подсчитывают взаимные обиды. Чем дело кончится – не знаю, скорее всего кровью. И это я ещё про Ростов-на-Дону, Луганск, Харьков, Кубань и прочие южные регионы даже не упоминал.