Вадим Булаев - Зюзя. Книга третья

Один из наиболее крупных псов – лобастый, косматый, отделился от своих соплеменников, вышел вперёд метров на пять и остановился, посматривая то на ружьё в моих руках, то на Зюзю. Ружьё его беспокоило больше, чем доберман – слишком подолгу он задерживал взгляд на смертоносной стали, слишком сильно поджимал уши и скалился, встречаясь глазами со мной.

На выглядывающую из-за моих ног Росю тварь не обращал никакого внимания.

– Он хочет говорить, – обратилась ко мне Зюзя, пристально рассматривая внезапно возникшее препятствие.

– О чём?

– О еде. Он не знает, как разговаривать с человеком. Я буду тебе говорить то, что он скажет мне.

– Ну давай попробуем...

Несмотря на внешнее спокойствие, я жутко нервничал. А если это сборище шавок отвлекает внимание, пока действительно серьёзные противники нас с тыла обходят?

– Он нам зубы не заговаривает?

– Что?

Я чертыхнулся и быстро перевёл незнакомый разумной фразеологизм:

– На нас сейчас со спины не нападут?

– Не думаю. Я никого не слышу.

– Ты и этих не слышала, –указал стволом в сторону стаи. – А они есть. И их много.

– Они не приходили, потому мы их не слышали. Если ты боишься – уйди обратно или найди спокойное место. Так будет правильно. Я сама буду говорить.

– А ты как же?

– Всем уходить нельзя. Подумают, мы все боимся. Не будут уважать.

– Тогда и я не пойду. Пусть всех уважают, бобики грязные… Если что – перестреляю. Спрашивай, чего этот умник хочет?

– Уже спросила, – огорошила меня доберман. – Он хочет еды. Говорит, чтобы мы отдали всю нашу еду и тогда они нас пропустят. Голодные, – добавила она с грустью.

Нехитрая цепь предшествующих столь причудливой встрече событий сразу сложилась в моей голове: угостив вчера местных, мы совершили серьёзнейшую ошибку – обозначили, что у нас имеются продукты, причём в изрядном количестве, иначе бы не делились. Кто-то из попробовавших галеты собак не придумал ничего лучше, чем обрадовать своих друзей и знакомых такой вот интересной новостью.

Нападать на нас разумные, похоже, побоялись – вышедший на переговоры пёс явно понимает всю опасность огнестрельного оружия, ограниченные возможности своей стаи и учитывает физическую силу и габариты моей добердамы, которая почти на голову выше самого крупного четвероногого из его своры. Умный вожак… ну или минимум не круглый дурак.

Был бы я один – наверняка бы разговоры сейчас со мной никто не разговаривал – навалились бы кублом из-за угла, и вся недолга. Заодно и покушали бы от пуза.

– А не пошёл бы он... – непроизвольно вырвалось у меня. – Ещё чего не хватало! Может, и автомат ему отдать?!

– Автомат ему не нужен. Он понимает, что у нас не много еды и говорит, что можно помочь охотой. У тебя есть ружьё, ты можешь застрелить много вкусных.

Конструктивный переговорщик...

– Что будет, если я откажусь?

– Он будет с тобой сражаться. Ему нужна еда. Он не хочет...

– Но у него нет выбора, – продолжил я за Зюзей. – Сильно голодают?

– Не знаю. Их здесь много. У многих короткие лапы – плохо бегают, плохо догоняют. На всех еды может не хватать.

Невольно всмотрелся в перегородивших наш путь разумных тварей – до моих легконогих спутниц им как шпалоукладчице со стажем до балерины. Все между собой похожие, криволапые, с приплюснутыми мордами и несуразно вытянутыми туловищами. Будто гибрид таксы с бульдогом создавали, ради шутки щедро добавив рачьей крови. И все худые, шелудивые, со впалыми боками. Вожак, показавшийся мне поначалу заурядным псом, на их фоне смотрелся идеальным красавцем.

Перенаселение у стаи тут получается... Наверняка скрещивались между собой неоднократно со всеми вытекающими от кровосмешения болезнями; как следствие – обмельчали, нерасторопную дичь в округе повыбили, жрут от отчаяния что ни попадя, а сменить место жительства по каким-то своим причинам отказываются.

– Что предлагаешь?

– Дать еду. Не жалко. Охотится с ними я не буду – шумные, не быстрые. Да, – чуть кивнула головой Зюзя в подтверждение своих слов, – Отдать. Иначе плохо будет всем. Они нас боятся, но их много.

Посмотрел на виновницу всего этого... Стоит унылая, уши повисли, смотрит вниз. Стыдно ей за всё вот это. Стыдно. И за то, что стаю прошляпила, и за происходящие по её вине разборки с вымогательством. Как говорят у нас, у людей: «Не знает, куда деться»… А здешние тоже ловкачи! Готов поспорить – галеты вчерашние встреченная ею четвёрка сожрала, не поделилась с сородичами. Иначе бы мои ушастые унюхали всю эту банду. В собачьих зубах ведь сухие, ломкие пластинки теста далеко не унесёшь, раскрошатся по дороге.

Очеловечиваются, видать, четвероногие... Наши повадки перенимают – своё брюхо всегда роднее. Нажрались и только потом «обрадовали» родственников.

– Допустим... Тогда как с ними будем расходиться?

– Он говорит, ты дашь мне мешок. Я его отнесу далеко и все пойдут за мной. Ты уйдёшь, я потом догоню. Она, – наша маленькая спутница, – пойдёт с тобой.

– Так просто?

– Да.

– Нет! – рявкнул я на Зюзю так, что та вздрогнула. – Нас сейчас на прочность проверяют, понимаешь?! Неумело, коряво ограбить пытаются! Если уступим – нам хана! Ты на них посмотри! Перегораживая улицы харчи не просят! Требуют! И твою доброту никто из этой банды не оценит! Всё, что они хотят – это жрать и, сдаётся мне, пофиг кого... Как только разделимся – по одному нас перебьют. Во всяком случае меня – точно. Мы сильны, пока вместе... – и перевёл дыхание. – Ты им веришь?

– Не знаю... Не понимаю... Они все разные, каждый не похож на другого... Одни зовут, другие говорят... обидное.

Что именно сказали Зюзе – и так понятно. Идёт с человеком, защищает человека, разговаривает с человеком – однозначно за это её не хвалили.

– Ты слишком добрая… Давай-ка я сам с этим блохастым пообщаюсь, напрямую. Он меня хорошо понимает?

– Плохо. Лучше я буду повторять за тобой.

Предводитель стаи не отводил от нас глаз. Злых, нехороших.

– Тогда дублируй, – не терпящим возражений тоном потребовал я от добермана. – Дословно. С такими только нахрапом можно говорить. Или кулаком, – а после заорал. – Эй, урод! Ты решил за чужой счёт своих шавок покормить? Ультиматумы мне ставишь?! Ладно... Попробуй! Нужна еда – иди и отбери!

– А что такое ультиматум? – неожиданно напомнила о себе Зюзя. – Он не понял.

– В словаре прочтёт, если захочет, – скатываться в разжёвывание политических терминов какому-то шелудивому псу совершенно не хотелось. – Я тебе, Зюзя, потом объясню. Ты переводи, не отвлекайся... – и снова повысил голос. – Пусть убирается с дороги или я пройду по его трупу. И вообще, что ты за вожак, если не можешь добыть еду для своей семьи?! – теперь сознательно переключился на святую для всех разумных тему. – Ленивый?! Или не способный?! Тогда уступи место тому, кто сможет!