Вадим Булаев - Зюзя. Книга третья

Выкрикивая обидные, по моему мнению, слова, я начал идти в сторону перегородивших дорогу. Сначала медленно, стараясь придать своей физиономии максимально зверское выражение, потом перешёл на уверенный, привычный шаг. Переговорщик не сдвинулся. Подобрался, ещё больше оскалился. Стая за ним сгрудилась, с ненавистью посматривая на меня и на Зюзю, движущуюся немного впереди прямо на четвероногих вымогателей. Рося не отставала, жалась к моим ногам, нервно озираясь.

Уступать не собирался никто... Твари за спиной вожака тоже начали скалиться, готовясь к неизбежной развязке.

…Сначала хотел сменить ружьё на автомат, но быстро передумал. Не до суеты сейчас с перекидыванием оружия с плеча на плечо и путаницей в ремнях. Весь психологический эффект пропадёт. Ничего, справлюсь и без «огрызка». На крайний случай пистолетом обойдусь...

Когда до своры оставалось метров пятьдесят, я нарочито медленно навёл ружейный ствол на собак.

– Вы подохните первыми! Ваш главарь последним. Готовы?

Кто-то взвизгнул, кто-то зарычал.

– Они не понимают тебя, не знают твой язык, – заметила доберман. – Но понимают меня и язык оружия. Они боятся.

– Тогда путь разбегаются! Не я у них продукты отжимаю!

Твари колебались – я это шкурой почувствовал. С одной стороны, их гнал отсюда инстинкт самосохранения, порождённый банальным пониманием того, что с некоторыми из них может сделать даже один ружейный залп. С другой – напоминало о себе стадное чувство. Все тут, вожак тут – никуда не уходит, готовится встретить врага. Надо готовиться к бою.

Но не хочется – враг слишком опасен.

А я наглел всё больше.

– Бу-ум! – и сделал вид, что выстрелил.

Несколько разумных не выдержали, сорвались с места и, довольно быстро перебирая своими короткими лапками, скрылись между домами.

Отлично! Пример остальным подали!

– Не убивай. Я сама, – непонятно объявила моя спутница и молнией рванула вперёд, прямо на вздыбившего холку пса.

Замысел ушастой оказался прост и изящен. Она сходу, пользуясь своим преимуществом в габаритах, скорости и силе сшибла вожака, ухитрившись при этом поймать его горло и прижать к асфальту. Я уже всерьёз навёл ружьё на стаю, но никто и не подумал броситься ему на выручку. Угрюмо стояли, смотрели, не отводя от доберманьих челюстей своих глаз– бусинок.

Разборка сильных. Мелким и неуверенным в себе делать там нечего... если не зовут.

– Кто дёрнется – пристрелю! – решил остудить я горячие головы из стаи. Всё они понимают. Прекрасно понимают. Тут слова не нужны, жестов достаточно.

...Зюзя рыкнула, вдавливая противника в асфальт...

...Пёс захрипел. Натужно, сипло. Но не сдавался – изворачивался, пытался лапами оторвать чужие клыки от своего горла, бешено молотил хвостом по сторонам...

Не знаю, о чём они сейчас говорили. Только догадываюсь...

...Зюзя зарычала на полтона ниже...

...Вожак, непонятным образом изловчившись, вцепился в шею моей подруги. Завизжал...

Нафиг. Пора прекращать этот балаган.

Побежал на помощь.

Поредевшая стая подалась назад. Не на много – на пару метров, но все уже поняли, кто есть кто в данном раскладе.

И не успел. Моё вмешательство попросту не понадобилось. Пёс неожиданно обмяк, отпустил доберманью шею, раскрыл пасть, вывалив оттуда неожиданно длинный, бледно-розовый язык, засучил лапами, заскулил, извиваясь по асфальту. Разумная тотчас отстранилась от него, тяжело дыша и всё ещё скалясь.

Короткий взгляд на бьющегося в конвульсиях вымогателя пояснил причину такой перемены в его поведении – подыхает. Гортань сломана, прямо вмятину видно. Кирдык тебе, придурок...

– Я не хотела его убивать. Говорила – уйди. Он отказался, – словно оправдываясь за свой поступок, обратилась ко мне разумная. – Сказал, я должна умереть. И ты должен. Ему другие говорили не сражаться со мной, сказать, что я главная, но он не захотел их слушать. Злился.

– Сам дурак, – поддержал её я. – Мог ведь дело миром решить. Не захотел...

– Глупый.

И было в этом определении столько неподдельной печали, что мне не оставалось ничего, кроме как заткнуться по данному поводу.

Оставалась стая. Перепуганная, глухо порыкивающая и растерянная.

Надоели вы мне, гопники начинающие...

– Валите отсюда! Ну! – топнул ногой.

Разумные твари уходили медленно, пятясь и мешая друг другу. Всё ждали, когда выстрелю. Но вот одна достигла спасительного угла дома, потом другая, и через секунду они все исчезли из виду. Только топот слышался.

Осмотрел Зюзину шею. Пёс её не порвал, но прокусил в паре мест довольно сильно. Как бы столбняк не словила... хотя, на бешеного этот тварный отморозок вроде не похож был. Ладно, будем верить в хорошее.

И снова перекись, и снова вата, и снова стрептоцид...

– Рося! Ты тут?

Тихое поскуливание прямо у левой ноги. Ай молодец, так и не отстала! В глаз не смотрит, хвост опущен, уши не торчком, как обычно, а вялыми лопухами. Присел, положил ей руку на голову, погладил.

– Не расстраивайся. Ты не виновата. Так получилось...

Вот только маленькая разумная так не считала. В следующие дни я её практически не видел – она без устали рыскала по окрестностям, с моего разрешения занялась охотой и постоянно приносила что-то съедобное или полезное. То размокший от слюны коробок спичек притащит, то ложку, то фазана какого...

Вечером укладывалась отдельно, стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Почему Рося так странно себя ведёт? – не выдержав такого игнор-режима, поинтересовался у добермана. Она к ней поближе, может, и знает что сокровенное.

– Ей стыдно. Мы могли попасть в беду из-за её разговоров с другими разумными. Она им... сказала, что всегда хорошо кушает и что люди могут носить запас еды с собой. Очень удобно.

– Похвасталась, получается...

– Да. Она не думала, что другие захотят отобрать всю нашу еду. А теперь думает, что она глупая и ненужная. Что от неё только неприятности. Переживает.

– Чепуха какая... – отмахнулся я. – Ты ей объясни как-нибудь по вашему, доступно – на неё никто не злится.

– Объясняла. Не соглашается. Говорит, прощение надо заслужить и показать, что она умная и полезная.

– Ладно, сам попробую.

Надо признать, у меня тоже ничего не получилось. Я честно поговорил с собачкой на одном из привалов, и вроде как она даже согласилась со мной, но холодок между нами никуда не делся. Рося по-прежнему вела себя отстранённо, при этом всячески стараясь угодить и мне, и Зюзе.

Никогда бы не подумал, что она такая мнительная и в своей ушастой головке раздует случившееся до невообразимых размеров.

Посоветовавшись с доберманом, мы решили делать вид, будто ничего не произошло и всячески хвалили, подбадривали нашу маленькую спутницу по поводу и без. Подействовало. Собачка понемногу оттаяла и перестала нас дичиться.