Вадим Булаев - Зюзя. Книга первая

Пройдя немного в сторону защитной стены и вдоволь налюбовавшись на добротные срубы, в которых располагались всевозможные мастерские, вышел к торговым рядам. Ну точно, как в учебнике, тут жизнь устроена. У въезда в город посад с ремесленными постройками, ярмарка неподалёку. В случае опасности все местные и гости бегут под защиту в город. Даже если супостаты и захватят мастерские – то их просто сожгут. Минимальные потери, потом новые отстроят. Да и кому тут нападать? На подступах перестреляют.

В рядах людей было мало, торговцам было скучно, а потому моя персона вызвала живейший интерес. На все лады каждый из них старался расхвалить свой товар и, чуть ли не за руку, затащить в свою палатку. Не зная, из кого выбрать, просто шагнул в первую попавшуюся.

– Хозяйка, за сколько возьмёшь? – я развязал мешок и показал картошку. – Не здешняя, одна в одну, отдаю всю сразу.

Продавец, худая женщина лет шестидесяти, мельком взглянув на предложенные ей клубни, скучным голосом сообщила:

– Трудодень.

Ничего не став отвечать, завязал сидор обратно и пошёл к выходу. Я не знаю, в чём заключён местный эквивалент советского пережитка – трудодня. Зато я знаю, что она меня, не местного, явно напаривает. Сейчас ставка повысится, но продавать ей всё равно не стану, не договоримся. Поступлю проще – воспользуюсь формулой «первое предложение цены в незнакомом месте умножай на десять», а там посмотрим. Нужна семенная картошечка здесь, точно нужна.

Так и произошло. Не меняя интонации, женщина бросила:

– Полтора.

Я отрицательно покачал головой и вышел. Неожиданно в руку больно вцепились ногти.

– К-куда!!! Ты ко мне первой пришёл! Не уходи, честную цену даю!

– Руку отпусти, – не желая скандала, ровным голосом обратился к ней я, однако слова не возымели никакого эффекта. Пришлось некрасиво вырываться.

Из-за соседних прилавков высыпал народ. Бесплатное представление, как же. Все разом загомонили, перекрикивая соседа и переругиваясь между собой. Не выдержав, я объявил:

– Продаю семенной картофель, пять килограмм. Оптом. Цена – десять трудодней или эквивалентный обмен.

В воздухе повисла тишина. Из скучившейся группы продавцов вышел седой, степенный мужчина, покряхтел, и обратился ко мне:

– А ты не загнул, мил человек – десять трудодней? Товар, конечно, у тебя хороший, однако совесть иметь надо.

– Я же говорил – и от обмена не откажусь.

На том и договорились. Картошку вскладчину выменяли у меня несколько торговцев, ловко оттеснив выбежавшую поскандалить продавщицу. Без особых торгов я заимел то, о чём так давно мечтал – армейский бинокль в очень приличном состоянии. Вещь редкая и такая нужная! Ну и вдогонку сменил арбалет с рыболовными крючками на НАТОвский добротный камуфляжный комплект, про спички тоже не забыл. Жаль, с карематом опять не срослось – китайская резина не выдержала испытания временем. Два раза в пустых домах находил, и оба раза в руках распадались. Тут же, в закутке, переоделся в новое, отчего сразу стал похож на богатенького воскресного охотника из прошлого. Старое своё тряпьё решил пока не продавать, аккуратно сложил и упаковал в отощавший вещмешок.

… Второе наше выступление прошло на том же самом месте с ёщё большим успехом, однако и с некоторыми изменениями. Во-первых, по периметру площадки довольно густо встала вооружённая охрана. Понятное дело – белый день, люди работают, снуют туда-сюда, и тут я с Зюзей кренделя выписываю. Во-вторых, по согласованию с постоянно мелькающим неподалёку особистом я снял с собаки намордник, чем изрядно заставил понервничать охранников, а потому в дополнение к вчерашней программе мы продемонстрировали умения считать, петь и приносить палку. Дети, присутствующие сегодня среди зрителей и сидящие на мощных родительских шеях, смотрели как заворожённые. Мне казалось, что они даже боятся дышать, чтобы не спугнуть невиданное зрелище. Но всё когда-то заканчивается – закончилось и наше выступление.

Сергей Юрьевич тут же вручил мне оговоренный гонорар, витиевато выразил всеобщую благодарность за наш цирковой труд и, неожиданно, предложил:

– У нас к вам деловой разговор имеется. Уверен, что заинтересует. Предлагаю сейчас пройти в управление и там продолжить.

Я собрался было открыть рот, чтобы как-то отмазаться от этой перспективы – не хотелось мне никуда идти, однако особист не дал и слова вставить.

– Не переживайте, ваша собака подождёт в том же складе, где вы и были. Еда для неё уже там, – и, взяв меня под локоток и совершенно не боясь идущей тут же Зюзи, вежливо потащил обратно к строению, ставшему для меня домом в этом городе.

– Он тебя звать туда, куда ты не хотеть – я правильно понимать?

Я согласно кивнул головой, не вступая в диалог при этом скользком человеке.

– Мы бежать?

Теперь пришлось изобразить отрицание. Надеюсь, сопровождающий эту пантомиму не заметил.

Оставив добермана утешаться взаперти вполне приличной горкой из птичьих тушек и пообещав вернуться, как освобожусь, я в сопровождении этого прилипчивого Сергея Юрьевича пошёл в город.

Надо признать, что Фоминск меня поразил. И не тем, что это было абсолютно новое поселение, не тем, что внутри была ещё одна стена из бетонных плит, опоясывающая красивый, со вкусом сделанный, особняк. Меня поразили дома. Первое, что приходило в голову, глядя на них – бараки. Построенные по шнурку, единообразные, с двускатными крышами. Я такие в последний раз видел в детстве, когда с родителями ехал к родственникам в Казань, на одном из неизвестных полустанков. Тогда наш поезд застрял там на пару часов по какой-то причине, и мне, жуткому непоседе, слоняющемуся у вагона, удалось убежать от маминого взора и зайти в странный дом чисто из любопытства – дверь была не заперта, забора нет. Внутри дом оказался старым общежитием, почти таким, откуда мы недавно переехали в новую квартиру. Стало сразу не интересно, и я быстренько вернулся обратно. Хорошо, что тогда родители ничего не узнали о моих похождениях, иначе был бы порот ремнём в назидание.

Надо отметить, что вокруг было очень чисто, стояли урны, иногда попадались даже небольшие клумбы. По улочкам прогуливалось много людей, все обсуждали наше представление. Меня узнавали, подмигивали, благодарили – я с удовольствием возвращал любезности.

Здание управления являлось единственным двухэтажным строением среди бараков, а потому видно было издалека. Путь к нему не занял много времени. Вообще городом это поселение можно было назвать с огромной натяжкой, только на фоне других оплотов людской цивилизации. С этой точки зрения – да, почти мегаполис. Но по старым меркам – крупная деревня, не больше.