Вадим Булаев - Зюзя. Книга первая

Михаил, которому было адресовано предостережение, согласно кивнул головой и, не поворачивая головы в сторону клетки, прорычал:

– Понял, перхоть вонючая?

Не услышав ответа, он смачно плюнул на пол, закрыл двери решётки и пошёл вслед за арестантами на улицу. Поднялись и оставшиеся охранники. Уже на выходе один из них, погрозив кулаком, сказал, не забывая сверлить меня своими неприятными глазами: «Не балуй. Отсюда не сбежишь.» – после чего входная дверь закрылась, лязгнул засов, и я остался наедине с непокорным мужчиной.

Право начать разговор первым я предоставил своему новому знакомому, однако тот не спешил. Сначала он промыл рану, осмотрел заляпанную собственной кровью рубашку – увиденное ему не понравилось, потом поднял с земли злополучную кружку и выбросил её в дальний угол «чистой» половины. Только после этого развернулся ко мне и протянул руку с открытой ладонью.

– Игорь, – назвался он и неожиданно улыбнулся доброй, располагающей улыбкой, совершенно неуместно выглядящей на разбитом лице.

Я пожал предложенную руку и, в свою очередь, тоже представился. Мы уселись, по старинной тюремной традиции, у дальней от параши стены, свалив в кучу несколько тюфяков для удобства. Не дожидаясь неизбежного потока вопросов с моей стороны, новый знакомец принялся вводить новичка в курс местных реалий.

– Попал ты в первую трудовой отряд и это значит, что до освобождения мы теперь твоя семья.

– Освобождения? – перебил я. – Ты сказал –освобождения?!!

– Да, и не кричи мне над ухом. Не люблю. Ты всё правильно понял – это не пожизненное рабство. В такие отряды, как у нас, попадают на срок от года до трёх, потом свободен как ветер в поле. Причины попадания могут быть разные – от мелкой кражи до пьяной драки. За серьёзные проступки тут лоб зелёнкой мажут. А ты за что? – неожиданно спросил он у меня.

– Ни за что, – раздельно, почти по слогам ответил я. – Сам не знаю. Пришёл с севера транзитом, а угодил сюда.

Игорь понимающе кивнул головой.

– Одиночка, значит… Тогда верю, в Фоминске такие номера на раз-два делаются, надо же им контингент вместо выбывших пополнять. Я вот, к примеру, сюда два года назад пришёл из Шацкого района Рязанской губернии в составе группы охотников, но забухал крепко и с главным своим поцапался – бросили они меня. Сам дурак, как водки выпью – в голове тормоза полностью отказывают. Или подерусь, или ещё чего отчебучу нехорошего. Так и в тот раз случилось – от обиды на своих налакался сорокоградусной, мордобой устроил, а очнулся уже здесь. В кандалах и с разбитой мордой.

– Ты поподробнее расскажи, – не давал я ему увильнуть от наиболее актуальной для себя темы. – Почему тут держат только до трёх лет, кто приговор выносит, как отсюда пораньше выйти?

Собеседник засмеялся – его явно веселил перевозбуждённый такими откровениями новичок. Но издеваться над моим любопытством старожил не стал, а принялся подробно рассказывать:

– Местный хозяин, Андрей Петрович, человек прогрессивных взглядов. Не кровожадный, однако своего не упустит. Поэтому, когда появилась проблема в исполнителях низкоквалифицированной и очень тяжёлой работы, он решил её кардинально – трудовыми отрядами из таких, как мы. Ну не местных же загонять пни корчевать и поля вспахивать? А залётчики во все времена были, есть и будут – так что святое дело приспособить нас для всеобщего блага. Понятно?

– Да.

– Теперь про сроки пребывания расскажу – нет здесь ни суда, ни следствия. Автоматически припаивается любому из угодивших в отряды трояк, но могут и скосить по ходу жизни. Не делай хитрое лицо! Нет, если неймётся, заработай инвалидность или туберкулёз с открытой формой – обязательно выгонят. Но если хочешь хоть немного здоровья сохранить, то про досрочное освобождение и не мечтай. Поверь, жизненные силы тут и так уходят очень быстро. Так что три года в самый раз, как показывает практика, выходит. За это время из тебя все соки выпьют за здорово живёшь, а потом выведут за местную границу, дадут продуктов на три дня, и иди куда хочешь. Местным проще, их на новые хутора отправляют. Тоже не сахар, но хоть к семье поближе. И, самое главное, срок получается не большой, бунтовать никто массово не станет, потому блатная романтика здесь не в чести. Понятное дело, поначалу каждый новенький хорохорится, правду ищет, а потом понимает, что проще молча лямку дотянуть и затем на все четыре стороны свалить куда подальше. А если до человека совсем ничего не доходит, то можно и до вышки допрыгаться, в назидание остальным беспойным.

Сразу и про побег уточню – даже не мечтай. Охрана у нас будь здоров, а в полях особенно. Помимо негров… сам, в общем, увидишь.

– Каких негров? – изумился я.

– Неграми у нас называют не граждан Фоминска, точнее кандидатов на получение здесь разрешения на постоянное проживание. Город богатый, народ со всех сторон прёт на ПМЖ, вот и удумали местные начальники штуку – год надо на казарменном положении прожить, доказать свою полезность, и только потом официально становиться местными. Правда, эти строгости в основном для мужиков, бабам полегче. Они в общежитии живут, тоже на виду конечно, но там и послаблений много.

Наши охранники, к примеру, самые настоящие негры. Живут вон там, – он указал движением головы на нары в другой половине помещения. – И поверь, задницу на этом поприще рвут на совесть. Иначе выгонят их вместе с семьями. Так что не договоришься с ними, сразу предупреждаю; честные они, сволочи…

– А этот, утренний дебил? Не похож он на отрабатывающего положенный год человека, явный садист, – припомнилась мне утренняя сцена.

– Садист, кто спорит? Люди разные сюда в поисках лучшей доли приходят, и такие случаются. Его свои, такие же кандидаты, не любят. Кто знает, может этого Мишеньку в детстве обижали все, кому не лень, конфетки отжимали или девочки не давали даже за попку потрогать в пубертатном возрасте? Выросло – что выросло. Но ты, Витя, поосторожней с ним. Слишком он тупой и мстительный.

– Тогда зачем ты при побудке этот спектакль устроил?

– Чтобы не зарывался. Такие, как Миша, если не получают отпор, мгновенно на шею садятся. Потому портить жизнь по мелкому этот скунс будет в любом случае, а по-крупному – испугается. Хотя с кружкой в морду неожиданно вышло, надо признать…

Внезапно послышался грохот отпираемого засова на входной двери, затем она распахнулась, и внутрь зашёл неизменный мой спутник по Фоминску Сергей Юрьевич. Без сопровождения, совершенно буднично, как к старому знакомому.

– Добрый день, – вежливо обратился он ко мне. – Глупые вопросы будут или уже просветились?

– Всего один, – хоть вид этого человека и вызывал у меня приступ отвращения, однако я старался держаться и говорить, по возможности, спокойно. – Мешок на голову зачем одевали?