Руслан Михайлов - Низший 3 [СИ litres]

С хрипом выдохнув, я сползаю по стене, трясущимися пальцами перезаряжаю винтовку, одновременно проверяя остатки боезапаса. Скользнув взглядом по шкале в левом верхнем углу, убедился, что запаса энергии экзоскелета хватит еще минут на двадцать самое большее. В тридцати сантиметрах от меня в стене приглашающе поблескивает энерговыход – подключиться к нему дело нескольких секунд и в батареи хлынет живительный поток энергии. Но только глупец поступит подобным образом – тут все под контролем врага. Даже стены, как я недавно убедился.

Пискнула. Замигал датчик, показывающий температуру «за бортом», резко смолкли воющие внутренние вентиляторы, отводящие тепло моего разгоряченного тела и сервоприводов.

Пронзительно синие цифры датчика шли на убывание: 12… 11… 9… 7… градусов тепла.

С легким щелчком поднялась прозрачная плита бронированного окна с панорамой заснеженного кедрового леса. Я помнил о безумном морозе, сковавшем тот лес: 67 градусов мороза.

…3 …0 …-3 …−10

Этот ублюдок решил нас заморозить.

Осознание этого просто факта заставило меня подняться.

Пока мы пробивались через гребаный кедровый лес, потратили по три запасных батареи. Последний раз перезарядились перед входом в лабораторный комплекс. Сейчас у меня уходят остатки пятой и последней батареи. И скоро умная электроника бросит все запасы энергии только на одну приоритетную задачу – поддержание внутри штурмового скафандра приемлемой температуры. Очень скоро лаборатория превратится в безмолвную ледяную пустыню…

Динамики с шипением ожили и выплюнули:

– Первый! Это третий! Пятый мертв! Где ты?

– Попробуй солгать еще раз, ублюдок – прохрипел я – Третий погиб на моих глазах.

– Промашка вышла – на этот раз хозяин комплекса заговорил своим настоящим голосом – о чем оповестила система скафандра, снабженная образчиком его голоса – Вы далеко продвинулись. Поговорим, Первый?

– Почему нет? – ответил я, рывком преодолевая узкий коридор и под звон осколков, проламываясь сквозь красивые стеклянные двери.

– Сдавайся. И я оставлю тебя в живых.

– С чего такая щедрость?

– Ты оказался довольно твердым комочком. Не алмаз, но кусок каменного угля среди катышков липкого дерьма. Ценю таких.

– Не выйдет. Меня не купить.

– Да. Наслышан о твоей принципиальности. Тогда назови имя заказчика. Или тоже великий секрет?

– Секрета тут нет. Против тебя поднялся весь Консорциум. Им надоело терпеть твои выходки. И нас послали избавиться от проблемы.

– Вот как… и они решили, что кучка профессиональных бойцов сможет это провернуть?»…

Очнулся я на стальном полу. Резко вскочил, вскидывая игстрел.

Твою мать…

Как всегда невовремя. И как всегда ярко.

И на этот раз я кое-что помнил… пусть рваными кусками, но помнил!

Похоже, слухи не врали и мемвас действительно приоткрывает наглухо задернутые шторы блокированной памяти. Я калечу здоровье, получаю зависимость, но при этом изредка получаю небольшие награды в виде флешбэков. Как по мне – вполне щедрая награда.

Ускорив шаг, я, чуть шатаясь, начал нагонять уже заметивших и замедлившихся бойцов группы.

И ведь почти догнал. Шагов десять между нами оставалось, когда я, проходя мимо и сюда добравшихся хтоников – спустившихся в стальной каньон бывшей Стылой Клоаки и облюбовавших большую дренажную решетку рядом с опорой Гиблого Моста, услышал от одной из безликой фигуры несколько слов.

– Харон сегодня утром сказал – даже смерть не всех уравняет. Глубокие слова…

Слова были обращены не ко мне. Увешанные огоньками хтоники черпали грязь и общались друг с другом. Но этих слов хватило для начала нового припадка, пришедшего вместе с болезненной ярчайшей вспышкой. Я зажмурился и упал…

«Обманчиво медленно двигающиеся облака разошлись и мне в глаза ударил солнечный свет. Умная стена среагировала с крохотным запозданием, чуть темнея и фильтруя излишки света. Прикрыв веки, я чуть отвернулся от облачной бездны слева и сосредоточил внимание на говорящем. Я терпеливо ждал и слушал. И я был единственным кому было не место на закрытой лекции для высшего руководящего состава многонациональной гигантской корпорации.

Лектор, подтянутый и моложаво выглядящий мужчина сорока лет, с зачесанными назад прямыми темными волосами, давно уже развязал галстук и положил ноги на стол, поверх носков элегантных туфель доброжелательными глазами рассматривая лица внимающих его словам слушателей.

Его долгая живая речь подходила к концу, но кроме меня этого никто не замечал, равно как и не смотрел на циферблат огромных классических часов с позолотой, висящих на самом видном месте огромного зала – посередине внешней прозрачной стены. Ее поверхность была настолько чиста, что казалось будто циферблат висит прямо в небе, с громким тиканьем отсчитывая ход неумолимого времени. Все глядели только в одну точку – на рот сидящего под часами лектора, что говорил сегодня языком доступным даже выходцам из самых низов. А таких в зале было большинство. Акулы вылезшие из грязи и пожравшие на пути к вершине карьерной лестнице всех конкурентов. Их не стоило недооценивать. Хотя бы потому что они, достигнув невероятной высоты и власти, все еще горели желанием карабкаться дальше и обучаться новому. А это опаснейшее сочетание – когда в одних и тех же руках сосредоточены деньги, власть и жажда новых знаний. В свое время подобных хитрожопых ублюдков мне приказывали устранять их же хозяева, резонно полагая, что рано или поздно они оскалят клыки и на них. Но сегодня я пришел не за ними. Нет. Я пришел за самым опасным и умным в этом просторном, почти пустом, аскетичным и при этом одновременно невероятно дорогим кабинетом в облачной выси. Я пришел за лектором, что как раз подходил к финалу – о чем я даже немного жалел.

Сделав паузу, лектор покрутил в пальцах хрустальный позолоченный бокал, допил остатки бурбона и швырнул его в прозрачную стену. Казалось, что бокал разбился о воздух. На блестящий пол со звоном посыпались сверкающие осколки, смешавшись с прочим мусором, появившимся здесь по той же причине. В начале лектор швырнул в стену почти пустой пластиковый стаканчик с надорванным краем, в середине же разбил старый граненый стакан, а сейчас вот грохнул хрустальный позолоченный бокал. Указав на пол, он спросил:

– Видите?

Все поглядели на смесь пластика, обычного стекла и сверкающего золотом хрусталя.

– Они мертвы. Но при этом такие разные. Так что забудьте чушь про то, что смерть всех нас уравняет. Это гребаная чушь для неудачников. Достигшие величия даже в смерти будут отличаться. Так – лектор хлопнул в ладоши и, еще раз оглядев лица внимающих его мудрости, продолжил говорить: