Герман Горшенев - S-T-I-K-S. Резак 2

— Проход на новое место, только это очень далеко, около пекла, перспективы могут быть.

— Ладно. Я уже всё заказал, дня три надо, если всё по плану пойдёт. Свят. Пожалуйста. Для меня. У нас очень мало иммунных, и случись что, каждый человек на счету. Я не могу Эрнеста выгнать, сам понимаешь. Я прошу.

— Хорошо. Но я не забыл.

— Забывать не просил. Спасибо.

Следующие три дня мы отдыхали, вернее я в сопровождении товарища совал свой нос всюду, куда нас пускали. При первой встрече с Котом в лесу, он мне обещал много нового и интересного, а ещё и невероятного. Я, тогда, принимая обещания пушистого Главного Конструктора, даже не мог подумать, что в новое и интересное входит дружеская экскурсия на базу внешников.

Мы разместились в странной машине. Она походила на монстра из постапокалиптичных фильмов, выполненного в малом бюджете, людьми с небогатой фантазией. Тентованный «Урал» был покрыт бронеплитами и диким камуфляжем.

— Резак, ты, это, противогазик то одень, пока мы сюда шли посторонних глаз точно не было, а вот на выезде дорог всего несколько. Наверняка где-нибудь камера дальнобойная стоит. На тех, кто в противогазе даже не смотрят, а вот муров выпасают, и правильно делают. Этих ублюдков наказывать надо. С них и началось массовое вырезание кишок. Первые внешники падальщики были, всем хватало, а потом жадность…

— А нас свои не сольют? А то мы по базе три дня бродили без паранджи.

— Нет. Ты что? Я для них счастливый билет. Даже Эрнест будет молчать. Здесь никому не хочется с базы выходить и за иммунными гоняться, а простые парни давно забыли, как противогаз изнутри пахнет. Такого как я, наверное, ни у одних внешников нет. Сейчас мы по дороге жизни поедим. Это не та, которая в Ленинграде, это так называли наши пращуры когда тебе через голову своя же артиллерия снаряды отправляет. Метров на триста перед самым носом, а ты бежишь в атаку перед самым артобстрелом. Один снаряд не туда и всё, считает погиб от дружественного огня. Так пехота нашей бежала, перед самыми окопами немцев артподготовка прекращалось, только спрыгнуть и в рукопашную. По-разному называли. У нас сейчас также будет.

Свят надел противогаз и дал по газам, машина выехала из открытых ворот. Два беспилотника вышли из-за леса буквально брюхами протерев верхние ветки деревьев и ударили из пушек по кустам вдоль дороги. Сразу за тем как пролетели самолёты, грохнули орудия и местность перед базой заволокло дымом разрывов снарядов. Снаряды из автоматических пушек взрывались над лесом, осыпая подлесок густым ковром осколков. «Ну погнали!» — орал товарищ, сквозь противогаз и дал по газам. Машина вы неслась вперёд. «Тут кто угодно может быть. Для нас их к земле прижмут, и мы прокатимся с ветерком!» — сообщи он. Беспилотники сделали красивый разлёт, поворот и долбанули по невидимым для нас целям, заложив дугу ушли в сторону.

По бокам и перед машиной гремели разрывы. Артиллеристы вели грамотный огонь и мы прикрытые огнём орудий, резко свернули на неприметную грунтовую дорогу и подминая кусты ехали по еле заметной колее. Оставив грохот взрывов в стороне, проехали пару лужаек, перед большой искусственной посадкой вышли на корявую, разрытую колеями и размытую ручейком дорогу.

Забытая всеми грунтовка несколько раз пересекала русло водной преграды и ни о каких внедорожниках здесь речи и быть не могло. По этому пути могли проехать только трактора и такие монстры как наш Трэш — Урал, загребая по самые мосты грязь и расшвыривая её кусками. Через час мы выехали на сухое, для того чтобы через некоторое время опять нырнуть в полужидкое болото, давить камыши. Выехали на бережок красивой степной речки со спокойным течением. Здесь она делала изгиб и наша машина справа и слева была закрыта высокими зарослями камыша, хорошо превосходящими по высоте высоту нашей техники. Свет снял противогаз:

— Поздравляю нас Бро! Оторвались! Теперь генеральная уборка.

— Не понял?

Вместо ответа, Свят показал мне на выход. Я вылез из массивной двери, с прикрученным бронелистом, толщиной сантиметра три. Машина была вся обвешана защитой и выкрашена в безумный камуфляж. Кто придумал так маскировать грузовик была загадка. Такое ощущение, что парней срочников вывели на субботник и приказали нарисовать камуфляж красками которые до этого спёрли в каптёрке, которые остались ещё со времён развала Советского Союза. Была только зелёная, чёрная и белая, а о том что их краски можно смешивать, салобонам сообщить забыли. Старательные салаги старались как могли, раскрашивая чудо модернизации.

— Резак, смотри. Я великий! — заорал товарищ, — и отодрал кусок плиты, прикрывающей капот, оставив торчать болты и успешно сломав толстую, сантиметра три плиту.

Да, блин! Это не металл — это обычный пеноплекс, только покрашенной под броневую плиту и прикрученный массивными стальными болтами. Свят, движением фокусника разрезал тент. Под тканью была кабина бронированного кунга.

— А теперь вуаля! — и плюнув на палец, мой товарищ провёл по камуфляжу. Под пёстрой окраской странных художников, не знавших о том, что краски можно смешивать, был полноценный хаки обычных военных грузовиков. Наше чудо техники покрасили гуашью?

— А теперь мой друг за мойку высокого давления, гаечные ключи и лопату. У нас на всё минут двадцать, пока поймут что произошло и кинутся искать тентованный «Урал» внешников. Хотя очень сомневаюсь. Тут надо долго жить и местные дороги знать, здесь до таких знаний обычно не доживают.

Свят пошёл к воде, набрал ведро воды и ливанул на дверь, от которой только что отодрал ещё один кусок якобы брони. Протёр тряпкой и отмыл герб объединённого союза стабов, нанесённый заводским способом. На бегу это невозможно подделать. Такое делали всего в нескольких мастерских и позволялось такой знак иметь только военным машинам. Поселение Свята тоже принадлежало именно этому объединению. Кстати, хитрованский стаб товарища входил ещё в несколько союзов и со всеми дружил, щедро отдариваясь ценным имуществом. Объединённому союзу они поставляли древние снаряды, пушки и даже оплачивал наёмников для введения воин и поддержания порядка в их части Стикса.

— У нас знак объединённого союза стабов, и бортовой нужный номер, заводское нанесение, настоящая аэрография, главное лучше подлинника не сделать. Масляной краской на коленке такое не нарисуешь.

— А не спалят? Был такой «Урал», потом другой и так несколько раз.

— Да, ну! Это внешка, я это фокус если раз в полгода проворачиваю, и то не каждые. За это время тут две третьи населения меняется. Резак, не парься, завтра мы покинем эти дикие места и будем уже в цивилизованной части Стикса, а там нас встретят, я договорился. Теперь у нас с тобой дружище не какой-то там тент внешников, a настоящий бронированный Урал нашего объединения. Пусть только посмеют косо глянуть! Сейчас проедем по грязи, потом ещё одна мойка и мы в законе, так что, Кёрхер в зубы и чтобы через пять минут я этого камуфляжа я не видел! Выполнять, рядовой Резак!