Герман Горшенев - S-T-I-K-S. Резак 2

— Ага! Места знать надо, — злорадно бурчал мой товарищ.

Мы неслись напролом, игнорируя заборчики, заросшие камышом участки, огороды и кустарники.

Свят гнал. Он водил «Уралы» — лучше чем просто на отлично. Словно спортивный болид с лифтовой подвеской, рамой и обязательным присутствием восторженных нетрезвых зрителей и визжащих от восторга и показывающих сиськи зрительниц, «Урал» уходил в дрифт, прыгал в грязь, поднимая целые облака липкого месива, крутил виражи. Только вместо биноклей, за нами смотрели через оптику прицелов, пытались щедро одарить пулями, а несколько бригад техников на пикапах и бронетранспортёрах отобрать старые колёса, и не поставить взамен новые.

Это был бессчётный раз, когда мы пытались по-тихому слинять. Машину крутануло, и мы вошли в очередной дрифт, нарушая все законы физики. Понеслись к небольшой речушке, которую уже форсировали сегодня неоднократно. Свят крутанул машину за секунду до того, как по нам открыли огонь. За нами опять пытались гнаться, но для пулемётных пикапов было глубоко, для бронетранспортёров наш «Урал» был слишком быстрым.

— Мать! Бро! Это сенсы! Они нас видят! Куда бы не поехали, они нас видят. Как из грязи нос высунем, нас поимеют, — Свят на секунду замолчал и сменив интонацию спросил. — Скажи, а правда у животных есть склад для сторонних специалистов, где на халяву могут гранатомёт подарить или пару КПВТ можно взять и унести?

— Да. Есть такой. Я там к ПСС патроны брал, а мне ещё один ствол хотели всунуть, еле «отнекался».

Товарищ заложил резкий разворот.

— Тогда ты мне должен посещение великого хранилища нолдов. Если есть склад для сторонних специалистов, значит и есть хранилище. Мне ничего не надо, просто посмотреть. Ведь есть?

— Есть. Я обещаю попросить. Очень попросить.

— Это хорошо. А у меня тут один путь есть. Бро, опять держись!

— Свят, давай бросим машину?

— Ещё чего! Резак, ты нужен им. Я столько берёг проход, и отдал его Собаке. Если сейчас брошу взрывчатку, то меня жаба задушит. Я в подземелье всё равно попаду не раньше, чем через год. Держись! — прервал свою жалостливую отповедь мой товарищ, и мы понеслись по редколесью, вышли на грязь и заехали на большой холм, с которого влетели в железнодорожный туннель.

Машину дико трясло на рельсах. Я молчал, вжавшись в сидение и вцепившись в ручки. Видя, как Свят напряжённо всматривается, не хотел лезть под руку и отвлекать. Проехав с полкилометра Свят заговорил:

— Это последний выход. Мы сейчас для них невидимы, но это единственно место куда можно свалить, думаю они скоро сообразят и сунуться в туннель. Если сегодня ничего не взорву, то не прощу себе этого никогда. Тебя раньше высажу. Сейчас будет электрощитовая, за ней узкая щель. Там проход наверх. Я поеду дальше. Этот выход на поверхность единственный, на весь туннель. Я проеду ещё километров двадцать и там подорву машину. Ходы идут ещё километров на двести и выходят на Сталинград. Ни одного больше выхода из туннеля нет. Они решат, что мы хотим отсидеться или просто сами подорвались, в любом случае нас на той стороне заражённые сожрут. У тебя будет время сбежать.

— Это и есть проход на Сталинград? А ты?

— Ага, только заражённые в этот туннель не заходят, а на выходе их миллионы, кроме меня там никто не выживет. Я там уже был и вернулся. Резак, о твоём проходе никто не знает, они должны за грузовиком погнаться. Как будешь на верху, сразу к Кабальеро, пусть с твоими боссами стыкуется. Всё, на выход! И поторапливайся, ползти на верх долго, а взрывчатки у меня много. Всё, на десантирование!

Я хлопнул товарища по предплечью и спрыгнул около неприметного электрического шкафа, каких тут сотни. Небольшую щель нашёл сразу, и протиснувшись в неё метра три, обнаружил вполне приличный проход, для гибкого и непривередливого человека. Местами он был довольно широким, а местами приходилось изгибаться, но без фанатизма.

Свят почти не сомневался в том, что об этом проходе никто не знает. Эти всегда, почти, чуть-чуть, и совсем немного — они меня просто преследуют по жизни. Меня ждали. Я уверен, что ждали именно меня, но в планы ожидающих вмешался кто-то третий. Наверх ушёл бой. Я аккуратно высунулся из люка и увидел, как женщина, закованная в броню очень похожую на доспех римских легионеров и космический скафандр одновременно, металась между бойцами. В её руках были два клинка, и она двигалась стремительно. Умения Стикса просто заполняли всё пространство, и женщина выливала силу ничуть не экономя. Её ножи были хороши! Она ушла в перекат, пропустила над собой выстрел из подствольного гранатомёта, ударила по ногам бойца, задержала лезвие в районе середины кости и выпрямившись, рассекла тело до самого подбородка. Нож не заметил бедренной кости, грудины, бронежилета с керамическими пластинами, разрубил подбородок и оставил хорошую зарубку на каске.

Я, словно чёртик из табакерки, выпрыгнул из люка, чиркнул гранатомётчику Пальценожем по шейным позвонкам, доступным через узкую щель между каской и воротником бронежилета. Он так увлёкся выцеливанием шустрой дамы, что совсем не смотрел по сторонам. Пробежался по кустам, немного подрезав азартно стреляющих в женщину автоматчиков. Мои действия, со стороны незнакомки не остались незамеченными, и она сделала свой круг гостеприимства, оставив по пути несколько трупов. В конце траектории нашего движения мы на одно мгновение стали спина к спине.

Ничего объяснять и показывать не надо, я прекрасно знал куда побегу через мгновение, и что собралась делать она, хотя, каким образом девушка собралась это сделать, мне не совсем понятно.

Почему девушка? Она была закована в доспех повторяющий анатомические формы как у древних греков и римлян, только из какого-то современного материала, шлем имел непрозрачное забрало, а в руках у неё были два весьма странного вида клинка, которые резали не хуже моего Брата и Пальценожа. Мы разошлись дугой. Я сделал рывок, а она рванулась на всей возможной скорости, не скрываясь, на пулемёты. Два ПКМ в упор, не смогли остановить воительницу. Пули просто отлетали от её доспеха, а я, прокатившись под корягу ударил по ногам снайпера, который упал, а я рубанул, вспоров брюшину. Ткнул, бьющегося в агонии бойца ножом в голову. Он такой же, как и я, только ему сегодня не повезло и оставлять подранка совсем не хотелось. Откатился от растекающейся лужи крови, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие чистоты у одежды.

С пулемётчиками тоже было всё кончено. Девушка уже откинула наверх своё непроницаемое забрало. Юное, можно сказать подростковое лицо, смотрело недобрым взглядом на оставшегося в живых перепуганного бойца. У него были подрезаны сухожилия, и руки свисали тряпками, а остальных разметало в куски. Всюду была типичная расчленёнка, с ровными срезами, проходящими через пластины бронежилетов, каски и прочие предметы амуниции.