Точи Онибучи - Боевые девчонки. Демон Биафры

Она встает и разглаживает руками платье.

– Ну а где те, кто из плоти и крови?

На лице Дэрена снова читается удивление.

– Ну, через это место ведь проходят только те, кто киборгизирован? – Она нарочно делает упор на слове «проходят», чтобы охранник понял, что она не намерена настаивать на противозаконности содержания в плену. Если им, для беспрепятственного совершения военных преступлений, нужно говорить, что мальчики здесь временно, – пусть говорят. Может, он тогда не станет ей мешать. – Так мальчиков из плоти и крови держат в отдельном помещении?

Дэрен кивает охраннику, как бы говоря: я все контролирую, доверься мне. Охранник кивает в знак согласия:

– Идемте.

Они снова заворачивают за угол, и охранник быстро ведет их по следующему коридору, вероятно, чтобы Айфи не успела рассмотреть, что происходит в камерах. Пересекают залитый солнцем двор и переходят в другое крыло здания.

Коридоры здесь шире. В одной из стен окно, сквозь которое видно большое помещение. По нему ходят взрослые, без оружия. На рукавах белые и зеленые нашивки. Дети здесь разбиты на группы. Есть совсем маленькие – видно, только научились ходить. Некоторые прислонились к стене – эти постарше. Айфи видит через окно движение, дети общаются друг с другом. Одни вполне бойкие, другие замкнуты. Но все они… живые.

– Мне нужен доступ туда, сэр, – говорит она охраннику. Айфи уже срослась со своей ролью и знает, что она тут на особом положении. Привилегированная гражданка Абуджи. Одна из самых умных, блестящих студентов, чье предназначение с самого юного возраста – вести страну в будущее. Ей открыты пути в самые престижные университеты. Она займет место за одним столом с теми, кто управляет Космическими Колониями. Так кто такой этот охранник, чтобы отказывать ей в доступе в это помещение детской тюрьмы?

Охранник стучит пальцем по наушнику, произносит несколько слов, и дальше по коридору распахивается дверь. Войдя, Айфи видит рисунки, развешанные на стене. Одна из картинок – как будто взгляд сверху: солдаты, взрыв, руки и ноги, взлетевшие в воздух. Шахид. Террорист-смертник. Кто-то в бронежилете в правом нижнем углу листка внимательно смотрит на эту сцену. И на Айфи. На другом рисунке – нигерийский самолет с бело-зеленым флагом на боку, вооруженные биафрийцы внизу страницы падают под его огнем. Она поворачивается к группке детей – один смеется не переставая. Почесывает голову, застенчиво хихикая. На полу валяются игрушки.

Надзирательница с улыбкой встречает Айфи и Дэрена:

– Сегодня у многих прогресс. С ними работать легче, чем с киборгизированными. Тем биафрийцы изменили лимбическую систему, изменили эмоциональные центры, поэтому они не чувствуют горе, грусть. Но эти дети… – Она широким жестом обводит группу детей позади себя. – Здесь есть надежда.

Айфи наклоняется к мальчику постарше, угрюмо стоящему у стены.

– А у него?

Женщина опускает голову.

– Некоторые чувствуют вину. За то, что попали в плен.

Она не стесняется говорить в полный голос, и Айфи догадывается: она считает, что никто из детей не понимает ее язык – хауса с примесью арабского. – Некоторых посылали в учебные лагеря в лесу, где из них готовили отборных солдат. Там условия – еда, кров – были лучше, чем в деревнях. Они были надеждой для своих семей. А теперь они в плену.

– Их выпускают наружу? – спрашивает Айфи. – Они видят солнце?

– Разрешен час на свежем воздухе днем. Но они из плоти и крови, поэтому не могут долго находиться в радиоактивной среде, – вздыхает женщина. – А некоторые потом отказываются от лечения, и приходится… силой загонять их в заживляющие ванны.

Айфи хмурится, затем подходит к кружку с хихикающим ребенком. Кто-то поднимает голову, завидев ее. Она садится на ковер рядом с ними и улыбается.

– Это я нарисовал вон ту картинку, – говорит один мальчик, показывая на рисунок с самолетом. – Когда я поправлюсь, стану пилотом. Я хочу помогать своей стране.

Айфи улыбается.

– А я хочу стать инженером-строителем, – кричит другой.

Хихикающий мальчик замолкает.

– А ты? – улыбаясь, спрашивает его Айфи.

Он прячет лицо в ладонях, глубоко вздыхает.

– Я не люблю жестокость, – говорит он. Голос звучит приглушенно из-за рук. – Война, кровь. Мне все это не нравится. Я надеюсь на мир. – Он снова замолкает. – Иногда мама дает деньги на печенье, и я покупаю двадцать листов бумаги, чтобы рисовать. Я могу стать великим художником, знаменитым во всем мире. Иногда тут слишком пыльно. Из-за этого воду трудно пить, и еще почти ничего не видно.

– Например, чего?

– Например, розы.

Айфи моргает.

– Розы, которые растут на стене.

Айфи хмурится и смотрит по сторонам, но не видит ничего, кроме рисунков на стене, которые почему-то начинают дрожать. Пол вибрирует. Дэрен кидается к Айфи как раз в тот момент, когда снаружи раздается взрыв.

Все падают на пол. Надзиратели выхватывают одеяла из шкафов и собирают детей вокруг себя. Мальчик, который расслабленно стоял у стены, несется к остальным, взрыв согнал с него безразличие.

Дэрен накрыл собой Айфи. На них сыплется пыль. Свет мигает, затем включается снова. Слышно, как снаружи солдаты кричат и отдают распоряжения. Айфи закрывает глаза, ее уносит назад, в прошлое, в лагерь Боевых девчонок. Она видит, как летят мехи, поливая огнем дома. Онайи мчится в мехе по воздуху, стреляя в танки-крабы, которые крушат школу и теплицы. Воспоминания овладели ей. Она чувствует запах гари, слышит грохот выстрелов, видит землю, камни и осколки металла, взлетающие в воздух с каждым взрывом…

Через некоторое время все стихает.

Еще несколько долгих секунд никто не двигается. Надзирательницы не видно. Солдаты выстроились вдоль стен, выглядывают в окна, стараясь не попасть на возможную линию огня.

Мальчик, который хихикал, теперь улыбается.

– Что это было? – спрашивает одна из воспитательниц.

Дэрен, похоже, забыл, что Айфи здесь. Только так она может объяснить его мгновенный ответ:

– Стервятник подорвал себя возле здания.

Хихикающий мальчик пристально смотрит на Айфи. Он больше не смеется, но его улыбка пугает.

– Розы, – говорит он. – Когда пыль сойдет, на стене будут новые розы.

У Айфи падает сердце.

Розы.

Мальчик думает, что пятна крови на стенах – это розы.

Немного поблуждав по территории и поспрашивав встречных офицеров и солдат, куда идти, Онайи в конце концов находит корпус, где, как она полагает, и расположен штаб, которым руководят из Энугу. Выглядит как пристройка к университетскому кампусу. Во дворе и вдоль коридоров все еще висят таблички «Университет Энугу», но никто здесь не похож на студента. Молодые женщины и мальчики дежурят на постах, кто-то стоит у орудий на башнях, кто-то с винтовками в руках сидит на перевернутых ящиках.