Александр Кронос - Страта. Выживание

Закончив возиться с гранатомётом, следом меняю магазин «Калашникова», который уже опустел. Высунувшись, вскидываю автомат, беря на прицел парковку. Замечаю только одного из стрелков, который немедленно открывает огонь. Отвечаю парой коротких очередей и он укрывается за одним из автомобилей. А я пытаюсь понять, где занял позицию «генизл». В теории, он может быть, почти где угодно, но скорее всего где-то поблизости от бойцов прикрытия.

Череп изнутри, снова колет иглами и я сразу же перестаю колебаться. Нацелившись на участок парковки рядом с машиной, за которой укрывается зафиксированный мною стрелок, жму на спусковой крючок гранатомёта. Когда грохает взрыв, неприятные ощущения в голове сразу же пропадают. Противник либо уничтожен, либо я просто сбил ему концентрацию. Тут же в голову приходит понимание того, как действовать дальше и я срываюсь с места, бегом направляясь к парковке.

На ходу оглядываю остановившийся первый внедорожник, внутри которого заметно какое-то движение. Хорошо. Если кто-то ещё из бойцов Накагава выжил, то у нас точно будет больше шансов. А вот осознания того, что оставшаяся около автомобиля Аня пытается перевязать пулевое ранение в живот, истекая кровью, вызывает внутри приступ глухой злости.

Когда почти добираюсь до паркинга, вижу, как за одной из машин пытается подняться на ноги боец противника. Явно оглушённый взрывом и возможно раненый. Иначе, не подставился бы настолько глупо. Чуть притормозив вскидываю автомат и выпускаю две короткие очереди. Первую — в грудь, вторую, после того, он падает — в область живота. Бронежилета я на нём не вижу, так что этого должно хватить.

Перепрыгнув через бетонные блоки, ограждающие парковку, пробегаю между двумя машинами и пригнувшись, выглядываю. Обнаруживается ещё один стрелок, валяющийся на земле. Ещё шевелится, но сил хватает только на то, чтобы зажимать живот вспоротый осколками. В бедре левой ноги тоже рана, откуда обильно льётся кровь.

Оглядываю полупустую парковку в поиске основной цели, когда голову сдавливает болью. Одновременно с этим, краем глаза фиксирую движение с левой стороны. А вот и «генизл». Правда, судя по стремительно мутнеющему миру вокруг, он меня вот-вот прикончит. Пытаясь развернуть оружие, взяв его на прицел, но понимаю, что вероятность успеха не так велика. Тогда просто жму на спусковой крючок, выпускаю очередь в никуда. Расчёт на то, что это собьёт концентрацию противника и даст мне время прицелиться. В отличии от взрыва гранаты, стрельба из автомата с глушителем, на него почти не влияет — боль снижается процентов на тридцать, не более того. Но для меня, это единственный шанс переломить ситуацию.

Когда понимаю, что мышцы рук задеревенели и почти не слушаются, пробую опрокинуться набок всем телом. С некоторым трудом, но это получается. Когда заваливаюсь на землю, ствол автомата, как и предполагалось, оказывается смотрящим в сторону фигуры «генизла». Окостеневшим пальцем, вдавливаю спусковой крючок и оружие начинает изрыгать свинец, «плавая» из стороны в сторону в сведённых руках. Слышу, как щёлкает затвор, обозначая факт расхода всех боеприпасов и понимаю, что голову начинает отпускать.

Через пару секунд по всем мышцам тела прокатывается волна боли, заставляющая выгнуться дугой на асфальте, и почти сразу пропадающая. После этого выходит приподняться, оценивая ситуацию. Тело вражеского «генизла» лежит метрах в семи-восьми от меня, с несколькими пулевыми ранениями в области груди.

Хрипя от боли, которая режет мышцы, при каждом движении пытаюсь встать на ноги. Когда второй раз падаю назад на асфальт, совсем рядом слышится вой, быстро приближающейся полицейской сирены. Одновременно с этим в рации слышу отрывистую фразу на японском, на которую что-то отвечают. Понимаю, что в горячке боя напрочь забыл о наличии переговорного устройства и пытаюсь выйти на связь, обращаясь к Ане.

Вместо Ани, мне хриплым голосом отвечает Кичиро.

— Она без сознания. Держи позицию на парковке, мы выдвигаемся к тебе.

Матерясь про себя, делаю очередную попытку подняться на ноги. В этот раз, пусть и коряво, но выходит удержаться в вертикальном положении, прислонившись к автомобилю. С этого ракурса вижу, как в мою сторону перемещаются остальные. Один из японцев несёт на руках Свортову. Ещё один прикрывает тыл. Впереди — командир Накагава и Реутов.

Преодолевая боль в мышцах, разворачиваюсь к зданию, около которого расположена парковка. Если оттуда или со стороны начинающегося сзади сквера кто-то появится, то пока только у меня будет позиция для открытия огня. Через секунду понимаю, что видел только двоих японских бойцов. Значит, экипаж Кичиро тоже потерял одного из своих. Вообще, странно, что они живы. Да и я тоже. Или атаковавший нас «генизл» был слишком слаб, или он не прошёл полную подготовку. Хотя, это в целом объяснило бы его позицию — подальше от площади и основных событий.

Когда краем глаза уже вижу приближающиеся фигуры, вой сирены перемещается совсем близко. Не выдержав, оглядываюсь и обнаруживаю патрульный автомобиль, несущийся по Пушкинской. Замыкающий боец разворачивается и вскинув штурмовой комплекс, разряжает подствольник. Полицейский водитель успевает дёрнуть руль, но граната всё равно попадает в цель и машину заносит налево, где она цепляет наш внедорожник, после чего врезается в стену.

Через секунду рядом со мной проносится Кичиро, на ходу бросивший фразу — «держать оборону». Сам же, продолжает движение, направляясь ко входу в бар. Следом за ним бежит замыкающий японец. Второй, аккуратно опускает девушку на асфальт и занимает позицию около соседнего автомобиля. Андрей, останавливается в метре от меня, наблюдая за дорогой. Видя, что я делаю шаг по направлению к девушке, начинает говорить.

— Японцы её перевязали. Залили чем-то рану и вкололи ампулу с непонятным раствором. Сказали — должна выжить.

Усилием воли заставляю себя остановиться и снова переключаю внимание на свой «сектор». Ей, я сейчас всё равно ничем не помогу. А если прохлопать появление противника — можем погибнуть здесь полным составом. Тут же в голове мелькает ещё одна мысль — если в самое ближайшее время мы не начнём движение, то шансы выбраться живыми невелики. В округе слышны завывания, как минимум семи-восьми сирен. В городе, наверняка вводят план-перехват, в соответствии с которым, улицы окажутся заблокированными. Плюс, не стоит забывать о бойцах Соловьёвых, на глазах которых убили их лидера.

На момент задумываюсь, почему они всё ещё не здесь. Потом мозг напоминает, что с момент ликвидации цели, прошло совсем чуть времени. Это для меня события спрессовались так, что возникает ощущение нескольких часов. На самом деле, все наши последние действия заняли, максимум, несколько минут.