Павел Корнев - Ревенант

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — легкомысленно улыбнулся маэстро Салазар, отхлебнул из кружки и развел руками. — Но это не означает, что я не могу получать удовольствие от вина и безделья!

— Прихватят нас на выезде из города…

— Тогда и начну нервничать. А пока — уволь.

Я в сердцах выругался, но сразу взял себя в руки и спросил:

— Как тебе Марта?

Микаэль покрутил отросший ус и неопределенно пожал плечами.

— Движется очень легко и схватывает все на лету. Из девчонки может выйти толк, но пока она имеет весьма смутное представление, куда следует бить, и совершенно точно не умеет этого делать правильно.

— Брата-заклинателя она уложила наповал.

— Она и тебя подрезала, Филипп, — ухмыльнулся маэстро Салазар. — Но пока что оба эти случая проходят по разряду случайного везения. Ну или около того.

— Тебе видней.

— Мне? — прищурился фехтмейстер. — Почему тогда не посоветовался, решив завести цепного убийцу магов? Я бы сказал этого не делать.

— Цепного? Брось! Марту со мной ничего не связывает, от меня ей нужны лишь знания.

Микаэль расхохотался.

— Кого ты хочешь убедить, Филипп, меня или себя самого? Да она без ума от тебя! Втрескалась по уши. Не думаешь ведь, что был первым колдуном, который проезжал через те места? А ты еще не от большого ума огуливаешь ее со всем усердием, как только кровать не развалилась до сих пор!

— Брось!

— Я тебя нисколько не осуждаю, — ухмыльнулся маэстро Салазар. — Просто взываю к благоразумию. Вспомни о моих словах, когда надумаешь завести очередную пассию. Ладно, если Марта ей глотку перехватит, а ну как тебе?

— Что за язык у тебя такой? — только и вздохнул я.

— Провидца заклеймить позором — глупца привычная стезя, — флегматично продекламировал в ответ Микаэль, переливая из кувшина в кружку остатки вина. — На что глупцу чужая мудрость, когда… — Стихотворец запнулся, несколько раз щелкнул пальцами, пытаясь ухватить рифму, а затем махнул рукой. — Ну ты понял, да?

Я презрительно фыркнул и ушел в дом.

Жизнь текла с изматывающей размеренностью, лишь раз посреди ночи нас разбудили приглушенные звуки стрельбы. Как выяснилось поутру, причиной переполоха стало нападение кровников на одно из дворянских поместий неподалеку.

— Обычное дело, — сказал мне магистр-управляющий. — Иногда горячие головы не довольствуются поединками и решают вопросы чести более…

— Кардинально? — предложил я свою трактовку.

— Именно, — улыбнулся граф и отправился на службу.

Подвижки случились на двенадцатый день нашего пребывания в Ленинцгене. В тот вечер магистр-управляющий вернулся со службы в непривычно приподнятом настроении и не преминул обрадовать меня, едва ли не первый раз обратившись при этом по имени:

— Филипп, у меня для вас две новости!

— В самом деле? — насторожился я.

— И обе хорошие, если не сказать — замечательные! — подтвердил граф, плеснул себе в хрустальный бокал бренди, но пить не стал и лишь принюхался к аромату выдержанного в дубовых бочках напитка.

Я уставился на собеседника, пытаясь уловить скрытый в его словах сарказм, но, пожалуй, впервые с момента нашего знакомства магистр-управляющий не напоминал сжатую пружину, а был благостен и расслаблен.

— Его светлость маркиз цу Рогер выразил признательность за выявление возможной связи между убийством маркиза Альминца и неким сеньором де ла Вегой и сообщил, что с нетерпением ждет документального подтверждения сего факта, — сообщил граф Хирфельд и глянул на меня поверх бокала неожиданно пристально и остро, что нисколько не вязалось ни с его расслабленной позой, ни с беззаботным видом. — Сказать начистоту, поначалу я отнесся к вашей затее с немалым скептицизмом и, чего уж скрывать, опасался обвинений… в подлоге. Так что же я упустил, магистр?

Я растянул губы в насквозь фальшивой улыбке, но врать и юлить не стал, привычно отделался полуправдой, упустив ненужные детали и подробности.

— Могу лишь предположить, что этот сеньор де ла Вега уже попадал в поле зрения Вселенской комиссии или же… смежных структур.

Секретарь имперского Кабинета бдительности барон аус Барген приложил немалые усилия, дабы арестовать убитого мной под Стожьеном чернокнижника, и уж точно его люди не могли позабыть о странном южанине, оставившем их в дураках. Наверняка розыскные листы на Сильвио де ла Вегу разослали не только по городам и весям, но и в канцелярию Вселенской комиссии.

Граф Хирфельд отпил бренди, кивнул и нейтральным тоном произнес:

— Такое предположение способно многое объяснить…

— Речь шла о двух новостях, — напомнил я.

— Ах да! — Магистр-управляющий поднялся из кресла, открыл один из ящиков секретера и кинул на стол не слишком-то и толстую пачку бумаг.

— Ваши подорожные. Прокурор соизволил закрыть дело, можете отправляться в путь хоть завтра. Все необходимые отметки уже проставлены, и я взял на себя смелость снабдить документами вашу… — тут граф не то чтобы запнулся, а, скорее, наметил заминку, — спутницу. Увы, они действуют лишь на территории королевства.

— Премного благодарен! Чудесные известия! Воистину чудесные! Хвала небесам! — неподдельно обрадовался я, быстро разложил на столе бумаги и с облегчением убедился, что дела обстоят именно так, как и уверил меня собеседник.

С высочайшего соизволения нам даровалось право беспрепятственного проезда по территории Грахцена и пересечения границы королевства в любом из пропускных пунктов по моему усмотрению.

Я собрал подорожные, кинул быстрый взгляд в окно и решил:

— Сегодня уже поздно, отправимся в дорогу с утра. — Но тут же опомнился и обратился к хозяину имения: — Магистр, даже не знаю, как вас благодарить за содействие! И за гостеприимство, разумеется, тоже!

— Право слово, никаких особых заслуг приписать себе не могу, — покачал головой граф. — Я так и не сумел добиться аудиенции у его величества, все произошло без моего участия…

В словах собеседника мне почудилась многозначительная недосказанность, и я насторожился.

— Неужто герхардианцы пошли на попятный по доброй воле?

Граф Хирфельд рассмеялся.

— Дорогой Филипп! В нашем славном городе ничего и никогда не происходит по доброй воле, если в деле замешаны интересы двух или более аристократов. Порой даже исполнение супружеского долга обставляется целым рядом условий, что уж говорить о ситуации, в которую удосужился вникнуть королевский прокурор! Либо он отчаялся вытянуть из добрых братьев достойную мзду и поступил им назло, либо те побоялись, что дальнейшее затягивание с ответом будет расценено как неуважение королевского правосудия и приведет к ущемлению кое-каких дарованных ордену вольностей.