Антон Казаков - Неутолимый Голод: Тупиковая ветвь [СИ]

Денис совсем разлюбил просыпаться.

В последнее время не было ни единого раза, когда бы маг не вынырнул из забытья, и на него не навалилось бы постоянное, подспудное напряжение от неизвестности, ждущей его в следующие часы и даже минуты. А иногда бывало, что пробуждение встречало его и чем похуже.

Но в этот раз оно подготовило нечто особенно гадостное.

Денис очнулся от боли, пронизывавшей его затёкшее тело.

Ощущения, сбегавшиеся в мозг из разных уголков его изрядно натерпевшегося организма, пришли раньше, чем маг смог разлепить глаза. От этого он скривился и застонал. Онемение, тупая боль, режущая боль, тошнота, спёртое дыхание — каждое из чувств с разбегу ныряло в густое красное марево, которым было залито его сознание, и словно в болоте утопало в нём, оставляя на поверхности болезненные круги.

Довершала картину боль тянущая, пульсирующая, то и дело волнами прокатывавшаяся по его телу от кончиков пальцев к животу.

С усилием маг сосредоточился, прислушался ко всем этим бесчисленным сигналам тревоги — и понял, что связан и висит вниз головой.

Он всё же расклеил слипшиеся веки, и когда его глаза привыкли к свету и перевёрнутому положению, осмотрелся.

Вокруг раскинулось небольшое поселение. Несколько дюжин домов, сложенных из необработанного камня и глины, крыши из соломы и палок, колодец и… огромный карьер шириной метров пятьдесят, на краю которого на высоком шесте с перекладиной Дениса и подвесили за ноги. А с противоположной стороны от карьера на дальнем краю поселения высилась огромная пирамида, увенчанная площадкой со странной каменной фигурой, то ли сидящей, то ли стоящей на карачках у её края.

С полусотню жителей поселения сновало между домами, таская всевозможные сосуды и плошки с измельчённой серой глиной из карьера.

Осанкой и походкой они немного походили на земных шимпанзе, только очень странных. У каждого было по четыре чёрных глаза — два там, где они находились бы у человека или обезьяны, а два — там где должны располагаться уши. Похожих на человеческие носов у этих странных существ не было, и значительную часть их «лиц» занимали широкие, зубастые рты. Передвигались аборигены очень похоже на земных обезьян — используя все конечности, вот только конечностей у них было шесть, и каждая из них заканчивалась шестипалой же кистью. Одеты они были только в соломенные набедренные конструкции, прикрывавшие верх двух из шести «руконог», и их рыжая, кирпичного оттенка кожа поблёскивала под лучами двух ярких больших светил в тёмно-голубом небе.

Судя по всему, такое особенное расположение глаз у аборигенов позволяло им видеть «боковым» зрением даже то, что происходило сзади. По крайней мере, когда Денис дёрнулся, пытаясь проверить крепость пут, все, кто в этот момент был в поле зрения, как по команде обернулись.

Увидев, что пленник очнулся, они на несколько секунд остановились и загалдели, словно стая птиц. После чего с десяток рыжих убежали куда-то вглубь поселения, а остальные снова отправились по своим делам.

Убедившись, что связан крепко, Денис попытался подтянуть подбородок к груди, чтобы посмотреть на то, чем он стянут. Получалось плохо — резкие движения раскачивали его, отчего и без того еле терпимая тошнота подступала с такой силой, что магу приходилось опять закрывать глаза, чтобы её переждать. Наконец, манёвр удался, и он, извернувшись, бросил короткий взгляд на туловище и ноги — и от неожиданности едва не вскрикнул.

Связан он был по-простому — лианами из джунглей. За то время, пока маг висел, лианы, похоже, успели подсохнуть и теперь стали твёрдыми, как дерево.

Но не это его ошарашило. Помимо лиан он заметил ярко-зелёный побег, шедший из его живота куда-то за спину и вниз. Судя по тому, что ощущалось вверху живота, сразу под грудиной, побег уходил глубоко в тело мага. И примерно раз в секунду его стебель мерно пульсировал голубоватым светом, заставляя волны тянущей боли сбегаться туда, где он врос.

Как только тошнота отступила, и Денис смог снова открыть глаза, маг увидел, что другой конец зелёного ростка уходит прямо в землю под ним. И каждый раз, когда стебель зажигался светом, земля покрывалась паутиной сияющих голубых прожилок.

Какое-то время он ещё посматривал, изгибаясь, на то, как пульсировал росток, и пытался понять, что это могло значить. Но вдруг пульсация закончилась, и уходивший в землю побег перекрутился, словно в напряжении, а потом стремительно усох.

И тут Денис осознал, что снова не чувствует главного — магической энергии внутри!

«Тиа!..» — машинально позвал он.

Но ответом было молчание. Маг чаще задышал и заёрзал в стискивавших тело лианах.

«Тиа!!!» — снова позвал он что было мочи.

И снова — ничего. Даже отголоска.

Жуткая, леденящая душу догадка вспыхнула в мозгу — этот побег, который похожие на обезьян рыжие аборигены воткнули в его живот, капля за каплей выкачал в землю его драгоценную, новообретённую силу. Возможно, до конца. Возможно, вместе с тем, что связывало его с Тиа…

Ещё бы пару секунд — и на глаза Дениса от этого, скорей всего, навернулись бы слёзы. Но они не успели — вслед за страшной догадкой на него мощно, в полный рост накатила волна того, что приходило вслед за потерей Силы.

Всё тело свело судорогой, так сильно, что несколько секунд невозможно было вдохнуть. Денис попытался закричать, но смог выдавить из себя лишь слабый хрип. Глаза полезли из орбит, во рту мгновенно пересохло так, что засаднило, а в том месте, где была его пустая «чаша», словно образовался вакуум — все его внутренности будто потянуло туда, чтобы хоть чем-нибудь заполнить эту зияющую болью пустоту.

Вероятно, он висел связанным уже какое-то время. И не творил заклятий много дольше, чем когда-либо до этого. Вдобавок, он только что был «высосан» досуха проклятым ростком. А потому его новый, обещанный Источником Неутолимый Голод не заставил себя ждать.

Тиа говорила, что это будет невыносимо. Что ж… она выразилась слишком мягко.

Вслед за физической волной накрыло и разум. Сознание выжгло до основания одной-единственной ослепительно яркой мыслью: «Магия! Сотвори магию! Любое заклинание! Сейчас!!!».

Но силы не было ни капли.

Кажется, Денис закричал и закачался, трепыхаясь, на лианах, как пойманная рыба на крючке. Но ничего этого он не чувствовал. Всепоглощающий животный зов внутри заполнил его до краёв, выплеснулся через край, и мир вокруг перестал существовать.

Кажется, он снова отключился. Потому что через какое-то время маг снова пришёл в себя от того, что вверху живота больно пульсировало. Он разлепил глаза и скосил их туда. Из раны, зиявшей там, где раньше торчал вросший побег, сочилась кровь. Денис почувствовал, что под костюмом его грудь уже стала липкой и теперь кровь стекала по шее к подбородку.