Сергей Извольский - Северное Сияние. Том 2 [СИ]

Наша усиленная кровавым ритуалом связь уже практически оборвалась, но я очень отчетливо почувствовал холодное изумление обескураженных моим предложением Валеры и Эльвиры.

— Может быть об этом говорил фон Колер? — поинтересовался я у них. — И фразу «кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться чтобы самому не стать чудовищем» стоит произнести в другой интерпретации: если долго вглядываться в бездну, бездна начнет вглядываться в тебя?

Поднявшись, я перехватил винтовку и спрыгнул на снег в проем одной из выбитых секций панорамного окна. И без задержек перебежал от стены здания к присыпанной снегом будке с генератором.

— Артур? — послышался в ушах вопросительный возглас Эльвир.

— Я устал и очень кушать хочу. Давайте закончим побыстрее, а?

По метке тактической сети я видел, что Валера также начал перемещаться, меняя позицию.

— Заканчивайте, — дала добро Эльвира.

— Погнали? — поинтересовался я у Валеры.

И мы погнали. Двое оставшихся в живых противников обнаружились довольно быстро.

«Надежда Кудашова >>> †Арсений Ежов»

«Надежда Кудашова>>> †б-н Марк Остерман»

…!?

Да как она это делает?

Пока Модест и Илья отдувались за всех на пресс-конференции по итогам матча, я успел попросить Иру через Измайлова достать армейский сухпаек. Правда, чтобы приглушить голод употребил из него только один похожий на белый пластилин брикет. Пресно, сытно и безвкусно — совсем не то, о чем мечтаешь, когда хочется нормальной еды. Одно несомненное удовольствие от такого питания все же выявил — наблюдать постное лицо жующего Валеры. Принц тоже был зверски голоден, и от похожего безвкусного брикета из сухпайка не отказался.

Зато когда мы, переодевшись в парадные мундиры, отправились в ресторацию отмечать очередную победу всей большой командой — вместе с сопровождающими нас по городам и весям целителями, администраторами, сервисменами и журналистским пулом, мысли не были заняты только едой. Вернее, не все мысли были заняты едой, и меню я изучал с неослабевающим интересом.

Несмотря на который, отметил, что из всего постоянного состава команды отсутствует лишь один человек — Ольга. Причем на матче она была. Я разговаривал с девушкой и до выхода на арену, и видел после того, как мы с нее вернулись. Причина временного отсутствия главного целителя команды стала ясна, когда Ольга появилась в ресторане чуть позже — когда все за нашим столом уже сделали заказ.

Вошла в зал Ольга в сопровождении полковника Николаева, и они направились прямиком к нашему столу, за которым мы восседали вшестером. Я даже сразу догадался зачем здесь Николаев, и как выяснилось не ошибся — именно на Ольгу была возложена обязанность представить нам нового тренера. Что она и сделала, уложив это в несколько сухих официальных фраз из приказа по гимназии.

Господин полковник, как Ольга замолчала, только скупо кивнул и безо всяких предисловий заговорил кратко и по делу. Предполагаю, что подобный стиль общения вообще его визитная карточка.

— Каждый из вас уже получил на свой ассистант программу тренировок и расписание занятий на следующую неделю, прошу внимательно отнестись к выполнению поставленных задач. Из важного: с завтрашнего дня для каждого из вас начинаются дополнительные занятия по индивидуальной программе, а также учебно-боевое слаживание в усеченном составе: Артур Волков в оставшихся матчах команды на отборочном турнире принимать не будет. Вопросы?

— Причина? — через секунду, нарушая повисшую тишину, поинтересовалась Эльвира, как капитан команды.

— Есть причина, — кивнул ей Николаев, всем видом показывая, что его ответ должен восприниматься достаточным объяснением.

Глядя в его необычные сейчас глаза — медно-красные, с тенью замершего глубоко внутри пламени, я вдруг вспомнил что господин полковник мне (Олегу) вроде как двоюродный брат. Довольно странное ощущение.

— Есть причина, и весьма серьезная, — повторил вдруг Николаев, неожиданно изменив тон с режима робота на почти человеческий. — О ней вы узнаете каждый в свое время. Вопросов больше нет? Отлично — через два часа отправляемся на полигон Сарай-Джук. В Архангельск не возвращаемся, к матчу с командой Гурьева будем готовиться здесь, чтобы не мотать круги перелетов.

Гурьев. Действительно город располагался совсем недалеко от Красноводска, тоже на побережье Каспия. Атырау в моей действительности, где знакомая мне по прошлой жизни, так получилось, береговая охрана Казахстана обитала, ставшая позже морской пехотой.

— Артур Сергеевич, — обернулся ко мне Николаев, отвлекая от мельком мазнувшей тоски по потерянному родному миру.

— Да, господин полковник?

— Наставник. Или Сергей Михайлович, — произнес Николаев, и добавил: — Вас в номере уже давно ждут две персоны, и было бы замечательно, если бы вы не откладывали с ними беседу.

Как раз в этот момент за спиной Николаева я увидел подтянутого официанта в накрахмаленной белой рубашке, направлявшегося к нам с подносом. С подносом, на которым заметил заказанную мною пасту карбонару. Снова отвлекая, полковник заговорил вновь — оказалось, он еще не все сказал.

— Первый из них — рекомендованный мною ваш новый ординарец. Мне, как тренеру, стыдно получать письма от директора гимназии об игнорировании вами правил и норм учебного заведения, в коем вы имеете честь получать образование. Прошу принять все необходимые меры, дабы подобное не повторилось впредь.

Мое некоторое волнение в этот момент заметили многие. И приняли его насчет заявления полковника, хотя дело обстояло много банальнее — официант поставил передо мной тарелку с пастой. Которую сейчас попробовать мне не судьба.

Про вторую персону, кстати, Николаев ничего не сказал. Но все и так было понятно — по взгляду Ольги, которая внимательно на меня смотрела. Внимательно, и со скрытым напряжением.

Речь наверняка шла о Барбаре Завадской — имя которой Николаев вслух называть не стал. И о возможной корректировки ее памяти, чтобы девушка забыла перенесенные мучения. О чем — возможности чего, вернее, я Ольгу попросил перед началом матча, успев перекинуться с ней парой слов. Напряжение же Ольги наверняка связано с тем, что она опасалась от меня негативной реакции. Может быть думала, что для меня станет неприятным сюрпризом то, что Николаев уже в курсе моей к ней просьбы.

Был бы я Олегом, сюрпризом подобное несомненно бы стало. Но с эхом от сроднившейся со мной его части личности, и присущими его возрасту порывами юношеского максимализма вполне справляюсь. И сейчас прекрасно понимаю, что для Ольги сохранять молчание в данной ситуации было бы сродни попытке обычного человека попробовать тараном разбега победить несущейся на всей скорости локомотив.