Николай Беляев - Серебряная осень [СИ]

Итак, что мы имеем?

Бурденко послал за мной именно Соколова, и это вряд ли совпадение. Власов, похоже, считает Соколова обычным колдуном — если, конечно, первый зам не шикарный актёр. Мораль? Скорее всего, тёзку Бурденко будет трясти сам, причём не здесь. Значит? Значит, его заинтересованность гораздо выше, чем заинтересованность Управы.

А не говорит ли это как раз о том, что именно из–за него все мои неприятности?

Вполне может быть. Но как проверить, при этом не подставляясь? А теперь добавим ещё и Машу — через меня Бурденко выйдет на неё. А может, он уже о ней всё знает — где гарантия, что то, что Юрка кричал у церкви в «мобильник», не было передано ректору? Добавим, что если Бурденко тряхнёт Соколова — тот расскажет о Машиной необычной ауре.

Блин. Засада…

Я продолжал отвечать на вопросы, хотя слушал вполуха — мысль в голове засела. Ну правда, не валить же из города! Да и куда? В Гидрострое нашли, и где подальше найдут, а тут вроде прижился уже.

Объявили перерыв, и я отошёл к окну. Голова гудела от переизбытка разговоров — всё же я больше тишину люблю.

Подошёл Большаков, опёрся руками на подоконник, глядя, как падают листья с деревьев напротив.

— Умеешь ты, Волк, вляпываться, — наконец сказал он. — Второй день из–за тебя на ногах.

— Я‑то причём, Сан Трофимыч, — пожал я плечами. Подобные разговоры Большаков периодически вёл, причём всегда в этих случаях говорил именно «Волк».

— Да ты всегда не при чём, — ворчливо отмахнулся шеф. — Что ты, что твой приятель Дьяченко. Он вон тоже этот день закосил…

— А он–то что? — автоматически спросил я, и только потом до меня дошло.

Как сквозь вату я слышал голос Большакова:

— Так тоже, как и ты, просил поставить его в смену на день позже… Как раз перед твоим звонком и он звонил с южного КПП. Вы что, вместе вляпываетесь? Как по расписанию…

— Волков! Ты в обмороке, что ли?

Я тряхнул головой. Ну ни хрена ж себе…

Юрка жив. Значит, от бандитов он так или иначе ушёл. И мало того — припёрся в Вокзальный!

А впрочем, что не так? Нас с Машей он оставил «на растерзание» ударной группе из трёх человек. Была ли у него связь с кем–то ещё? Неизвестно. Вероятность того, что мы оттуда выберемся — ноль целых хрен десятых, о пробирках он не знал, да и не мог знать. Связаны ли с ним ликвидаторы из Гидростроя? Опять же, не факт. А Юрка, кто бы он ни был на самом деле, сидит на достаточно тёплом месте. Бросать такое местечко — грех.

Вот к кому мне сейчас надо. Вот с кем необходимо побеседовать.

Но, опять же, засада. Один раз он меня уже вырубил, так что идти одному — чревато. Нужно…

— Волк, твою мать, я со стеной разговариваю?

— Извините, Сан Трофимыч. Голова едет. А Юрец говорил, где он будет?

— Так дома, наверное, — пожал плечами шеф. — Сказал, что отлежаться надо.

Нужен не только помощник, но и свидетель. Причём солидный. И Большаков годится просто отлично.

Вопрос лишь один — раскрывать мою проблему или нет? А смысл в том, что если раскрывать, то именно сейчас. Когда я в центре внимания и вокруг уйма начальства. Даже если предположить, что среди них есть злопыхатель, в чём лично я бы усомнился — в курсе будет огромное количество народа, и втихаря убрать меня будет уже сложновато.

— Александр Трофимович… — я специально говорил чётко и ясно. Махнул Маше, подзывая. — А если я скажу, что мы были за городом вдвоём с Дьяченко и он пытался меня убить?

— Волков, я сам периодически хочу тебя убить… — вздохнул Большаков. Взбил рукой коротко стриженые волосы. — Что у вас там произошло?

— Мародёрский рейд. В Волково. Там он меня оглушил и сбежал. Потом приехали трое. Мы с Марией отбились, — я сделал паузу. — Они приехали на машине, которая раньше принадлежала нашему ходячему трупу. Я уже пробил через Гидростроевскую мэрию.

Глаза Большакова, поначалу безразличные, стали злыми.

— Так фигли ты тут лапшу всем вешаешь, если у тебя ещё информация есть? Дьяченко сюда давай, рысью! — и, уже немного спокойнее: — Волк, мне насрать, что у вас там произошло, но сука ходячий мертвец — это серьёзно! С остальным будем разбираться потом.

Мы не сразу заметили, что гомон в зале стих.

— Машина этого мертвяка? — заинтересованно протянул Каращук. — Почему раньше не сказал?

— Сам хотел разобраться, — буркнул я.

— Разобрались, — съязвил кто–то.

Растолкав пару человек, к нам вышел Власов:

— Где этого Дьяченко найти — кто знает?

— Волк вон знает, — кивнул на меня Большаков, как отмахнулся.

— Колтырин, Соколов, со мной, — отчеканил Власов. — Волков, за руль сядешь?

— Сядет, — поморщился Трофимыч. — Вчетвером справитесь?

Власов в ответ лишь хищно улыбнулся, развёл руки чуть в стороны, и между ними с треском проскочила ветвистая молния. Пахнуло озоном.

— Эй, а я? — удивлённо спросила Маша.

— Сиди здесь, — не без удовольствия сказал я. — Реально, Маруся, будь тут. Мы… справимся.

Сели в служебный УАЗ, на котором мы и приехали — Власов со мной рядом, тёзка и второй колдун, тоже совсем молодой — сзади. Арбалет, кстати, только у Соколова — но я‑то уже знаю, что пацан и без него может доставить неприятности. На самом деле, ехать к Юрке с колдунами — вообще хороший расклад. Главное, чтобы среди них не оказалось шпиона Бурденки… но ковать железо надо, пока горячо, то есть вот–прям–щас.

— Куда едем? — поинтересовался Власов, держась за рукоять.

— Для начала к нему домой, на Коммунаров, — я вывернул со двора Управы. — Если его там нет — будем искать…

— Что у вас произошло–то?

— Сам не могу пока понять… Не договорили. Вот надеюсь сейчас побеседовать…

Я старался вести аккуратно, но нервишки давали себя знать — УАЗ то и дело кидало на колдобинах.

Ехать–то недалеко — поворот на Профсоюзную, потом на Коммунаров, потом во двор — чёрт с ней, с дорогой, но подъехать лучше так, чтобы Дьяченко, если он и правда там, не увидел нас из окна. У Юркиного дома сбросил газ, чтобы не реветь мотором.

На третий этаж… Сколько я здесь не был? Такое ощущение, что полгода.

Вот и Юркина дверь — ничуточки не изменилась, всё та же деревяшка с филенками, как и у меня. А я вдруг, стоя перед дверью, понял, что совершенно не знаю, что делать дальше. Сколько обыгрывал в голове встречу с бывшим другом — а вот теперь пустота.

— Погоди–ка, — шёпотом вдруг сказал Власов. — Стой как стоишь…

Он сложил ладони крестом, как при непрямом массаже сердца, сосредоточился — и я увидел, как воздух меж мной и дверью плывёт, колеблется. Почти сразу ощущение исчезло.

— Защита, если вдруг пальнёт, — пояснил колдун. — На всякий случай. Но ненадолго. Стучи, представься. Дальше наше дело. Если что не так — сразу всё поймём.