Александр Михайловский - Низвержение Зверя

– Так вы… – судорожно сжимая и разжимая пальцы, медленно произнес я, – вы не будете мстить немцам за то, что мы натворили в вашей стране?

– Господи! – воззвала к небесам фрау Нина. – Будь добр, вразуми этого неразумного! Нельзя мстить тому, кто ничем не виновен лично, и в то же время вашего фюрера и его подельников нельзя повесить больше одного раза. Мстительные рефлексы в таких делах требуется оставлять побоку. – Она положила руки на стол и слегка наклонилась в мою сторону. – Наша задача – сделать так, чтобы в Европе больше никогда не смогла начаться большая война и чтобы больше никогда, никто и ни при каких обстоятельствах ни в одной стране не сделал ненависть к другому народу частью своей государственной политики. Вы уж меня извините, но большая Советская Континентальная Империя от Лиссабона до Владивостока не далее чем через год станет реальностью, данной вам в ощущениях. И немцы в этой большой семье народов будут занимать такое же место, как и все остальные – ни хуже, ни лучше; и то, какой будет их жизнь в дальнейшем, будет зависеть только от вас. Ведь именно вам мы предлагаем должность лидера немецкой нации, который соберет воедино всех, кто остался в живых и поможет восстановить им мирную жизнь.

Я не мог поверить собственным ушами. Лидер немецкой нации? Впрочем, не приходилось сомневаться, что дурацкие шутки людям, подобным фрау Нине, совсем не свойственны – и поэтому я, подавив в себе замешательство, спросил:

– А если я не справлюсь? Что тогда?

– Справитесь, – ответила фрау Нина, и в ее лице, и в голосе было столько уверенности, словно ее устами говорил сам Господь, – непременно справитесь. Ведь с одной стороны вас будем поддерживать мы, советские большевики, а с другой стороны вам гарантирована помощь Святого Престола. Его Святейшество обещал вам всевозможную поддержку.

– Вы с ним встречались? – быстро спросил я.

– Да, – кивнула она, – и не один раз. С гордостью могу сказать, что со стороны этого незаурядного человека я встретила только понимание и поддержку.

– Что ж… тогда можете считать меня добровольцем, – сказал я, одергивая мундир и чувствуя, как недавнюю растерянность и подавленность вытесняет радостное воодушевление. – Я согласен на ваше предложение…

При этих словах я подался вперед, всем своим видом демонстрируя непоколебимую готовность.

– Ну вот и замечательно! – произнесла фрау Нина, одобрительно оглядывая меня с ног до головы. – Если у вас есть личные вещи, которые дороги вам как память, рекомендую забрать их с собой. Вы больше никогда не вернетесь на это место – оно для вас прошлое, а вы теперь принадлежите будущему…

18 июня 1943 года. 23:35. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.

генерал-полковник Эрвин Роммель.

Итак, согласившись на предложение фрау Антоновой, я сменил положение военнопленного на статус дорогого гостя. Перед тем как отправиться в Вену и приступить к своим обязанностям, мне предстояло пройти собеседование с господином Сталиным. Ирония судьбы… Я долгое время жил и работал вместе и Гитлером, – и вот мне, почти в том же качестве, предстоит личная встреча с его оппонентом и полной противоположностью. Понятно, что даже если инициатива о моем назначении исходила от фрау Антоновой, большевистский вождь наверняка затребовал на меня все имеющиеся материалы – как местного происхождения, так и из другой истории. Я на его месте сделал бы именно так. И раз я здесь, можно предположить, что впечатление от этих материалов у него осталось сугубо положительное. И вот теперь он, перед тем как принять окончательное решение, желает встретиться со мной лично. Как-никак я для него вчерашний враг, да и сейчас не союзник, а всего лишь попутчик…

Поселили меня буквально под боком у господина Сталина, в гостинице «Москва». Это было весьма примечательное место. С двенадцатого этажа, где располагался мой номер, открывался прекрасный вид на Кремль. Кроме того, из окна я мог обозревать всю Москву до самых окраин. Город расстилался передо мной как на ладони – и я не мог удержаться, чтобы не любоваться на него через свое окно. Особенно впечатляюще она выглядел на рассвете, когда розовая заря заливает небосвод… Да, очевидно, не зря мне выделили именно этот номер. Созерцание русской столицы невольно навевало мысли о величии этого народа.

Вот и сегодня утром я стоял у окна и не без удовольствия обозревал раскинувшуюся внизу столицу России с ее Кремлем. Утренняя дымка висела над городом, и казалось, что это само Божье благословение укутывает столицу. Постепенно дымка рассеивалась и лучи яркого солнца начинали раскрашивать город в яркие краски: оно золотило купола на церквях, радостными бликами играло в окнах. Город просыпался, наполняясь звуками дня. Где-то вдали прозвучал заводской гудок, застучали первые трамваи… В голубом безоблачном небе я увидел стайку белых голубей – они кувыркались в воздухе, словно бы купаясь в ласковых солнечных лучах. Все это было так безмятежно и мирно, так восхитительно прекрасно, что я особенно остро почувствовал стыд – за то, что мы собирались уничтожить все это, навсегда изменив лик этого благословенного города…

Теперь эти планы уже никогда не претворятся в жизнь – и русская столица будет жить, сохранив свой неповторимый облик! И это хорошо. Будет жить и процветать и весь народ этой страны, благословенный самим Всевышним, и никакие темные силы не смогут повергнуть этот народ в прах и попрать его ценности – никогда мне уже больше не придется сомневаться в этом… А если будет жить этот народ – то и всем остальным не грозит участь быть стертыми с лица земли. Я, по крайней мере, постараюсь сделать все, чтобы оправдать оказанное мне доверие. Все, ныне происходящее со мной, я могу расценивать не иначе как улыбку Господа… Если все сложится удачно, то от меня будет многое зависеть, и, возможно, я оставлю свой – не самый худший – след в истории…

Мне вдруг пришла в голову мысль, что только здесь, в этой стране, местом дислокации правителя и правительства является самая настоящая крепость, а не какой-нибудь там дворец. Дворец, разумеется, в Кремле тоже есть, да только он заключен в кольцо крепостных стен и боевых башен. Конечно, сейчас не пятнадцатый век, когда итальянский фортификаторы взводили тут стены и башни из обожженного кирпича с вполне определенной целью защиты города от врагов – но как символ воинствующей страны-крепости Московский Кремль как раз на своем месте. Сюда мы, немцы, по приказу своего фюрера стремились два года назад и почти дошли, но потом откатились, не сумев взять твердыню. А ведь ради этой цели, оказавшейся недостижимой, мы залили своей и чужой кровью половину России! Эта кровь была пролита напрасно…