Вадим Денисов - Жестянка [publisher: МедиаКнига]

Координаты локаций, где что-то уже обнаружено, – личная тайна нашедшего, такую информацию просто так не выдают… А она очень нужна Казанникову и нашей Главной Карте на стене его кабинета.

Настроение у меня было приподнятое, физическое состояние бодрое, ведь уже само ожидание путешествия – особое удовольствие. Жаль только, что стартуем мы чудесным воскресным утром, а не в будний день. Воскресенье день особенный. Единственный выходной в общине, случающийся далеко не каждую неделю. Помешать может серьёзное чрезвычайное происшествие внутреннего и внешнего генезиса, как говорит Дед, природная стихия или авральные работы. В таком случае на устранение опасности и ликвидацию последствий будет брошен весь личный состав посёлка, и хана выходному дню.

Но сегодня всё спокойно, люди надеются на честный выходной. Воскресенье отличается особым регламентом работы служб Пятисотки, это касается всех, кроме групп спасателей. Никто кроме нас ловить спускающийся баррель не помчится.

В медсанчасти, например, дежурство несут девчонки-стажёры, все работы за пределами периметра прекращаются, включая охоту и рыбалку, а в пищеблоке работают назначенные в наряд. Шеф-повар, увы, полностью устраниться не может. Без его надзора внештатные «повара на замену» такого наготовят, что народ закидает их алюминиевыми мисками.

На охранных вышках – основной со стороны боевого поля, то есть с самого тревожного сектора, и вспомогательной возле главных ворот – тоже подменный состав, службу посменно несёт почти всё мужское население. Если бы не конвой, то сегодня привлекли бы и нас. А что, мне нравится стоять на фишке. Панорамы дальние, видно горы вдалеке, даже красиво… И рядом никого.

Всех клиентов медсанчасти вытаскивают на свежий воздух. Сегодня там лежат всего три человека, это выжившие пассажиры последнего барреля. Очень важно в такой день вытащить на люди детей и молодняк. Они, как и все мы, ни черта толком о себе не помнят, однако полностью осознают, что у них были папа и мамы, браться и сёстры. Пассажиры в шоке и какое-то время будут находиться в таком состоянии.

Магда считает важным именно такое первое знакомство с Пятисоткой, когда бедолаги, особенно молодь с неокрепшими душами, видит не казарму на полувоенном положении, а мирный посёлочек с отдыхающими людьми. Народ имеет право за деньги приобрести в «государевой» спецлавочке то или иное спиртное в пределах норматива, мы же не святые. Радист Некрасов через систему трансляции запускает лёгкую музыку. Никто не ругается, не скандалит, не бегает по территории с озабоченными мордами. Хотя бывает всякое, могут и подраться, и шумно побузить.

Полки крошечной гарнизонной библиотеки в воскресенье опустошаются. Жаль, мало у нас книг, очень мало… В столовку можно зайти в любое время, обязательного утреннего подъёма нет, так что каждый получает возможность выспаться всласть. А вечером вспыхнет скромная иллюминация, будут самые настоящие танцы. Не крымский санаторий, конечно, но в чём-то обстановка похожа.

У той части молодёжи, которую принято называть тинейджерами, свои радости. Они уходят подальше от взрослых, на Камчатку, так у них принято называть самое удалённое от въездных ворот место, где под большим навесом с одной стороны хранится мало-мальски деловой лес, а с другой – всякий крупный металлолом, в том числе и пакеты жестяных листов, которым ещё не нашли применения. Там у них главная тусовка, уютненький мирок со своими разборками и флиртом, слезами и хохотом. Что-то рассказывают, чем-то делятся, сплетничают, выпендриваются друг перед другом. Я в это сообщество не вхож, потому как «слишком старый». Даже обидно.

Молодняк слушает музыку, оставшуюся на своих смартфонах. Эти девайсы обнаруживаются в карманах каждого второго взрослого пассажира и у каждого юнца. Никто не понимает, зачем ЦУП отправляет на Жестянку бесполезные устройства, почти полностью лишённые персонификации. Там можно обнаружить лишь файлик с именем-отчеством, датой рождения и возрастом. Вся фотолента уничтожена, личных фотографий нет, список контактов пуст. Установленные приложения социальных сетей не активированы. Сохраняется лишь личная фонотека владельца. Вот они и слушают, обмениваются треками, пока аккумулятор не сдохнет. Затем стараются выпросить у взрослых новый смартфон.

Ирина считает, что эти смартфоны – часть некой стратегии, в рамках которой мы должны помнить о достижениях земной цивилизации. Зубами скрипеть, горько плакать, но помнить. Какая-то идиотская стратегия, хотя особо разумного лично я со стороны ЦУПа вообще не жду.

Конвой был полностью готов к отправлению, но нас отвлекали. Вот Ирину буквально сдёрнули с плиты глайдера две её подружки-медсестры. Отойдя в сторонку, Кретова терпеливо выслушивала последние наставления подруг, для виду смотрела на врученный листок с заказами подруги часто кивала. Утверждённый список покупок это одно, а хорошие отношения – совсем другое.

Интендант разговаривал со своей помощницей, то и дело строго грозя ей пухлым пальчиком. Предостерегает от разбазаривания ценного ресурса, куркуль. Ага, и эта записочку суёт! Нет, блат неискореним даже на режимном объекте. И только меня никто ни о чём не просит. На обращённый в своё время к Ирине вопрос «почему» мгновенно последовал неожиданный ответ:

– Потому что ты какой-то ликом звероватый, Денис… Побаиваются тебя люди.

– И ты, что ли? – буркнул я в ответ, не сумев придумать лучшего.

– Я? Не, я тебя ни капельки не боюсь! Ты ж моя зая… Не расстраивайся! – после чего чертовка подёргала меня за щёку и заливисто рассмеялась.

Хорошо помню, как я тогда ошалел! Целый час пялился в маленькое зеркальце своей холостяцкой кельи, старательно разглаживал морду пальцами и всё пытался обнаружить признаки этой самой «звероватости». Так и не смог я найти в своём облике ничего звериного, вскоре инцидент забылся, по неприятный осадочек, признаюсь, остался. Хорошие дела! Мало того, что старый в свои-то тридцать четыре года, так ещё и звероватый! Как такому на Камчатку к молодым…

Не хватало только Спики.

А вот и он!

Парень быстрым шагом, чуть ли не бегом спешил к ещё закрытым воротам, возле которых выстроилась наша техника и группа провожающих зевак. В руках у него были зажаты две большие матерчатые сумки.

– Взял сухпаи! – громко доложил он издали, приподнимая добычу.

– Что-то долго ты возился, – проворчал я, выбираясь из-за руля внедорожника.

– Денис, там же сменный состав, бардак! Они, видите ли, не слышали о конвое. Зато удалось урвать кое-чего вкусненького!

– А вообще?

– Свежий хлеб, пирожки, копчёная курятина, овощи, яйца варёные, чай в термосах… И баночка сливового джема!