Дмитрий Серебряков - В погоне за истиной [СИ]

— Не знаю. — Хмуро произнес он. — В последнее время я и сам с трудом понимаю Аню и ее желания.

— Лена сейчас в очень близких отношениях с Серегой. — Негромко произнес я. — Более того, в последние пять дней Лена перестала отвечать на сообщения Ани.

— Думаешь, сможет сама решить этот вопрос? — Не очень уверенно спросил Егор, явно нервничая.

Я же удивился его относительно спокойной реакции. Если честно, то я думал, что он агрессивнее отреагирует на возможное продолжение отношений между девушками.

— Если что, придется вмешаться. — Тяжело вздохнув, произнес я. — Но если честно, это должны решить они сами. Ну и ты с Серегой. Мне тут даже сказать-то нечего.

— Да я и сам не знаю, что делать в подобной ситуации. — С досадой в голосе произнес Егор. — Ладно. Поехали. А то маячим тут, как два тополя на Плющихе.

После этих слов он направился к машине, ну и я за ним. Так-то Егор с командой неплохо устроился. После того, как изобразил свою смерть, он, недолго думая, официально умудрился прописаться в конторе. А именно в Питерском филиале ФСБ в отдел по борьбе с терроризмом. Конечно, они изменили свою внешность, но как по мне, изменения были чисто косметическими. Конечно, узнать Егора было непросто, но все же возможно. Насчет его ребят мне сложно сказать, но думаю, он знает что делает. Судя по всему, в Питерском ФСБ у него были свои преданные или купленные люди. Хотя, зная Егора и его маниакальную подозрительность, то скорее всего, держал он кого-то из высоких чинов ФСБ на коротком поводке шантажа. А может и не одного. Как Деми ни старался, но так и не смог выяснить, кто прикрывает Егора и его группу. Парень явно хорошо подготовился к своему исчезновению.

— Как долетели? — Спросил Егор, после того как мы уселись в машине и тронулись с места.

— Если не считать вынужденной посадки в Сингапуре, то нормально. — Спокойно ответил я.

— Кстати, я так и не понял, зачем мы в Сингапур залетали? — Вмешался Толик.

— Если ты забыл или не знал, вообще-то Тайвань признали только двадцать стран в мире. — С иронией ответил я.

— А разве у нас с ними нет прямых отношений? — Удивился Толик, имея в виду непростые дипломатические связи между РФ и Тайванем.

— После двадцать третьего года, когда наш «одаренный» на всю голову Скворцов еще больше засосался в своей безумной любви к КНР. — С какой-то злостью и искренней нелюбовью к президенту вместо меня ответил Егор. — Мы оборвали любые отношения с Тайванем, фактически признав официально права Китая на эту территорию и незаконность существования Тайваня.

— О как. — Озадаченно почесав затылок, произнес Толик. — А я и не знал.

— Мне кажется, или ты почему-то серьезно зол на президента? — С легким удивлением посмотрел я на Егора, который редко когда показывал свои истинные чувства.

— А как прикажешь относиться к идиоту, который разбазаривает территорию моей страны? — Мрачно спросил Егор. — Мало нам было Немцова с Черномырдиным, так еще один нашелся такой же «уникум». Продают и отдают земли отечества, словно свою собственность, уроды. Убить мало.

— Так ты вроде его и собираешься устранить, разве нет? — Не совсем понимая столь резкую реакцию Егора, спросил я.

— До этого этапа, к сожалению, еще слишком далеко. — Тяжело вздохнул Егор. — Слишком многое нужно подготовить и реализовать. Если потороплюсь, то всю страну может охватить паника и война. А мне в своей стране гражданская война ни к чему. Но это все пока лишнее. — После чего тут же переключился на спокойный тон. — Так вы что, сутки в небе провели?

— Ты нашу «птичку» видел. — С гордостью произнес Толик. — С таким аппаратом все намного быстрее и проще.

— Четыре с половиной часа до Сингапура, а после почти десять часов до Москвы. — Оборвал я хвастовство Толика.

— Аппарат у вас, конечно, хороший. — Согласно кивнул Егор. — Как и прикрытие.

— Ну, нам с Интерполом до вас далековато. — Хмыкнул тут же Толик.

— Я смотрю, Заяц как был несносным болтуном, так и остался. — Осуждающе покачал головой Егор. — И как ты его только терпишь?

— А меня терпеть не надо. — Весело отозвался Толик. — Я, можно сказать, душа команды и ее стержень. Меня лелеять и беречь надо.

— Вот именно. — Согласно покивал головой Егор. — Связать, засунуть кляп и бросить в багажник для сохранности и тишины.

— Злой ты, Кабан. — Театрально вздохнул Толик. — И как только тебя твои терпят. — После чего кивнул в сторону здоровяка Вити. — Довел Витька до того, что сидит парень зашуганный и весь исхудавший. — Осуждающе покачивая головой, добавил. — Кожа да кости.

— Как отключить звук у этого балабола? — Посмотрев на меня, спросил обеспокоенно Егор. — Или нужно его отправить пешком побродить?

— Ты на командира стрелки не переводи. — Возмутился Толик под сопровождение тихого хмыка от Вити, который, похоже, с трудом сдерживал смех. — Он и без твоих тупых советов справится.

— А что ты на меня смотришь? — Изобразил я удивление в ответ на осуждающий взгляд Егора в мою сторону. — Сам затеял с ним эту перебранку, сам и выруливай.

— А ты чего там ржешь? — С угрозой бросил Егор, не сильно толкнув сиденье Вити перед собой.

— Да так. Забавно. — Улыбнувшись, добродушно ответил Витя. — Столько лет прошло, а вы как собачились друг с другом, так и продолжаете. Смешно.

— Согласен. — Как-то резко успокоился Егор. — Ведем себя, как дети. Долбаная адаптация проекта. Задолбало уже.

— Ты это о чем? — Удивился Толик.

— Это он о том, что психологически мы теперь наполовину взрослые, а наполовину дети. — Рассудительно произнес Витя. — Из-за того, что у нас произошли серьезные и резкие изменения в психике и памяти, а также из-за внушения самого проекта «Возмездие», у нас возник диссонанс в сознании. Часть нашего сознания стала как у двенадцатилетних подростков, а другая часть осталась такой же взрослой, как и была до активации утраченных воспоминаний. С точки зрения науки у нас некое подобие активной шизофрении с раздвоением личности и элементами биполярного расстройства психики.

— Допустим, с шизой более-менее понятно, но причем тут расстройство биполярное? — С интересом отреагировал Толик.

— Перепады настроения. — Коротко произнес Витя. — Обычно это перепад состояния от маниакального до депрессивного, но у нас этот перепад выражается в падении до психики двенадцатилетнего ребенка, а после взлет обратно до адекватного взрослого. С учетом этого перехода у нас проявляются маниакальные наклонности во «взрослой фазе» и депрессивные в состоянии падения в «детскую» фазу. Правда, последние гасятся другими проявлениями детской психики, тем самым выравнивая ситуацию, но не до конца. К сожалению, побочным эффектом впадения в детство является обострение наших воспоминаний из лагеря. И как следствие, мы выводим свои забытые эмоции или отношения в абсолют, обостряя их до предела.