Дмитрий Серебряков - В погоне за истиной [СИ]

— Ээээмммм, а по-человечески это как? — Обескураженно спросил Толик.

— Ты во время лагеря с кем-то дружил. — Благосклонно продолжил пояснять Витя. — Так вот, теперь ты в моменты «детской» фазы будешь воспринимать этого человека не только как друга, но даже ближе. Как самого любимого и дорогого младшего брата. То же самое происходит с другими чувствами. Они становятся ярче и сильнее во много раз. Обида превратится в ненависть до смерти. Влюбленность в любовь до гроба, и так далее.

— Обалдеть. — Ошарашенно произнес Толик. — Вот это новости.

— Но в этом есть и хорошие моменты. — Улыбнувшись реакции Толика, добавил Витя. — Наши сильные стороны характера тоже во много раз усилились. Например, логическое мышление, быстрота реакции мозга, и так далее.

— Это многое поясняет. — Задумчиво произнес я, глядя в окно.

Как ни странно, но вот эти разъяснения Вити помогли и мне все расставить по полочкам. Теперь понятна эта страсть между мной и Ольгой, отношения внутри команды, и вспыхнувшая снова связь между Ленкой и Аней.

— И как этот бред можно исправить или вылечить? — Обеспокоенно спросил Толик.

— Никак. — Лаконично и сухо ответил Егор. — За все время, что мы активны, у нас так и не вышло исправить ситуацию. — После чего кивнул в сторону Вити. — Даже вон наш дипломированный психолог и тот не смог ничего придумать.

— Тут вопрос не в лекарстве, а в самом проекте. — Спокойно произнес Витя. — Еще когда я изучал эту тему вместе с профессором Коноваловым, то мы пришли к однозначному мнению, что это не побочный эффект или всплывшая проблема, а специально созданный прецедент самим проектом. Так что избавиться от этого можно, только с корнем вырвав все установки «Возмездия».

— Витя имеет в виду наше отношение к смерти, убийствам и тому подобному. — Добавил от себя Егор.

— Я бы назвал это по-другому. — Уклончиво произнес Витя. — Тут больше подходит определение о заниженной планке моральных ценностей по отношению к обществу и посторонним людям, но при этом существует обострение личных связей. Например, наше чересчур чувствительное отношение к родителям и родственникам. У вас этот фактор больше всего выражен в действиях Игоря. Так как из всего отряда только у него сохранилась семья. Именно поэтому он так стремится спасти свою жену и сына, а остальные так сильно желают ему помочь, несмотря на любые логические доводы против.

Смысл в словах Вити был немалый. Тут надо понимать, что в нашем мире тоже произошла эпидемия одной из разновидности COVID, только в отличие от моего прошлого мира, значительно сильнее. Хм. Странно. Уж не первый раз ловлю себя на том, что думаю о мире Семена, как о своем прошлом мире. Кажется, я окончательно слился в одну личность. Даже не знаю, хорошо это или нет. Но сейчас не об этом. В общем, тут тоже в двадцать втором году разразилась пандемия. Но в отличие от лайтовой версии прошлого мира, у нас смертей было намного больше. Если в том мире гибель среди зараженных была около одного процента, то у нас около десяти. То есть каждый десятый погиб. И в основном это были люди старше сорока лет. Вот и остались без родителей ребята моего отряда. По сути, больше всего не повезло именно им.

Серега, Толик и Оля лишились родителей и бабушек с дедушками, а вот Ленка пострадала еще сильнее. У нее, кроме родителей и их родителей, умер старший брат в возрасте тридцати пяти лет. Один я потерял своих приемных родителей и брата недавно, и то по причине аварии. Теперь у нас получалась команда сирот, по сути. Наверно именно поэтому мы в команде считали друг друга семьей. И не только потому, что так на нас повлиял проект. Все-таки влияние «Возмездия» я с помощью Деми снял, но чувства остались. И они были разными. Взять, допустим, меня. Несмотря на то, что у нас всех одинаковый возраст, но я ощущаю себя старшим. Хотя. Это же как раз то, о чем говорил Витя. Хм. Получается, установки проекта я убрать смог, а вот его последствия нет? То есть, мы по-прежнему будем страдать психически от его последствий? Судя по тому, что с нами происходило, и нашей реакции, то так оно и есть. Очень любопытное наблюдение, однако.

— Это какие могут быть логические доводы против? — Удивился Толик.

— Например, ваша смерть. — Лаконично ответил Витя.

— Но вы-то тоже рискуете, разве нет? — Возразил Толик.

— Мы рискуем ради своих близких. — Вмешался в разговор Егор. — Мы хотим, чтобы наша страна стала для них комфортабельным домом, а не страной третьего мира, где каждый стремится набить свой карман, не думая о родине. К тому же, наш риск сомнительный. Нам ведь не нужно бежать с оружием наперевес, как вам. У нас все происходит тихо и относительно спокойно.

— Ага. Как же. — Хмыкнул в ответ Толик. — То-то все политические противники Скворцова как-то сами по себе пропадают или умирают. А отравление Навального год назад, так вообще случайно произошло.

Очередное различие. В прошлом мире Алексей Навальный был блогером и пассивным политиком. Который, кроме своих расследований и разоблачений, ничего по сути не делал. Более того, никто его не пытался отравить или убить. А вот у нас все пошло по-другому. После эпидемии он из обычного блогера превратился в солидную политическую фигуру. Основал свою партию «Свободная Россия», и на данный момент стал главной оппозиции правящей партии. У нас партия Скворцова называлась не «Единая Россия», а «Сильная Россия». Впрочем, разница была не особо заметна.

— Если бы хотели убить, то никакая зарубежная медицина не помогла бы. — Равнодушно пожал плечами Егор.

— Ага. Еще скажи, что это его не Скворцов попытался устранить, и его просто подставили. — Энергично хмыкнул Толик.

— Тут нет подставы, как и нет прямых указаний на устранение политика. — Тяжело вздохнув, произнес Егор. — В Кремле не все так просто. Есть абсолютная вертикаль подчинения президенту, а вот дальше все весьма расплывчато. Его главные помощники постоянно стремятся подсидеть или подставить соседей. В случае с Навальным это было предупреждение от одной группы элит другой. Мол не надо лезть в наши дела, или мы вашего политика с доски уберем. А так как Алексей в последние три года усиленно пытается стать независимой фигурой, то еще и его слегка припугнули. В общем, ничего необычного. Он залез на территорию серьезных коррупционеров, решив, что сможет убрать их от власти. А в итоге получил ответку.

— А как же санкции? — Удивился Толик. — Разве стоила эта попытка санкций?

— Каких санкций? — Иронично спросил Егор. — Ты меньше телевизор смотри, а больше головой думай. Мировое сообщество выразило свою очередную «обеспокоенность», и собственно все. То, что наши СМИ потом называли «санкциями», так это были те же самые ограничения, что и раньше. Еще когда Скворцов разругался с НАТО и засосался с Китаем, а после влез в Аравию, нас наградили санкциями. С тех пор ничего не изменилось. Просто те страны, которые якобы до этого не поддерживали санкции, стали их поддерживать. Вот и все. Больше ничего не произошло.