Игорь Демин - Тарч

Работать приходилось не с самым лучшим контингентом. Некоторые из современных бродяг, на самом деле, как и пишут в наполненных романтикой и трагизмом публикациях в газетах и интернете, были вполне воспитанными людьми с замашками интеллигентов, лишь по случайности или чьему-то обману оказавшимися на улице. Но большинство стали бомжами из-за банальной пьянки, непробиваемой глупости и асоциального поведения. Отдельные личности так и вообще страдали целым набором психических заболеваний, вплоть до потери способности к нормальной связной речи. А потому в то утро, после перезагрузки, поведение обратившихся зараженных не сильно ее удивило и даже разозлило – так нагло и беспардонно посетители центра себя, на ее памяти, еще не вели. Они завалились в столовую раньше времени, урчали что-то между собой, долбились в дверь кухни, благо, привычно запертую и достаточно крепкую, и, сообразив, что через дверь не пробраться, полезли в окошко раздачи, слишком маленькое, чтобы пропустить человека. Зараженные лезли все одновременно, мешаясь, отталкивая друг друга, злобно урча, и Тучка пыталась вытолкать их, работая шваброй как копьем. В итоге она вышла из кухни и, еще не зная, с кем на самом деле имеет дело, вытолкала тогда еще ослабленных, не отведавших мяса, зараженных из комнаты столовой взашей, заперев дверь на ключ и соорудив из швабры своеобразный засов.

Этот несложный и крайне ненадежный бастион, а также забранные крепкими решетками окна, изрядная толика удачи и стратегический запас питания позволили Тучке просуществовать, запершись на кухне, почти два дня, пока у окон цокольного этажа, где располагалась столовая, не остановился один из автомобилей отряда рейдеров. Женщина, поняв, что рядом сильные вооруженные люди, бросилась к окнам, привлекла внимание бойцов и была вызволена из плена протекших холодильников и начинающих протухать продуктов.

Сейчас она, вместе с группой из полутора десятков таких же свежаков, сидела в кузове тентованного грузовика, выехавшего из кластера в составе небольшой колонны грузовой и военной техники. Куда они едут? Кто эти люди, спасшие их, и какие у них дальнейшие планы? Никто не знал. Даже Тарч, который попал в кузов последним, прямо с площади, где его на скорую руку перевязали, наложили шины и накачали каким-то местным обезболивающим наркотиком. Тарч наспех пересказал новым знакомым почти все, что узнал от Цыгана, но не мог дать хотя бы приблизительные ответы на эти вопросы.

Рейдеры могли бы кем угодно: как представителями некой центральной власти, аналогом военного или полицейского подразделения, так и самостоятельным отрядом, с собственными целями и правилами. Цыган так ничего и не успел рассказать Тарчу о социальном устройстве Улья. Только о том, что на территории больших стабильных кластеров размещаются поселки и даже маленькие города. Но есть ли в этих селениях власть, объединены ли они во что-то, напоминающее государство и вообще, насколько удалены друг от друга и существует ли между ними стабильная связь – было непонятно.

Постепенно оттаяв, новички Улья познакомились друг с другом, выслушали Тарча, которому, за неимением другой информации, предпочли поверить, и перезнакомились заново, коллективно выбирая друг другу новые прозвища. Единственный, кто придумал себе новое имя сам, это Лом. Он вообще взял на себя инициативу во всем: первый заговорил, когда все еще мялись, не решаясь что-то спросить друг у друга, больше всех расспрашивал Тарча обо всем, что он знает, и вовлекал в беседу всех присутствовавших, не давая никому отсидеться и замкнуться на своих переживаниях. А потом, когда колонна выехала на грунтовую дорогу, и стало ясно, что поездка не будет короткой, разболтал смущающуюся Тучку на рассказ о том, как она с помощью швабры и крепкого матерного слова воевала в столовой с толпой мутантов.

История, которую рассказал сам Лом, не была особенно грустной, трагичной или даже просто смешной.

– Я у кореша в гараже гасился все два дня, – речь у парня была под стать одежде. Она перемежалась дворовыми, а то и откровенно криминальными жаргонизмами, хотя, судя по глазам, повадкам и некоторым выражениям, чувствовалось, что образования у него намного больше, чем три класса церковно-приходской школы, – Мы с пацанами взяли пять литров коня казахстанского. Такого, знаешь, который в пятилитровках круглых продается?

Про «казахстанский коньяк», который, конечно же, не был коньяком, да и производился, наверняка, не в Казахстане, где-то тут же, в пригороде, слышали многие. Наверное, не было в городе человека, который бы так или иначе не имел дело с этим странным алкоголем подпольного розлива, который стоил до смешного мало, пять литров по цене бутылки магазинного коньяка, но при этом пился удивительно хорошо и без последствий в виде утренней головной боли. Распробовав этот напиток, цветом и вкусом действительно похожий на недорогой коньяк, все знакомые Тарчу работяги и даже средней руки предприниматели не стесняясь хвалились, у кого и почем они покупают заветные пятилитровые баклажки.

– Упоролись все. Косой с Дэном домой отвалили, еле ушли, бродяги. А мы с Жекой прям гараже завалились. У него там обогреватель, кресла, столик, все дела. С утра просыпаюсь – во рту кошки нагадили, сушняк дикий. Накатил минералочки. Смотрю, а Жека сидит с открытыми глазами, а сам как спит. Думал сначала все, отжмурился, бродяга. Даже на измену подсел, вдруг от коня это? Подошел, смотрю, дышит. Начал его толкать, а он вскочил и давай на меня кидаться. Ну, я ему дал в бубен, он обмяк, лежит, не трепыхается.

Лом рассказывал так, как рассказывают с утра у подъезда о вчерашней пьянке, красочно описывая как сам процесс возлияний, так и его неизменно веселые последствия. Он просто проснулся и просто дал в бубен перепившему товарищу. Что может быть проще? В словах этого не по ситуации бодрого парня, словно вынырнувшего из темной подворотни девяностых годов, не было страха, трагизма или скорби по неожиданно рухнувшему в бездну старому миру, хотя не было в нем и бравады, и излишнего героизма. Лом просто жил, был сам собой в той ситуации, которую подбрасывала ему судьба, ни на минуту не сомневаясь в себе и своих поступках. Да и было ли ему что терять там, в прошлом? Если он, напившись дешевого подпольного пойла, остался ночевать у приятеля в гараже, уснув в том же кресле, где и сидел? Было ли ему вообще куда возвращаться и, главное, было ли к кому?

– Телефон взял – связи нет. Ну, вы и сами, наверное, в курсе, да?

Лом карикатурно изобразил свое удивление от отсутствия заветной антенки на экране мобильника. Он показал, как пораженно вертел в руках воображаемый телефон, поднимал его вверх и даже подпрыгивал.