Виталий Заяц - Планета супербарона Кетсинга [litres]

Группа, наверное самая яркая, отделилась от отряда, шевеля в воздухе плюмажами, подъехала к выломанным воротам. Синий с серебром рыцарь – сам принц – остановил коня, поднял взгляд и отсалютовал зеленому флагу с красной земляничиной, развевавшемуся над крепостью. Жест этот наверняка тянул не меньше чем на аналог почетной грамоты от Всероссийской федерации. Стоявший на стене граф де ла Коста наклонил голову и тоже отсалютовал. Солдаты в это время освобождали проход. Принц въехал во двор, спешился, улыбнулся спустившемуся к нему графу. Эта улыбка читалась без сложностей: «Рад, что вам удалось удержать крепость». Монарх огляделся, заметил следы пожара, перевязки у выстроившихся бойцов. Может, и количество их посчитал, отметил потери.

– Желаете отдохнуть, ваше высочество? – Что надо говорить, Вок понятия не имел, но, наверное, комендант крепости должен проявлять гостеприимство?

– Некогда. Мы обошли ухунтов и здорово их потрепали. Но они отступают через перевал – вглубь нашей страны.

Ясно, разъяснений не требовалось. Врагов надо окоротить, пока они там, за горами, разбой чинить не начали. Принц откинул голову и одним прыжком взлетел на коня. Сине-серебряный плюмаж выписал в воздухе потрясающей сложности и красоты фигуру.

– Ах да, – добавил глава прибрежного княжества. – Ваши сигналы очень помогли, план боя строили, зная, что цитадель в наших руках. Как вам удалось так ярко разжечь огонь? Видно было днем и издалека.

– Солнце и зеркало, – еще раз поклонился граф де ла Коста. Не стоило признаваться, что никаких сигналов не подавал, а попросту истерил во всю мочь сдавших нервов.

– Есть чему у вас, южан, поучиться. – Принц шевельнул ладонью, и свита втянулась в проем крепостных ворот. – Похороните раненых и возвращайтесь домой. Держать в Бротате гарнизон смысла сейчас нет.

Двор показался серым и пустым. Только что здесь парковалось разноцветье доспехов, плащей и гербов, а остались потрепанные потные солдаты, не менее уставший граф и не скрывавшие радости маги-недоучки.

Радовались, что все благополучно закончилось? Зря. Для них все начиналось. В воротах появились носилки с раненым, потом другие, третьи. Вот оно! Вот она, работа, которую великий маг, лекарь, граф де ла Коста должен делать, понятия не имея как. Впрочем, и с обороной крепостей граф едва познакомился, но повезло – обошлось. Вок тут же вспомнил Онтога, Вобейна, остальных. Не обошлось.

Оставалось взять себя в руки и делать то, на что способен. Жаль, от магических студентов толку ноль, послать бы их вслед за армией принца. Ну, хоть дорогу подметать от конского навоза – все больше пользы. Вок одернул себя – много спеси. Чему учили мальчишек, то и умеют. Двоечники? Так все равно их не тому учили.

– Значит, – подозвал медицинских помощников граф, – то, что умеете, будете делать в свободное время. А то, что покажу и объясню, – в первую очередь. Урок первый – физраствор. Кипятите воду, растворяете соль.

Достал припасенный стаканчик, показал.

– Вот столько соли на ведро воды. Чистой. И растворять, чтобы ни кристаллика не осталось, запомните! Физраствором промываете раны.

Один из обучаемых поморщился, видимо, поступая к магам в ученики, он не планировал контактировать с больными физически.

– Что?! – рявкнул Вок. – Графу де ла Коста не зазорно, а тебе зазорно?

Подействовало, есть все-таки в Средневековье своя прелесть – придумал себе титул, и тебя внимательно слушают.

– Урок окончен! Двое на кухню применять знания на практике, один со мной раненых осматривать.

Не оборачиваясь, пошел к первым носилкам. На них – парень с очень белыми волосами. С солдата уже сняли доспехи, но толку от этого было мало, разве что доспехи сохранить. Живот оказался распорот наискось, в глубине виднелись кишки, торчал кусок дерева. Как парень не истек кровью, непонятно, наверное, повезло, и сосуды не пострадали. Солдат был без сознания, часто дышал. Или не повезло – истечь кровью, может быть, и не самый болезненный вариант, а здесь… Вок не раз слышал, чем заканчиваются ранения в живот и как мучаются умирающие. Что делать? Да ничего он не способен сделать. Вспомнил, что на войне не лечат всех, всех не успевают. Лечат тех, кто может стать в строй. Да идите вы со своей войной! Обернулся, рядом оказался один из лучников. Тот, которого ранили первым, к счастью не опасно.

– Неси бутылку и коричневую коробку, они в моей спальне на полке. Бегом.

Физраствор, конечно же, физраствор, эту порцию приготовил он сам до штурма. И нитки с иголкой прокипяченные. Послал мага мыть руки, крикнул вдогонку:

– Перед каждым новым раненым ритуал мытья рук. Обязательно! – Черт побери, вот и в ритуалы пришлось удариться. А как еще объяснить?

Нагнулся над «операционным полем». Какое там поле, какая там операция. Даже в оставшийся дома атлас не заглянуть, всего-то радости, что память хорошая. Только чего здесь помнить, кишки – они и есть кишки, а правильно сложить все равно не получится. Осторожно вытянул застрявшую в теле раненого деревяшку, с нее сыпались крошки. Промыть, попытался промыть – куда там, это ведь не под душем. С помощью мага повернул больного на бок и кое-как сполоснул рану. Зашивать, наверное, нельзя, по-любому перитонит… Ну, не знал Вок, что с перитонитом делать. Дал команду перевязать и пошел мыть руки от крови.

Следующий. Здесь «просто» – почти отрубленная нога болталась на обломке сломанной кости. Раненый хрипло и ритмично кричал. Вок вынул кинжал, нашел глазами бадью, в которой подчиненные кипятили воду, быстро к ней подошел, окунул лезвие в кипяток, вернулся и, сжав зубы, резким движением отделил конечность. Раненый кричал в том же ритме, ни громче ни тише. Жуть! Мог ли Владимир Консинов родом из Воронежа подумать, что сможет вот так, без тренировок и истерик, отрезать людям ноги?

Следующим оказался рыцарь, определенно барон или граф. Наверное, его положено было обслуживать в первую очередь. Как льготника, можно сказать. Нет, не хватало еще титулы и заслуги выяснять! С титулами – это не к инопланетным шпионам, это пусть между собой разбираются.

Рыцарское достоинство Вок опознал по штанам, дорогим сапогам и слуге. Камзола, рубашки на раненом уже не было, тонкая глубокая рана тянулась от правого плеча через левое и до левого локтя. Чем это так? То тут, то там из разреза начинала течь красная струйка, стоявший на коленях слуга прикладывал к этому месту нечто скользкое, бугристое. Вок присмотрелся – жаба акалаль. Живая. Слизь, которой истекало земноводное, определенно останавливала кровь. Ненадолго, но останавливала. Уменьшались даже фонтанчики, прорывавшиеся иногда с полным напором. Вот так вот, надо было верить рыночным фармацевткам. Жаба-то лечит, оказывается. Вок решил не вмешиваться, сказал: