Артём Горохов - Герой поневоле [litres]

– Я вижу, со временем у него изменились приоритеты…

По сути, Сальваторе вернулся в Вашингтон ни с чем, и вот в шкафу в его кабинете снова разрывался телефон.

Он собрал остатки своего самообладания и поднял трубку:

– Да, Фред. Да, хорошо, скоро буду.

Лысый несколько раз с размаху ударил кулаком по массивной крышке стола. Нефритовый стаканчик с карандашами перевернулся и покатился по зеленому сукну.

– Тварь! – рявкнул лысый и пулей вылетел из комнаты.

За время пути он успел обдумать очень многое. И теперь перед домом Бердиса из машины выходил совсем другой человек – спокойный, решительный, невозмутимый.

Здоровяк дворецкий, как и всегда, проводил его наверх и вернулся в свою комнату на первом этаже. Бердис сидел в кресле возле окна спиной к лысому. Он слышал, что тот поднялся, но не двигался с места.

– И ты снова ослушался меня! – сказал он раздраженно. – Я, кажется, тебе ясно растолковал в прошлый раз, что и как нужно делать.

– Я так и сделал, Фред! Не бухти! – дружелюбно ответил лысый, стоя посреди Овального кабинета. – Я сказал им о твоем желании.

Инвалидное кресло развернулось, представляя взору Сальваторе желтое, искаженное гневом лицо старика.

– Не думай, сосунок, что у меня мозги отнялись! – прохрипел он. – Я тебе фору дам и через десять, и через двадцать лет! Мне нужен был человек, который стал бы моей правой рукой, когда я получу власть над миром. Я растил тебя, как сына! – продолжал Бердис, подергивая скрюченными пальцами.

– А я тебе как сын! – с жаром выдал лысый, улыбаясь голливудской улыбкой.

Бердис покачал головой.

– Как ты не поймешь, что одного моего слова достаточно, чтобы лишить тебя всего, что ты имеешь? – спокойно сказал он. – Неужели ты думаешь, что у тебя мозгов в твоей лысой башке хватит для того, чтобы и меня, и их обвести вокруг пальца? – Он помолчал. – Я не про теневиков этих. Там тоже полно идиотов. Само устройство нашего общества подразумевает единоначалие, единовластие. Это правительство – самообман жалких богатеев. Никто из них не способен думать так, как я!

– Знаешь, Фред, – убрал улыбку лысый. – Тебе нужны люди для осуществления твоего плана. Кому ты еще так можешь довериться, как не мне? – Он замолчал, задумался. – У тебя уже не то здоровье и не те возможности, чтобы ты мог так же, как и прежде, разбрасываться людьми.

Лысый понимал, что все эти слова – бессмыслица. Он шел ва-банк, поэтому в разговоре не было надобности. Однако ему было как-то не по себе. Сжигать мосты не всегда приятно. Он вздохнул.

– Я разочаровался в тебе, Сальваторе. Ты больше не уполномочен говорить от моего имени. И сюда тебе путь теперь заказан!

– Фред! – испуганно вскрикнул лысый, но старик снова развернулся к окну. – Послушай, Фред! Разве я тебя хоть когда-нибудь подводил? – С этими словами лысый направился к креслу Бердиса, прихватив по дороге большую подушку с дивана. – Я ведь тоже относился к тебе, как к отцу!

С этими словами он со всей силы прижал подушку к лицу Бердиса.

– Разве не для тебя я старался, работал все эти годы? – говорил он на ухо старику, пока тот неслушающимися руками старался отнять подушку от лица. – А ты! Думал, видишь меня насквозь? Думал, ты альфа, а я омега? – Руки старика безвольно повисли. – А я и альфа, и омега! – прошипел лысый и отбросил подушку в сторону.

Он задумался над тем, хочет ли видеть лицо поверженного противника, когда понял, что в комнате не один. Лысый не спеша развернулся и встретился взглядом с дворецким, который молча стоял в дверях. Не вызывало сомнения, что дворецкий здесь находится достаточно давно.

Сальваторе быстро смекнул, что к чему. Уж этого недалекого качка он сможет понять без труда. Не то что этого некогда великого комбинатора. Лысый прошел к овальному столу и уселся в огромное кожаное кресло.

– Друг мой, – сказал он спокойно, – тебя, кажется, зовут Витор?

Дворецкий кивнул в ответ. Было видно, что он еще не знал, что делать. Лысый решил, что, раз Витор не стал вмешиваться, когда он душил хозяина, не станет перечить и теперь. Говорить много означало лишить слова веса, и он сказал:

– Теперь, Витор, ты будешь служить мне. Времена изменились.

– Я буду внизу ждать ваших приказаний, – так же лаконично ответил дворецкий.

Не прошло и получаса, как к дому подрулил огромный «крайслер». За это время Витор успел увезти тело Бердиса в подвал и вызвал для лысого его толстого товарища, которого звали Александр Сполбек. Витор не сказал, кто и зачем вызвал Александра, поэтому глаза у него были поистине размером с блюдце, когда он увидел в том кресле, где ожидал увидеть человека, которого безмерно уважал и боялся, своего соратника.

Лысый специально добивался такого эффекта. Теперь он, как и Бердис когда-то, искал для себя правую руку. Знал, что Александр готов ему подчиняться, и теперь хотел удостовериться лишь в том, что и умом он не обделен.

К его удовлетворению, вошедший Сполбек моментально сориентировался:

– Le Roi est mort! Vive le Roi! [10] Король мертв! Да здравствует король! (фр.)

Произнося эти слова, толстяк думал, как ему поступить и что будет дальше.

– Vive L'Empereur! [11]– ответил серьезно лысый.

Александр сел в кресло.

– Увы, мой друг, настало время определиться – кто с кем. Великие идеи требуют в жертву тех, кто их не приемлет. Это закон жизни. Ты готов идти вперед? За мной?

– Готов! – быстро ответил Сполбек, хотя обдумывал свое положение непрерывно. Сальваторе собирает в своих руках все большую власть, поэтому отвергнуть его предложение сейчас означало бы обрести самого могущественного в мире врага. К тому же шанс мирового господства очень уж реален в этот раз. – Всегда был готов.

Лысый встал с кресла и протянул руку Александру:

– Благодарю, мой друг! Я не сомневался в тебе и высоко оценю заслуги тех, кто был со мной с самого начала. Пришло время резких и решительных действий. Не пролив крови, не выиграть войну.

Толстяк почувствовал, как ворот рубашки сжимает его горло. Он с трудом сглотнул и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– Полностью согласен с вами.

– Что ж, тогда нам нужен будет список тех, кто голосовал тогда в бункере. Укажите, кто и как голосовал. С нашими противниками разговор будет короткий. Решим с этим в ближайшие два дня. Пока господин Бердис, – улыбнулся лысый, – любезно предоставил свой особняк в наше распоряжение, нужно воспользоваться этим и пригласить сюда всех наших господ по одному. С кем-то разговор будет короткий, с кем-то – подлиннее, но я встречусь со всеми лично.

Сполбеку стало не по себе от этих слов, а Сальваторе широко улыбнулся. Теперь сомнениям не было места, оставалось только идти к цели.